Сейчас или никогда - Эмма Ричмонд

— А я над тобой глумился, да?

— Да.

Арден заглянул в ее прозрачные глаза и нежно произнес:

— Сейчас я серьезен, как никогда.

— Я понимаю, — тихо сказала Роан. Увы, теперь поздно…

— Знаешь, когда человек слишком близко сталкивается со смертью, когда она дышит ему в затылок, то он наконец осознает, как глупо попусту терять драгоценное время. Это сильно прочищает мозги.

— Конечно. — И все-таки она задала вопрос, который ее волновал: — У тебя были другие женщины?

— Нет.

Как это? — подумала Роан, не отводя от него пристального взгляда. А Патриция?

— Естественно, я со многими встречался, — продолжил Арден, скривив губы, — но ни одна из них даже близко не напоминала тебя. Ни одна не могла похвастать твоим темпераментом, ни у кого не было такого характера, душевной теплоты, отваги, такого звонкого, искреннего смеха. Все были пресными, им не удавалось поразить мое воображение, они и в подметки не годились моей чудесной Роан, моей гордой, чувственной красавице. Только тебя я видел спутницей моей жизни. Узнав тебя, я утратил всякий интерес к другим. Я был уверен, что никогда не женюсь и даже не смогу по-настоящему влюбиться. Я прекрасно обходился без всего этого, достигнув тридцати четырех лет, и был вполне счастлив, но тут Хетти попросила меня что-то тебе передать… и все чудесным образом изменилось. Я постоянно о тебе думал, все время ловил себя на мысли, что хочу обнимать тебя, гладить, прижимать к себе. Ты заполнила все мои мысли. Я так безумно тебя хотел! Это было какое-то наваждение, я стал одержим тобою. Прежде я ничего подобного не испытывал. Какая-то часть моего существа противилась этому, и, когда ты отказалась ехать со мной в Штаты, любовь обернулась ненавистью.

— Но не равнодушием? — едва слышно спросила Роан.

— Нет, не равнодушием. А что ты можешь рассказать о себе? Скольких мужчин за это время ты свела с ума?

Роан улыбнулась.

— Ни одного.

— Ну да? Так уж и ни одного?

— Я говорю правду. Хотя кандидатуры имелись.

— Думаешь, я этого не знаю? Я ведь прекрасно понимаю, что от такой женщины, как ты, мужчины сходят с ума и готовы своротить горы ради одного твоего взгляда. Ты — каприз любого, у кого есть глаза.

— Каприз? — недоуменно переспросила Роан. Вздернув брови, она искренне воскликнула: — Ты что, Арден, сдурел?

— Это правда, Роан? Мужчинам ты нравишься, они тебя хотят. Ты прекрасна, экзотична, сексуальна, полна жизни. Не похожа ни на кого. И я ни за что не поверю, что за этот год ни одна особь мужского пола…

— Я этого и не утверждаю, просто дело во мне самой… Нет, я не хочу сказать, что не завела бы роман, — вдруг спохватилась она. — Вовсе нет. Когда ты так и не приехал, когда я поняла, что ты даже и не думаешь возвращаться, я могла, не раздумывая, пасть в объятья любого…

— Почему же ты этого не сделала? — спросил Арден, и уголки его губ приподнялись в полуулыбке.

— Потому, что не видела вокруг такого, как ты. Никто так не бередил мою душу, не пробуждал во мне таких чувств. Мужчины казались мне либо напыщенными глупцами, либо ограниченными занудами. Не было в них искры Божьей. К тому же я больше не хотела заводить романов, которые тронули бы мое сердце. Эмоции слишком больно ранят.

— Да, это верно, — согласился Арден с грустной ноткой в голосе. — Если бы ты только рассказала мне о своих родителях тогда… — Он тяжело вздохнул и замолк.

— Что бы ты сделал? — спросила Роан.

— Сам не знаю, — признался он.

— Понятно. Вообще-то я никогда и никому о них не рассказываю, потому что это попахивает… предательством, да и все вокруг считают, что у меня просто чудесная семья, а я, неблагодарная, не смогла оправдать надежд любящих родителей. В этом уверены все взрослые в нашем окружении.

— Ты и меня считала взрослым?

— Да… возможно. Ты ведь был намного старше…

— Намного?

— По крайней мере, согласись, гораздо опытнее меня.

— Это точно. И знаешь, мне тоже хотелось заключить тебя в клетку. Я не мог понять, к чему тебе свобода. Ты была так прекрасна, что я не желал, чтобы твоей красотой наслаждались другие. Вот в чем, видимо, крылась проблема.

— А если кто-то и обращал на меня внимание, ты тут же приходил к выводу, что у меня с ним интрижка. Так ведь?

— Нет, — возразил Арден, — когда мы были вместе, я тебе бесконечно доверял. — И суховато добавил: — Я, знаешь ли, не страдаю комплексом неполноценности.

— Тобой владеет другая потребность — постоянно ощущать свою правоту. Ты очень самонадеян.

— У нас вся семья такая. Отец был самонадеянным, мать… да и Хетти, кстати, тоже, даже в большей степени. — Арден немного подумал и медленно проговорил: — А может, мною двигал страх. Боязнь потерять тебя. Умом я понимал, что тебе нужно дать свободу действий, но я так тебя хотел, Роан… Никто и никогда не был мне так нужен, и именно тогда, в тот момент, а не через год. А когда я увидел, какого успеха ты добилась без всякой моей помощи, когда рядом с тобой замелькало множество мужчин, я убедил себя, что одному мне будет лучше. И это оказалось величайшей ошибкой.

Потом ты прилетела в Бостон, и я, так же как ты, обнаружил, что боль по-прежнему жива в моем сердце и твоя привлекательность все еще действует на меня самым губительным образом. Тогда я сделал все возможное, чтобы перестать денно и нощно думать о тебе. Напрасные потуги! Мне пришлось пережить кошмарную неделю: ты действовала мне на нервы, умудрялась говорить совсем не то, чего я от тебя ждал, подтрунивала надо мной, когда делать этого было не надо…

— Ты о банкротстве?

— Да. Появились нелепые слухи о том, что я обанкротился, что я неплатежеспособен, мой антиквариат не подлинный, а суда не пригодны для морских путешествий…

— Ты устраиваешь круизы для желающих фотографировать китов?

— Да, это дальше, к северу.

— И люди начали сплетничать о твоей несостоятельности?

— Кое-кто.

— Ты знаешь этих людей?

— Конечно.

— Но у тебя нет доказательств… О, так об этом говорил Том? Значит, он нашел доказательства. Он ведь раньше был адвокатом, правда?

— Да.

— И этот человек теперь должен ответить за свои происки?

— Безусловно, Роан, — мрачным голосом подтвердил Арден, — теперь-то он за все ответит сполна.

— Заставишь его заплатить?

— Ну уж нет. Я намерен привлечь его к суду.

На мгновение Роан даже почувствовала жалость к этому незнакомцу. Кем бы он ни был — мужчиной или женщиной, — но он должен быть очень сильной личностью, если решился выйти на бой с Арденом! Но ведь и сама она намеревалась взять над ним верх, разве не так? Пытливо заглядывая ему в глаза и стараясь разобраться в собственных мыслях, Роан задумчиво сказала: