Я стану твоим врагом - Ольга Погожева

— Генерал, — неприязненно отозвалась баронесса, возвращая его удивлённый взгляд.

— Я знал, что вы отстали от основной толпы и выбрали неверную дорогу, но не думал, что… — снова заговорил Нестор, рассматривая поднимавшуюся с травы женщину.

Марион была одета по-мужски: штаны, рубашка, охотничий мундир — местные сплетницы наверняка успели обсудить непривычный костюм баронессы. Сам Нестор мог оценить его по достоинству: в простой одежде Марион выглядела и вела себя совершенно естественно, так, как никогда не позволяла себе при дворе. Вот и сейчас, этот её взгляд, не отстранённо-равнодушный, каким она смотрела сквозь него в дворцовых залах, но злой… ох, какой же злой… какой пламенный…

— Вы-то что здесь забыли? — подтвердила его догадки баронесса, и по её тону Нестор понял: этикет и дворцовые манеры остались там, за пределами королевского леса.

— Когда-то я был отличным наездником, — мрачно усмехнувшись, ответил Ликонт. — Но тогда у меня было обе руки. Нет ничего удивительного в том, что во время охоты я отстал от прочих и слегка заплутал в лесу.

— Заплутал! — перекривила Марион, разглядывая своего врага. — Ты? Заплутал? В знакомых тебе лесных угодьях? Говори правду, генерал! Или за всеми своими тёмными делами уже разучился?

Марион была раздражена и встревожена: он чувствовал это, видел в раскрасневшемся лице, в отчаянных, злых глазах. Так раздражена, что даже не пыталась держать себя в руках — или не считала нужным. А может, не имела на то сил — на лице её залегли глубокие тени, ставшие заметными лишь тогда, когда он подошёл ближе. Теперь их разделяло всего несколько шагов — почти ничего и целая пропасть.

— Я искал тебя, — жёстко заговорил Ликонт: если баронесса хочет открытого разговора, она его получит. — Знал, что ты отстала от всех, знал, что пойдёшь другим путём. Хотел увидеть ещё один раз…

— Зачем?

Герцог дёрнул щекой, не отрывая от неё глаз. От верховой езды её прическа растрепалась, и выбившиеся из неё волнистые пряди падали ей на лицо, обрамляли щеки, виски, шею…

— Хочу понять, — медленно проговорил он, — что в тебе такого… особенного. Что в тебе сводит мужчин с ума, заставляя бросать всё, рисковать всем, чтобы только… быть с тобой?

— Тебе-то что за дело, выродок? — не выдержала Марион, стискивая кулаки. — Тебя эта напасть обошла стороной, тебе ли переживать? Ты убил моего мужа, оговорил перед императрицей, отнял всё имущество — у меня и моего сына! Я на грани лишения титула — тебе всё мало? Чего ты ещё от меня хочешь, ублюдок?!

— Я был зол, — отрезал Нестор, чувствуя, как кровь приливает к лицу. Никто, никогда не смел разговаривать с тайным советником в таком тоне! — А кто бы на моём месте не был?! Ты попыталась отомстить, и у тебя почти получилось — ты сделала меня одноруким! Калекой! Генерал валлийской армии, герой войны — калека! Как думаешь, каково это?! Ты отняла то, что я уже никогда не верну! То, что я сделал — лишь справедливая плата за твоё коварство! И я сделал бы это ещё раз, случись такая возможность! А ещё лучше, — Нестор подался вперед, и Марион инстинктивно напряглась, готовясь к атаке, — удушил бы в темных коридорах королевского дворца! Гадина…

Зарычав, Марион ринулась вперёд, двинув кулаком по самоуверенному, ненавистному лицу. Генерал не ожидал нападения: пошатнулся, зажимая брызнувшую носом кровь, уклонился от второй подачи, уходя в сторону. Марион не могла больше сдерживаться: напряжение последних дней дало о себе знать. Подлец гордился тем, что сделал! Он считал, что поступил правильно, он ни минуты не раскаивался в том, что сделал! Не осталось сил, совсем не осталось сил… просто невозможно видеть его перед собой…

Нестор поднырнул под пронесшимся над ним кулаком, бросился головой вперёд, как таран, снося Марион с ног — он был крупнее, тяжелее её, и соревноваться в ловкости не собирался, зная, что уступает ей в скорости и точности выверенных, хлёстких ударов.

Марион охнула, когда он врезался в неё, падая плашмя в буйные заросли жёлтых цветов — и он не стал терять времени, наваливаясь сверху, зажимая её руки своим телом. Некоторое время они боролись молча — Марион пыталась вывернуться из-под крупного герцога, Нестор — добраться до её горла так, чтобы не выпустить при этом её рук. Кровь из его разбитого носа крупными каплями срывалась вниз, покрывая лицо воительницы кровяными разводами, капая на губы, соскальзывая с подбородка на шею…

Он наконец сумел вцепиться ей в горло — левой рукой, локтями удерживая её плечи разведёнными. Медленно сжал пальцы…

— Убьёшь меня, генерал? — прошипела Марион, встретившись с ним взглядом. — Убьёшь? Ты ведь этого хочешь?..

— Нет, — неожиданно хрипло ответил Ликонт, — не этого.

Марион не сумела увернуться — свободной левой рукой он удерживал её за шею, не давая повернуть голову — и поцелуй вышел жёстким, ненасытным, почти звериным, с дурманящим металлическим привкусом — вкусом его крови…

Она вздрогнула под ним, выгнулась, пытаясь вывернуться, ожидая его слабости — но тем самым лишь больше разожгла в нём огонь. Он сходил с ума так долго, так невыносимо долго боролся с собой, взывая к сдающему позиции разуму, что сейчас держался лишь потому, что знал — дай он ей хоть каплю свободы, и этот невозможный миг их близости закончится.

Знала ли она, эта ведьма, как сильно он желал её? Если не знала, то наверняка ощущала — их разделяло не больше, чем тонкая ткань охотничьих одежд. Ему казалось, что один лишь этот поцелуй, больше похожий на укус, принесёт ему желанное облегчение — так долго не было у него женщин, так долго он никого не хотел видеть рядом с собой — кроме неё…

Марион глухо вскрикнула, когда он не выдержал и укусил её в ответ — их кровь смешалась, солёная, вкусная — и этот вскрик позволил ему проникнуть глубже, внутрь, исследуя неожиданно горячий, мягкий рот…

Звук охотничьего рожка прозвучал так близко, что вздрогнули оба — и Марион сумела высвободить руку, целя растопыренными пальцами ему в глаза. Нестор увернулся уже на излёте — она всё-таки задела его, и мир на несколько бесконечно долгих мгновений вспыхнул белым огнём.

— Будь ты проклят, Ликонт, — раздался дрожащий голос у него над головой.

Нестор открыл слезящиеся глаза, с трудом усаживаясь на траве. Баронесса стояла, держа своего коня под уздцы, и по раскрасневшемуся, с коричневыми подтёками лицу текла одинокая злая слёза.

— Ты тоже, — задыхаясь, ответил он, не сводя с неё воспалившихся глаз. — Ведьма… Марион…

Синяя баронесса вскочила в седло, прорываясь сквозь дебри к лесной тропе, и он кинулся следом, забираясь на своего скакуна. Это проклятое безумие овладело им настолько, что он был готов, сломя голову, лететь за ней следом, даже невзирая на близость королевских охотников. Нет, он не мог упустить её, нет, не сейчас…