Переход хода - Александр Усовский

Одиссей тяжело вздохнул.

— Этого я тебе сказать не могу, не проси. Но для этих… предметов солярка — абсолютно безопасная среда.

Серб кивнул.

— Хорошо. Куда именно мне надо ехать и где стать?

Хороший вопрос. Но без Туфана ему на него не ответить.

— Ты что делал в этой забегаловке?

Серб улыбнулся.

— Долму ел — пока тебя не увидел. Сначала подумал — привидения уже днём начинают по Курдистану расхаживать, или у меня от постоянной вони солярки уже галлюцинации начались.

— Вот иди и доешь свою долму, а я пока определюсь, куда тебе надлежит отправиться. Добро?

Войкович молча кивнул и направился к дверям забегаловки. Так, теперь надлежит оторвать от кебаба из курицы господина Сарыгюля — потому как на счету каждая минута…. А вот и он сам, собственной персоной, явился, не запылился! Туфан у нас, похоже, телепат…

Действительно, вслед за исчезнувшим в дверном проёме точки общепита Славомиром Войковичем из этих же дверей вышел господин Сарыгюль — и, подойдя к Одиссею, спросил негромко:

— Тот, который тебя по плечу бил — он кто?

— Один старый друг. Почти брат.

Курд важно кивнул.

— Я так и думал. Тебе не мешать решил.

Одиссей махнул рукой.

— Тут дело не во встрече старых друзей. У этого парня, Славомира, тут недалеко стоит пустой бензовоз. Диаметр горловины — где-то восемьдесят сантиметров…

В глазах Туфана тут же мелькнул уже знакомый Одиссею азартный блеск.

— На этой стороне? Его машина — на турецкой стороне?

Одиссей кивнул.

— На этой, на турецкой. И пока не в очереди.

Курд подумал несколько секунд — и, хитро улыбнувшись, спросил:

— Хочешь в бензовозе?

— Да.

Туфан кивнул.

— Бензовозы никто не проверяет. Грязно. Воняет нефтью. Контрабанду не провезти.

Одиссей, оглянувшись вокруг и не обнаружив ничего подозрительного — спросил у своего напарника:

— Где сейчас Гази?

— Я ему звонил пять минут назад. Проезжал деревню Хаберли.

— Сколько ему ещё ехать до Джизре?

— Примерно пятьдесят километров. Час.

— У тебя есть карта автомобильная?

Туфан пожал плечами.

— Есть. Она мне не надо — я всё здесь так знаю.

Одиссей кивнул.

— Хорошо. Какие-нибудь населенные пункты есть между нашей машиной и Джизре?

— Есть. Город Идиль. Гази там будет через полчаса, будет обедать. Двадцать минут.

Одиссей немного подумал и продолжил:

— В этом Идиле надо сделать так, чтобы зеленый "фиат", после того, как Гази пообедает и двинется дальше — на час потерял нашу фуру из виду. За этот час мы должны будем состыковать Гази и этого моего друга на бензовозе, перегрузить в бочку груз, и отправить обе машины в очередь. Это возможно?

Курд почесал подбородок.

— Здесь всё можно. Это мой дом. В Курдистане меня многие знают. Я сейчас поговорю с Джалалом Зебари — хозяином этого дукана — у него должны быть друзья в Идиле. Вооруженные друзья.

Одиссей предостерегающе напомнил своему напарнику:

— Туфан, с этими, в "фиате", не должно ничего случиться! Если с их голов упадёт хоть волос — нашу машину, вполне возможно, задержат через несколько минут после этого.

Курд снисходительно улыбнулся.

— Алекс, не надо о Туфане Сарыгюле плохо думать. Я это понимаю. Сейчас Джалал найдет полицейских из Идиля — своих друзей — и они "фиат" остановят. Полицейские остановят! Не бандиты. Проверка документов. Это Курдистан, здесь война. Могут час проверять, могут два. Полиция здесь никому не отвечает. Делает, что хочет. Двести миллионов хватит. Максимум — триста.

Одиссей удивлённо покачал головой.

— У твоего земляка друзья — полицейские?

Туфан посмотрел на своего напарника с явной иронией.

— Как ты думаешь — человек на границе дукан держит? У него друзья полицейские должны быть! В Курдистане какие полицейские? Курды. Курд с курдом всегда договорятся — если они из одного рода.

Одиссей кивнул.

— Хорошо, иди к своему Джалалу. Номер "фиата" помнишь?

Туфан улыбнулся и повертел перед глазами Одиссея сотовым телефоном.

— Зачем помнишь? Записал! — и с этими словами господин Сарыгюль отправился в кафе. Подождав пару минут, туда же направился и Одиссей, надеясь, что Славомир уже успел съесть свою долму.

Ага, лёгок на помине! Что ж, отлично, не будем терять времени.

Одиссей кивнул Славомиру в сторону "рено", и когда тот подошёл — спросил сразу, без лишних прелюдий:

— Ты сейчас можешь выехать в Джизре?

— Могу.

— Между Джизре и Идилем есть места, где может стать грузовая фура и рядом с ней твой бензовоз — причём стать так, чтобы никому не бросаться в глаза?

Войкович подумал, наморщил лоб — и ответил уверенно:

— Есть. За Джизре, если повернуть на Идиль, через пять километров будет поворот налево, на деревню Дичле. Грунтовка, по ней почти никто не ездит — если надо в эту деревню, едут с южного шоссе, которое вдоль сирийской границы. Вдоль этой грунтовки, про которую я говорю, много глухих оврагов — там танковую дивизию можно спрятать, не то, что два грузовика.

— Отлично. Тогда сейчас выезжай туда, сверни на эту дорогу — и жди нас метрах в ста от шоссе. Через сколько ты там будешь?

Славомир пожал плечами.

— Минут через сорок.

— Договорились. Через пятьдесят минут мы к тебе подъедем — мы с напарником на этом "рено", и "рено"-грузовик, из которого нужно кое-что перебросить в твою бочку.

Славомир молча кивнул и быстрым шагом направился к паркингу.

Теперь всё зависит от того, удастся ли Туфану уговорить владельца этой общепитовской точки вступить в преступный сговор со своими знакомыми полицейскими. Если правда то, что говорила Оксана — в Турции решаема любая проблема, весь вопрос в толщине предложенной пачки денег — то курду должна безусловно удастся эта авантюра. Главное в этом случае — не впадать в ненужную экономию…

За окнами кабинета Калюжного сгущался тёмно-синий стылый январский вечер, не превратившийся пока в ночь исключительно благодаря устало-жёлтому свету уличных фонарей и редким бликам фар случайных машин. Внутри же кабинета, у монитора компьютера, за столом, заставленным чайными стаканами и заваленным грудами разных бумаг, сидели трое мужчин — сам хозяин кабинета, его заместитель, подполковник Левченко, и куратор операции "Полонез" Загородний — который чувствовал себя сейчас крайне неуютно, поскольку курируемая им операция в последние шесть часов превратилась чёрт знает во что.

Генерал оторвал глаза от подробной карты северного Ирака, выведенной на монитор — и, глянув на своих офицеров, бросил короткую фразу:

— Цугцванг, товарищи офицеры.