Коррекция (СИ) - Геннадий Ищенко

— Вряд ли, — подумав, ответил он. — В любом случае его судьба не повторит мою, а, значит, это уже будет другой человек с моей внешностью. И раз я еще не исчез, не исчезну и дальше.

В дверь постучали.

— Кого еще принесло! — Лида вскочила с дивана, поправила прическу и пошла открывать дверь, которую они днем запирали. — Света! Вот не ожидала, что ты приедешь в такую погоду. Снимай быстрее плащ, а зонт положи в угол. Да не закрывай, быстрее высохнет.

— Я от машины до дачи дошла под зонтом, — сказала Светлана, снимая плащ. — Понимаете, ребята, почему‑то вдруг стало тоскливо и захотелось вас увидеть. Оставила сына няне и вызвала машину. Не прогоните?

— Плохое настроение это еще не основание для того, чтобы говорить глупости! — отчитала ее Лида. — Садись в кресло, а я сейчас сбегаю на кухню и принесу горячий чай.

— Можно позвонить, — кивнула на телефон Светлана. — Они сами принесут.

— Мне легче сбегать самой. А вы пока поболтайте.

Она через ступеньку сбежала вниз и быстро пошла по коридору в сторону кухни. Дверь сталинского кабинета распахнулась, заставив ее испуганно шарахнуться в сторону.

— Дочь у вас? — спросил ее Сталин.

— Только что приехала, — ответила Лида и неожиданно для самой себя добавила. — Вы так резко распахнули дверь, что чуть не засветили мне по лбу. Я хотела напоить Светлану чаем…

— Не надо так носиться по коридору, — проворчал он. — Возвращайтесь и скажите дочери, чтобы шла в малую столовую, и сами туда приходите. Я позвоню насчет чая.

— И где обещанный чай? — спросил ее муж. — Почему с пустыми руками?

— Что‑то в лесу сдохло, — ответила она. — Поднимайтесь, хозяин приглашает нас на чай. Давайте я заодно отдам ему портрет. Ты хотела взглянуть?

— Как у тебя это получилось? — спросила Светлана, с удивлением всматриваясь в работу Лиды. — Он и на фотографиях так на себя не похож, как на твоем портрете! О других портретах я вообще не говорю. Я его таким помнила только девчонкой. Правда, он был моложе. А потом между нами словно пробежала черная кошка. Наверное, я была виновата больше него, но таким я его уже не видела. Я еще и из‑за этого редко к нему приезжала. Вряд ли он этот портрет кому‑нибудь покажет, а, по–моему, только его и нужно показывать. Что плохого в том, что люди увидят в своем вожде человека? Пока ко мне не приставили охрану, я все время была среди людей и слышала, как они относятся к происходящему. Отца и раньше многие любили, но было немало тех, кто его боялся, так вот сейчас любящих большинство! А когда он написал статью против культа своей личности, любить стали еще больше!

— Что, сильно мешает охрана? — спросила Лида.

— Не то слово! — ответила Светлана. — И не возразишь: в Юру Жданова стреляли даже с охраной. А я сейчас вынуждена работать только дома. Наберу книг… Ладно, пошли быстрее, а то отец будет сердиться.

— Долго ходите, — недовольно сказал Сталин, когда они зашли в малую столовую. — Чай почти остыл, да и булочки тоже.

— Здравствуй, папа! — сказала Светлана, подошла и поцеловала его в щеку. — С чем сдоба?

— Твои любимые, — ответил он. — С яблоками. А вы что стоите? Ждете отдельного приглашения? Это портрет? Поставь где‑нибудь, попьем чай, потом покажешь.

Чай был горячий и вкусный, а булочки — еще вкуснее. Алексей тоже любил сдобу с яблоками, но съел только одну булку, глядя с какой быстротой их разбирали женщины.

— Вредно есть столько теста, — заметил Лиде Сталин. — Ты мужа должна кормить, а вы ему ничего не оставили.

— Вредно, когда часто, — возразила она. — Спортом я занимаюсь много, если и растолстею, это будет еще очень нескоро. И булочки это не еда, а подарок судьбы, а подарки должны делать мужчины, мы для того и выходим замуж!

— Ну если так, тогда будем считать, что я с тобой за портрет расплатился, — сказал Сталин. — Ты свой подарок получила, теперь черед твоего мужа. Он сильно рисковал, когда решил прийти сюда и все‑таки пришел и выполнил все, что требовалось. Есть решение наградить его орденом Красной Звезды. Награду я вручу лично. На днях вы оба выедете на Урал в небольшой поселок, куда доступ посторонним закрыт. Там будет создана лаборатория, в которой ученые изучат ваши книги, ну а вы им в этом поможете. Условия жизни там немного похуже, но вас обеспечат всем необходимым. Лучше вам ближайшие год–два пожить там. И пользу принесете, и безопасно. А теперь покажи, что ты там нарисовала.

На свой портрет он смотрел долго, потом спросил Светлану:

— Что думаешь, дочь?

— Я уже забыла, когда ты был со мной таким, — сказала она, отведя глаза. — Прости, я перед тобой виновата.

— Ты не получишь известности с этой работой, — сказал Лиде Сталин. — Хотя выполнено, несомненно, талантливо, не думаю, что покажу его многим. Но пирожков за такое мало. Я подумаю, что к ним еще добавить. А тебе надо развивать свой дар. Там, куда вы едете, это будет сделать трудно, но можно. Недалеко расположен Челябинск, и вы сможете в нем бывать. Лаврентий в вашем поселке тоже будет появляться, если потребуется, всегда поможет. Что пригорюнилась, дочь? Они уезжают не насовсем. Надеюсь, ты и в их отсутствие не забудешь сюда дорогу.

Орден привез на следующий день Берия, а вручил, как и обещал, Сталин.

— Обмоешь как‑нибудь сам, — сказал он, отдавая Алексею коробочку и удостоверение. — Будут результаты от вашей поездки, будут и награды. Трудись, майор, а мы о тебе не забудем. И забери это.

Он положил на стол метатель.

— Завтра поедешь в министерство, — сказал Берия, когда они вдвоем вышли из кабинета Сталина. — Все документы для тебя будут готовы. Получишь подъемные, и собирайте вещи. Часов в семь вечера сюда прибудет машина с сотрудником, который будет сопровождать вас до объекта и поможет устроиться. Поезд у вас отходит в восемь с минутами, так что успеваете нормально. Ехать меньше двух суток, поэтому лучше вам затариться продовольствием на кухне. Я скажу, чтобы приготовили. Майор, который с вами поедет, тоже будет не с пустыми руками. В поезде есть питание, но я бы вам его не советовал. Я отправил указание директору комбината Мазуркову, так что вас должны хорошо устроить. Лаборатории еще нет, и ученые не приехали, так что пока отдыхайте и обживайтесь на новом месте. Там можно хорошо порыбачить, да и охота неплохая. Только не лови рыбу в озерах. Работа начнется через пару месяцев, когда подберем кадры и обеспечим вас всем необходимым. Пока найдем временно помещение в городке, а весной выстроим здание КБ, где в дальнейшем будете работать. Запомни, что никто из ученых не должен знать, откуда вы взялись. Их предупредят, что излишнее любопытство наказуемо. И вы об этом должны постоянно помнить. В случае утечки лично вам ничего не будет, а вот они могут пострадать. Возможно, исключением будет академик Курчатов. Но в таком случае тебя предупредят. Научную информацию по вашей теме можешь выдавать любую, все остальное под запретом. Я туда периодически наведываюсь, так что встретимся. Не знаю, получится ли завтра увидеться, поэтому прощаюсь сейчас. Скажи жене… В общем, удачи вам!

— Подождите, Лаврентий Павлович! — остановил его Алексей. — Вы нас, случайно, не в Челябинск-40 отправляете?

— Так! — остановился Берия. — Так ты о нем знаешь? Откуда?

— Я о нем еще в своем времени слышал, — ответил Алексей. — Все‑таки работал не в аптеке. А потом в будущем полазил по Сети. Ну это такая система, в которой можно было узнать почти все. Меня интересовало, какие виды оружия массового уничтожения могли еще придумать. Кроме микроволновых излучателей, ничего не нашел, но посмотрел конструкции атомных и водородных бомб. В моем времени все знали только принцип, подробностей нигде не излагали, а мне стало интересно.

— А почему молчал?

— Да я как‑то не придал этому значения. Мало ли что я знаю! Сказали, что наукой займемся потом, я и ждал. Да и под наукой понимал в первую очередь то, что принес в книгах. Знаю‑то я до фига, вот только вытащить эти знания из головы и связно изложить будет трудней, чем писать комментарии к книгам.

— Ничего, вытащим! — заверил его Берия, выразительно посмотрев на Алексея. — Слушай внимательно. Сопровождать вас будут двое сотрудников. С тебя по приезде возьмут кучу подписок, а пока закрой рот и держи все свои знания при себе. Если появиться Курчатов, ему разрешаю говорить все, что помнишь по атомному и водородному оружию. И больше ничего! Понял? Ну тогда все.

— Вернули метатель? — сказала Лида, когда он вернулся к себе и бросил оружие на стол. — Что это ты какой‑то взъерошенный?

— Очередной раз сделал глупость. У наших сейчас гонка с американцами, кто быстрее наделает атомных бомб. Они свои уже испытали, а мы это сделаем только в следующем году.

— А ты тогда при чем? — спросила Лида. — Если наши через год их взорвут, то конструкцию уже наверняка знают.

— Атомную знают, в с водородной только начали заниматься. Да и у американцев ее пока нет. А я как‑то не придал значение своим знаниям. Сейчас сказал Берии, а тот едва сдержался, чтобы не покрутить пальцем у виска, но лицо у него при этом было очень выразительное. Ладно, возьми наш первый орден и куда‑нибудь пристрой.