Самый романтичный выпускной бал. Большая книга историй о любви для девочек - Елена Усачева

– Ну что? – удовлетворенно хлопнул в ладоши Славка. – Гладкого ждать не будем. Он на своей кровати до нас не дочапает. Грузинская царица на подходе. Ей надо выгулять своего мопса. – И резко, без перехода, только со скрипом повернувшись на стуле: – Говори, Мармеладова, что у тебя там?

В первую секунду Соня не поняла, что обращаются к ней. За всеми событиями она и забыла, что сама придумала эту встречу. Вот только за сутки, что прошли с того момента, как она пришла к Падалкину, многое изменилось.

– Хочу справедливости! – выпалила Соня.

Федя с Ваней фыркнули, взлетела сахарная пудра. Гера закатил глаза, Катрин ободряюще похлопала его по плечу. Кривина громко поставила тарелку с виноградом на стол и отступила.

– А чего тебе не ясно? – на лице Тырина появилась хорошо знакомая Соне улыбка садиста.

– Хочу понять, что вчера произошло. И не только в спортзале.

Федя с Ваней захихикали, деля последний пончик.

– Ну вот, – обреченно повел рукой Славка. – Спрашивай.

– Да он сам упал, – облизывая губы, буркнул Ваня. – Лез, лез… В него Макс мячом-то и не попал.

Макс крутанулся на кресле. На лице непонятное торжество.

– А чего это вы с открытой дверью? – нарисовалась в прихожей Томка.

Димочка тяжело задышал. Секунду он стоял, прилипнув к своему месту, а потом вдруг оказался в прихожей, помогая Томочке раздеться. Макс равнодушно отвернулся к компьютеру, открыл инетовскую страницу, подумал и закрыл ее.

– Тырин, это правда, что ты подговаривал Макса что-нибудь сделать с Тихоном?

– Нет! – Кресло под Максом снова скрипнуло. – У нас была такая игра – кто в кого попадет. Сначала я лезу на канат, он бросает мяч, потом он. Я не попал. Я задел по канату. Он свалился.

– А баскетбольный мяч тяжелый, – пробормотал Гера, закатывая глаза к потолку.

– Садись, – суетился Димочка. – Тебе чаю?

Томочка косилась на Макса, но тот изучал пейзаж за окном.

– Он это сделал нарочно! – заявил Славка. – Ты еще этого не понимаешь?

– В больнице не поставят липовый сотряс. – Марк качался на табуретке, табуретка недовольно постанывала. – Скорее всего, он и правда разбился. – И посмотрел на Соню.

Белое постельное белье, белый халат, бледное лицо. Нервная женщина с кудряшками, падающими на лоб.

– Тихон говорил, что это Славка подстроил. Что они боролись за власть.

Ваня скомкал пустой пакет и с ожиданием глянул вокруг: не появится ли в воздухе еще чего вкусного.

– Ну что за фантазии? – протянула Катрин, удобней устраиваясь на диване – подобрала под себя ножки, наваливаясь на Геру.

– Раз так хочет Мармеладова, давайте решать, – хлопнул ладонью по столу Славка. Чашка, в которую Димочка наливал Томке чай, подпрыгнула на блюдце, звякнула ложечка. – Справедливость – так справедливость. Это по-взрослому. – Тырин сам не заметил, как поднялся, ногой отпихивая стул. – Сладкова считает, что меня волнует только власть. О’кей! Специально для нее говорю: не волнует! Нравился ли мне Гладкий? Не нравился! Почему? Потому что он индивидуалист и в нашем классе преследовал определенную цель.

Соня невольно кивнула.

– Вот! – заметил ее жест Славка. – Даже ты об этом знаешь.

– Какую цель? – нахмурился Гера.

– Какую? – повернулся к Соне Тырин.

– Физика. – Голос охрип, слова из горла вырывались с бульканьем.

– Большой Брат и его связи. Это было понятно с самого начала.

– Да он и сам неплохо в физике рубит, – подал голос Федя.

– Рубит, – согласился Тырин. – И получше некоторых. Но здесь он решил подстраховаться. И плевал он на нас и наши отношения.

Теперь пришла очередь Сони тяжело дышать. По щекам пополз румянец, загорелись уши.

– Еще чаю? – Димочка мог сейчас заниматься только Томкой.

– И повторюсь, он мне не нравился, – менее пафосно закончил Славка. – В отличие от некоторых.

Соня вскинула глаза.

– Понравился он тебе – и пожалуйста, – спокойно продолжил Тырин. – Я пытался тебя предупредить, ты не захотела слушать.

– Не, но он вообще ничего, – протянул Федя, игравший в паре с Тихоном.

– Ничего! – вскинул руки Славка. – У нас тут все ничего. А теперь давайте о справедливости. Вчера у Большого Брата украли проверочную работу. В учительскую входила только Сладкова. Она главный кандидат на подозрение. Сегодня Большой Брат ездил в РОНО объясняться. А еще вчера полетела школьная сеть.

– Сеть тоже я завалила? – Все было настолько абсурдно, что хотелось смеяться.

– А это уже неважно, кто и что сделал. Эти два события совпали не случайно. – Славка сел, снова заставив свой стул страдать, откинулся на спинку. – Впрочем, неважно. Если ты ничего не брала – доказывай. По-моему, для директора твои слова были неубедительны.

– С чего ты взял?

– Я к нему ходил и спрашивал. Вроде как я в ответе за тех, кого приручил. А ты?

Ванька повалился на пол от сильного удара Феди – они играли в толкунчики – и, запрокидывая голову, захохотал.

– Ну хватит уже! – не выдержала Лена и, вскочив, стала бить ладошкой победителя.

– Успокойся, – перехватил ее руку Макс. – Мы сейчас все решим. Успокойся.

Лена попыталась вырваться, но Макс обнял ее за талию, заставляя сесть к себе на колени. Звякнула чайная ложечка. Взгляд Тамары прожигал действительность насквозь. Димочка улыбался. Еще чуть-чуть, и он победит.

– Ой, ну, хватит тут уже любовь разыгрывать, – протянула Катрин, ерзая под боком у Геры. – У меня филармония сегодня. И уроки.

– Ты сама сказала, что не подготовилась к проверочной, – не отвлекался от своей темы Тырин, – а Большой Брат обещал устроить очередную чистку по ее результатам. Все сходится. Любовь, конечно, правит миром, но доводы рассудка порой побеждают.

– Не сходится! – прошептала Соня. – Я ничего не брала. И сеть не трогала.

– Хорошо, – легко согласился Славка. – Иди и говори с директором.

– А ты у нас на что? – Соня сдалась. Все было слишком запутано.

– Так ты же пришла за справедливостью. И по твоей справедливости выходит, что я плохой, угробил хорошего мальчика Тишу, а поэтому не могу больше отвечать за весь класс. Так что решай свои проблемы сама. И с Гладким, который хочет перейти на экстернат, а я отговариваю, разбирайтесь сами. И за Нинель боритесь, чтобы она осталась. И доказывайте, что сеть – это случайное совпадение. Делайте! Я, как истинный монстр, требую тюрьмы с одиночной камерой и чтобы из окна был вид на море. Желательно с чайками.

Поза Наполеона Тырину всегда удавалась: переплетенные на груди руки, опущенный подбородок, взгляд исподлобья.

– Как все интересно, – прошептал Гера, чуть отстраняя навалившуюся на него Катрин.

– Не, ну так не пойдет, – оживился Федя. – Я не согласен быть без физики.

– Почему без физики? – не понял Ваня.

– Потому что Большой Брат отказывается с нами работать, – как само собой разумеющееся объяснил Федя.

Лена засмеялась – она сидела на коленях у Макса, и тот легонько дул ей в коротко стриженный затылок. Тамара только что зубами не скрипела от ярости. Димочка взял ее за руку – Томка как будто этого не заметила.

– Что мы сейчас решаем? – спросил Марк, стягивая с тарелки бутерброд. Это стало сигналом – тарелку тут же перехватили Ваня с Федей.

– Сладкова ищет справедливости, – впервые за весь день включился в беседу Димочка и улыбнулся. На щеках румянец, в глазах по килограмму сахара в кубиках.

– Подождите вы со справедливостью! – оторвалась от возни Катрин – она придвигалась к Гере, а он все отползал. – Делать-то нам что?

– А у нас теперь каждый сам по себе, – подвел итог Славка. – Вот каждый и решает, что делать. Ведь так?

– Не так! – не согласился Ваня. – Пускай Тырин все решит. Как раньше.

– Но мне больше не доверяют. Сладкова! Чего молчишь?

– Я не знаю, – прошептала Соня. В голове смешалось слишком много правд. Среди них была Сонина, но какая-то незначительная, неважная.

– Ну ладно уже, повоевали и хватит, – вздохнул Гера. – Захочет Гладкий вернуться – пускай возвращается. Никто его не тронет. Если кому-то понадобилась наша проверочная – ну и фиг с ним. Нам-то это не нужно. Все были готовы ее написать. Потом выяснится, что ее просто куда-то засунули и забыли. Странно, что сеть раньше не трогали. Давно ее пора было угробить, такую корявую. Ну что, все решили?

– Не все. Остался еще вопрос доверия нашему лидеру, – громко произнес Макс, и Лена наконец вырвалась из его рук. Макс смотрел на нее таким взглядом, как будто собирался прямо сейчас читать стихи. Ну или, на худой конец, фотографировать.

– Уже не лидеру, фюреру, – подсказал Марк и грустно глянул на пустую тарелку из-под бутербродов.

– «Фюрер» и переводится с немецкого как «лидер», «вождь», – жизнерадостно поддакнул Фил.

Народ стал перебрасывать взгляды – смотреть в глаза никто не решался, поэтому все мазали друг по другу, и только Димочка с глупой улыбкой пялился на Томочку.