Тайландский детектив - Ирина Баздырева

До здания посольства домчались сравнительно быстро. К чести сказать, г-н Т., желая загладить свою оплошность, все то время, что они стояли на светофорах и в пробке, по сотовому договаривался с неким, по его словам, многообещающим адвокатом, которого всячески рекомендовал Зое. Конечно же, Зоя и не подумала отказываться от услуг выходца Оксфорда, подающим большие надежды, а Кате даже страшно было подумать, сколько этот оксфордский выходец может запросить за свои услуги.

Пока Зоя и г-н Т. оформляли пропуск и ждали аудиенции юрисконсульта в посольстве, г-н N, чтобы чем-то занять Катю, повел ее по близлежащим бутикам и антикварным магазинчикам, где девушка с интересом принялась рассматривать лаковые изделия из тикового дерева и исанскую керамику и не удержавшись, накупила сувениров домой.

В одном из китайских магазинчиков торговали шелком и таким тончайшим хлопком, что Катя приняла его за шелк. Не удержавшись, она купила китайское платье, темное, расшитое орхидеями. В это время г-н Т. позвонил по сотовому г-ну N, что они с Зоей выходят из посольства. Они встретились у его ворот. Г-н Т. был немного озадачен и быстро, взволновано принялся обсуждать что-то с г-ном N.

— Намечаются высокие гости, — туманно намекнула Зоя. — Ты не против, если мы немного пройдемся. Кажется нашему гостеприимному хозяину немного не до нас.

Они попросили высадить их возле симпатичного ресторанчика. Г-н Т. сказал, что шофер вернется за ними, через несколько минут. Проигнорировав, слишком дорогой, по их мнению, ресторанчик подруги устроились под синим тентом уличного кафе через улицу напротив, и вот тогда, Зоя, курившая одну сигарету за другой, холодно поинтересовалась:

— Ты, конечно же, будешь давать показания против Виктора.

— Я буду говорить то, что есть, — отрезала Катя.

Зоя была издергана и невыносима. Она, понимала, что ничего не успевает, завтра она улетала в Россию, срок ее пребывания в Таиланде вышел.

— Почему ты не ешь? — Зоя показала сигаретой на Катину тарелку с отварным бамбуком, начиненным рисом.

— Мне бы картошечки жареной…

— Ну вот, снова цыганочка с выходом, — фыркнула Зоя. — Куда ты рвешься? В слякоть, убожество и хамство? В Москву с вечно промозглой сопливой погодой? Одно уродство. Я тебя не понимаю. Упустить такую возможность и не побыть в этой сказке подольше.

А Катя, в который раз мысленно выругала себя за то, что имела неосторожность рассказать ей о том, что Уингстон настаивает на ее дальнейшем пребывании в Таиланде.

— Кочевряжится она… — продолжала злиться Зоя.

— Я не кочевряжусь, я хочу домой, — вздохнула Катя над тарелкой с нетронутым бамбуком. — Мне кажется, что чем больше я здесь задерживаюсь, тем больше шансов, что со мной еще что-то произойдет. Пойдем, а то г-н Т. будет волноваться.

Если бы она знала насколько пророческими окажутся ее слова. Мерседес г-на Т. притормозил рядом, возле тротуара, по мнению Кати, очень даже вовремя. Зоя свирепо затушила сигарету, ткнув ее в пепельницу, и поднялась. Они вернулись в особняк г-на Т., в котором им были отведены на втором этаже гостевые комнаты и сухо попрощавшись друг с другом, разошлись до вечера.

Катя долго смотрела в окно на раскинувшийся под ним ухоженный парк, теннисный корт и бассейн. Ей было жаль Зою, но она ничего не могла сделать для нее. Она простила Виктору его покушение на нее и ложь, но не могла простить и вряд ли сумеет простить когда-нибудь, убийства Тихомирова и Ку. Причем тут Зоины чувства? Катя опасалась, что Зоя начнет давить на нее, упрашивая не говорить против Виктора, начнет плакать, наверняка, поняв еще в номере, когда дежурила у Катиной постели, что слезы проймут ее и Катя дрогнет. Конечно, она не уступила бы Зое, слишком тяжелой ценой досталась ей правда гибели Александра Яковлевиче, правда от которой тошно до сих пор. Но Зоя, прямо спросив Катю о ее намерениях насчет Виктора, ничего такого не предпринимала, только молча злилась. Обеим было тяжко: Зое от того, что придется уехать от Виктора из Таиланда, в который она просто влюбилась; Кате — от того, что придется здесь остаться, давать показания против того, кого считала своим другом. Расстроившись еще больше, она упала на широкую постель, застеленную ярким шелковым покрывалом и уснула.

— Катя, проснись. Да проснись же, — трясла ее за плечо Зоя. — Пора собираться. Мы опаздываем. Прием вот-вот начнется.

Катя села в постели, сонно жмурясь, потягиваясь и зевая.

— Сейчас, — пробормотала она. Почему-то, ей всегда было трудно просыпаться по вечерам.

За раскрытым окном, рассеивая вечернюю тьму, горели бумажные фонари. Прозрачная подсвеченная, вода бассейна колыхалась, создавая впечатление какой-то нездешности. Перед установленным у бассейна длинным столом, суетились официанты, сервируя его.

— Мне г-н N. сказал, что на вечере будет наш посол, — громко сообщила Зоя из своей комнаты в открытую дверь, что выходила в открытую же настежь дверь Катиной комнаты.

— Угу…

— Так что настраивайся на светскую беседу.

— Ага…

— Конечно, будет скучновато, не без этого, но уж таковы все светские приемы. Так что веди себя прилично и не напивайся.

— А можно я хотя бы канкан на столе спляшу?

— Да ради бога. Ну как ты? Дай я на тебя посмотрю, — Зоя вошла в Катину комнату.

Она была в своем платье цвета темного вина и похоже, справилась с дурным настроением, что Катю порадовало, и потому она покорно дала осмотреть свое длинное китайское платье из черного шелка, с желтыми орхидеями, с короткими рукавами и разрезами по бокам, но с глухим высоким воротником — стойкой. Платье, в котором проводила выставку, Катя, по понятным причинам, не то, чтобы надеть, а видеть не могла и потому отдала его Пат.

Гладко зачесав волосы, Катя собрала их на затылке в узел, закрепив длинными, похожими на спицы, бамбуковыми шпильками, а вместо тесных лодочек, одела босоножки-шлепанцы, держащиеся на перемычке между большим и средним пальцами ног. И когда Зоя решила, что Катин вид не оскорбит ничьего изысканного вкуса, они спустились в парк.

Возле стола уже собралось небольшое общество, которое развлекал беседой гостеприимный хозяин и г-н N. Небольшой оркестр играл тихую музыку, перемежая классику с современными композициями и тайской мелодией. Г-н Т. представил Катю и Зою своим гостям, обратив особое внимание Кати на маленького тайца, оказавшимся большим светилом в археологии. Лицо этого светила, почти полностью скрывалось за большими круглыми очками. Тщательно зачесанные волосы и элегантный темный костюм, делали его еще более невыразительным и неприметным.

Зое представили лощеного молодого человека, того самого адвоката, выпускника Оксфорда. Катя прислушалась к их разговору. Он не обещал Зое ничего конкретно, не обнадеживал, ограничиваясь общими замечаниями и ничего не стоящими словами поддержки. Но его энергичность и самоуверенность, так не свойственная деликатным тайцам, кажется, вселило в Зою надежду. Кате он не очень понравился.

Едва г-н Т. отошел от них, как маленький таец, тут же назвав ее коллегой, приступил к подробнейшему расспросу о монгольских захоронениях. Взяв у официанта, обносившего гостей шампанским, узкий бокал, Катя, следя за ниточкой всплывающих в нем пузырьков, старалась давать исчерпывающие ответы. Разгорячившийся коллега, счел нужным заявить, что он не разделяет выводы Тихомирова, считая их слишком поспешными. Да ради бога, пожала про себя плечами Катя, кивая ему с вежливой улыбкой.

Зоя звонко смеялась в компании адвоката и троих мужчин. Она сразу, как-то похорошела. Оркестр заиграл медленную красивую мелодию и Зою пригласили танцевать. У бассейна, где от воды тянуло прохладой, уже танцевало несколько пар. Катя с трудом сосредоточилась на теории, которую рассказывал ей ее коллега. Она дала себе еще минут десять, после чего могла, не нарушая приличия, покинуть общество и, поднявшись к себе, лечь спать.

— Екатерина Михайловна? — по-русски окликнул ее, подошедший к ней импозантный мужчина. — Мне очень приятно познакомится с вами, хотя г-н Т. и представлял нас друг другу, но вы меня, явно, не запомнили. Ну, не нужно этого стесняться. Столько новых лиц… Как российского посла положение обязывает меня знать о проблемах моих соотечественников. Поэтому я наслышан о вас и очень хотел познакомиться с вами, Екатерина Михайловна, — говорил он, пожимая ей руку.

— Катя, — поправила его девушка.

Посол улыбнулся и показал глазами на тайского коллегу, терпеливо ждущего когда же отойдет, так не кстати прервавший их беседу, русский.

— Я, похоже, не очень вовремя?

— Спасите меня, — взмолилась Катя, не отпуская светской улыбки с лица.

Посол повернулся к Катиному коллеге и большому научному светилу и, раскланявшись с ним, заговорил по тайски. Тот, принужденно улыбаясь, часто закивал.