Осьминог - Анаит Суреновна Григорян

Она слабо улыбнулась.

– Спасибо вам, Арэкусандору-сан. Вы очень хороший человек. Мне так стыдно, что я тогда нагрубила вам.

Томоко прижалась к Александру, и он, сам удивляясь своей неловкости, осторожно погладил ее ладонью по спине.

– Пойдемте, Ясуда-сан…

– …сегодня и завтра по всей территории страны также ожидается выпадение большого количества осадков, – тараторил откуда-то из-под барной стойки приятный женский голос. Александр огляделся: Кисё в зале не было – видимо, пошел за чем-то на кухню или в подсобное помещение. – В Западной Японии и Восточной Японии ожидается усиление дождя и порывистый ветер, также на фоне усиления дождя в Коти и Осаке возможны грозы, поэтому будьте, пожалуйста, внимательны. Температура воздуха…

– А, Арэкусандору-сан, доброй ночи! – Кисё возник в дверях кухни, вытирая руки розовым кухонным полотенцем. – И Ясуда-сан с вами… здравствуйте, Ясуда-сан, рад снова вас видеть!

Томоко едва ответила на его поклон: в электрическом свете ламп было заметно, как сильно она замерзла и как дрожат от холода ее губы – как в тот раз, когда Александр впервые ее увидел.

Кисё наклонился и приглушил стоявшее под барной стойкой радио, оборвав прогноз погоды на словах, что с Хоккайдо на юг страны движется холодный фронт.

– Оно тут, наверное, со времен окончания войны. – Кисё выпрямился и снова улыбнулся как ни в чем не бывало. – Фурукава-сан говорит, что включает его, когда приходится работать одному – с ним не так одиноко и в голову не лезут всякие мысли. В последнее время оно, правда, барахлит и ловит только Эн-Эйч-Кей.

– Вот… как… – Дрожащими губами пролепетала Томоко. – Камата-сан…

– Я сделаю для вас чай, Ясуда-сан, и для вас, конечно, Арэкусандору-сан. – Кисё привычно взял две большие чашки, сунул их в микроволновку и вытащил из маленького холодильника баночку с порошком маття. – Думаю, вам обоим хорошо бы снять обувь и поставить ее к обогревателю, а я попробую найти для вас сухую одежду. Кобаяси-тян всегда держит запасные вещи на случай, если опрокинет на себя поднос с мисо́-сиру[204], а вам, Арэкусандору-сан, думаю, подойдет что-нибудь из моего. Ясуда-сан, вам нужно будет пройти в дверь, ведущую в кухню, сразу свернуть налево и подняться по лестнице на второй этаж, там будет первая же комната, где переодеваются госпожа Кобаяси с дочерью.

– А разве… разве это удобно? – Смутилась Томоко.

– Думаю, Кобаяси-тян на вас не обидится. Когда вы вернетесь, ваш чай как раз достаточно остынет, и в холодильнике еще оставались яйца, так что можно будет сделать омурайсу[205]. Вы любите омурайсу, Ясуда-сан?

– Да, очень люблю. Мы в школьном клубе однажды его готовили, и мой омурайсу даже победил в конкурсе – наверное, потому что я дома его часто готовила. – Томоко со слабой улыбкой кивнула ему и поднялась со стула. – Спасибо вам за заботу, Камата-сан.

– Ну что вы, Ясуда-сан, не стоит, – улыбнулся ей в ответ Кисё.

– Вы тоже боитесь опрокинуть на себя мисо́-сиру? – Хмуро спросил Александр, когда Томоко скрылась за дверью и послышались ее легкие шаги по лестнице.

– В жизни всякое случается, Арэкусандору-сан, – говоря, Кисё взбивал венчиком зеленую пену в чашке. – Вот вы, например, выбежали на улицу и сразу же встретили Ясуду-сан, а ведь могли запросто с ней разминуться.

– Вы знали.

– Что именно? – Он поставил перед Александром чашку с горячим маття. – Пока остывает ваш чай, вы тоже можете переодеться, Арэкусандору-сан, я принесу вам сухую одежду.

– Вы знали, что она хотела сделать. Но сами не остановили ее. – Александр изо всех сил старался, чтобы его голос звучал спокойно. – Почему, Кисё?

– Я не очень понимаю, о чем вы. – Официант больше не улыбался, и в выражении его лица была заметна усталость – видимо, из-за того, что он всю ночь провозился в ресторане.

– Хорошо. – Александр вздохнул и дотронулся пальцами до чашки, но она все еще была слишком горячей. – Давайте сюда вашу одежду.

К удивлению Александра, джинсы и рубашка Кисё пришлись ему почти впору, только оказались немного коротковаты. Кисё поставил к работающему обогревателю пару стульев из зала и развесил на их спинках мокрые вещи Александра и Томоко: вернувшись, та вызвалась приготовить на кухне омурайсу на троих (юбка и джемпер Кобаяси-тян смотрелись на Томоко мешковато, но, по крайней мере, она перестала дрожать от холода).

– Так значит… – Кисё, наконец переделавший все дела, присел на высокий стул рядом с Александром и оперся локтем на барную стойку. – Значит, вы спасли Ясуду-сан?

Александру показалось, что осьминог, которого он накануне видел в аквариуме, так же, как тогда, пристально смотрит ему в спину. Он обернулся: громадный моллюск лежал на дне, подвернув под себя кольца щупалец, и как будто спал. Его мягкая багровая голова едва заметно колыхалась в воде.

– Этому осьминогу недолго жить осталось, да? – Вопросом на вопрос ответил Александр.

– До тех пор, пока кто-нибудь не закажет из него сашими или жареные щупальца осьминога с луком.

– Я бы хотел купить его.

Кисё удивленно приподнял брови:

– Сейчас, Арэкусандору-сан? Но госпожа Ясуда…

– Нет, я бы хотел купить его, чтобы из него не сделали сашими и не пожарили с луком, Кисё.

– Ах, вот как… Наверное, об этом вам лучше поговорить с господином Фурукавой. – Кисё смотрел на Александра внимательно, как если бы изучал его, но по его собственному лицу было совершенно невозможно понять, о чем он действительно думает. – Так где же вы встретились с Ясудой-сан, Арэкусандору-сан?

– На пристани возле святилища Хатимана, – нехотя ответил Александр.

– Мне на днях Фурукава-сан рассказывал, – медленно проговорил Кисё, не отрывая глаз от Александра, как будто то, что он собирался сообщить, имело непосредственное отношение к его собеседнику, – что много лет назад к его знакомым рыбакам, у которых он постоянно берет рыбу, обратился пожилой монах в треугольной шляпе с просьбой отвезти его на Синодзиму – это небольшой населенный остров к югу отсюда. Рыбаки, конечно, удивились и посоветовали ему паром, который отправляется из Западного порта, но монах ответил, что дело у него очень срочное и что в долгу он не останется и готов заплатить вдвое больше, чем стоит билет на паром. Тут рыбаки, конечно, согласились, не столько из-за денег – даже если взять двойную цену, деньги там все равно небольшие, а потому, что настойчивость странного монаха их почему-то порядком напугала. Везти его вызвались Мацуи-сан, погибший муж вашей хозяйки, и его младший помощник. Вы не возражаете, если я сварю себе кофе, Арэкусандору-сан? Глаза слипаются, а до следующей ночи выспаться мне, скорее всего, не удастся.

Александр пожал плечами. Пока Кисё возился с кофемашиной, решив, конечно, заодно ее немного почистить, он взял несколько прямоугольных салфеток из тонкой бумаги и попытался сложить оригами. Первые две бумажки он сразу же испортил, но затем ему вдруг живо представилось, как господин Симабукуро на его рабочем столе складывал карпов-кои из белой бумаги для документов: указательный палец господина Симабукуро, немного запачканный чернилами шариковой ручки, уверенно загибал углы и разглаживал сгибы: сложить листок бумаги пополам, подвернуть края, сначала сделать голову с широким носом и симметрично торчащие в стороны треугольные плавники, затем горбатую спинку, и в последнюю очередь (и самое сложное) – похожий на веер гофрированный хвост. Первая рыбка вышла у Александра неудачной, и стоило поставить ее на барную стойку, как она завалилась набок, но следующие две уже были похожи на то, что получилось у господина Симабукуро, хотя у одной был слишком короткий хвост, а у второй –