Я — авантюрист? - Кирилл Фисенко
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Лёва согласился, что да, вполне может быть и так:
— Наш президент самый умный за всю историю России. Не зря же мы его шесть сроков подряд выбирали? Он знал, что делать. А отрыть такую линию метро, секретную, если надо — запросто!
Что такого умного президент натворил — парень долго пытался вспомнить, но безуспешно. Насмешка командира его обидела. Посопев немного, Лев не стерпел:
— Нечего издеваться, я не виноват. Тебе бы так, без вапама, — но вдруг подозрительно насупился и задал вопрос. — А как ты узнал про это место? Ты же совсем чужой тут!
— Случайно, вот честно-честно!
Ляпнув это, попаданец спохватился. В суматохе сборов, битвы с тем зверем, суете благоустройства — ему так и не довелось рассказать про избиение. Теперь же и не хотелось. Загадочность исчезновения и появления в новом виде, по мнению Лёшки, только добавляла авторитета. Вот сейчас расскажет он этому аборигену всё, а героический ореол тотчас исчезнет. Нет, надо помалкивать!
— Узнал, и всё, — парень сурово, как настоящий командир, оборвал разговор, — хватит болтать, пошли дальше!
Они быстро добрались до колодца, откуда спускались в тоннель. Лезть с ранцем оказалось невозможно — пришлось оставить его внизу. Выбравшись наверх, Лёшка скинул рюкзак и поручил Лёве стеречь его:
— Я за ранцем, быстро!
Быстро не получилось. Руки устали, и немудрено — подъём, спуск и опять подъём! Плюс сломанные поручни, которые разбил или совсем снёс злополучный обломок. Приходилось тянуться через два, а то и три — замахаешься!
Ранец весил прилично, да и снаряжение Лёшкино тоже добавляло килограмма три, не меньше. Особенно пистолеты.
— Дёрнул же меня чёрт взять второй! И вообще, можно было оставить наверху, Лёве — всё легче было бы!
Светлый кружок выхода над головой — казался недосягаемым. Уговаривая себя, попаданец карабкался. Он волок вверх тяжеленный ранец, спасение для Гарды, всё чаще бессильно обвисая, захватывая поручни под мышки и пытаясь отдохнуть. Но вот светлый круг неба приблизился, расширился и принял парня в светлый, омерзительно воняющий день.
Лёвы поблизости не наблюдалось. Рюкзаки тоже исчезли.
Глава двадцать первая
Лёшкину усталость как рукой сняло. Острое чувство опасности заставило присесть, внимательно осмотреться, сжимая пистолет. Получать по башке второй раз он не собирался — теперь враги успокоятся, только прикончив, убедившись в его смерти.
Напрягая слух и зрение, попаданец проверил окрестности. Дай бог, у врагов нет оружия, чтобы выстрелить издалека. Значит, важно не попасть в засаду. Эх, как не хватало сейчас Гарды, верной и чуткой напарницы! Та бы почуяла даже в такой вонючей атмосфере, или услышала бы!
Мысль о собаке заставила парня замереть. Но внешняя неподвижность скрывала лихорадочное, суетливое перебирание вариантов дальнейших действий:
• плюнуть на Лёву с рюкзаками и бежать со всех ног к Гарде, лечить, спасать?
• пойти внутрь старой базы, разыскать предателя, или — если не предателя, так ротозея, захваченного в плен, и спасти?
Колебания заняли всего несколько минут. Не столько трусость — ага, лезть одному на рожон, была охота! — сколько разумная осторожность сложилась с тревогой о здоровье собаки и перевесила желание немедленно свести счёты с врагами.
Не выпуская пистолета, Лёшка снова надел ранец, осторожно отступил через парк. Дальше маршрут пролегал по местам, где устроить засаду было невозможно. Солнце пекло, будто сдавало конкурс на звание ада.
— Как то место называлось? А, вспомнил! Геенна огненная… — примерно так думалось парню, пока он тащился к троллейбусу.
Флажка давно опустела, пришлось спускаться в кювет, где в прозрачной толще суетилась масса мелких личинок, поднимаясь к поверхности и снова возвращаясь на дно. Как Лёшка ни старался, часть живности проскользнула внутрь фляги вместе с горячей водой. Жажда пересилила брезгливость, и парень несколько раз прикладывался к фляжке, удивляясь, как вода успела охладиться?
У троллейбуса было пусто. Отвинченные сидения стояли ровной чередой, подсохшая трава мирно лежала на асфальте, прогоревший костер курился слабым дымком и — никого рядом. Ни единой живой души. Даже Гарды не было на том месте, где её оставил Лёшка, уходя за аптечкой.
— Нет, это уже слишком, — прошептал парень, готовясь к худшему.
Пистолеты сами прыгнули в руки, боевая злость смешалась с отчаянием. Да сколько же можно! Он, совершенно мирный человек, не собирался воевать, но раз уж кому-то так хочется — вы получите! По полной программе! Он, Лёшка Хромов, теперь не успокоится, пока не пристрелит вас, козлов! Или не погибнет сам.
— Достали, гады! Ну, я пошёл искать, а найду — мало не покажется!
* * *
Толку-то, что обыскал все окрестности? Следопыт из Лёшки был скверный, точнее сказать — никакой. Чингачкук вместе с Натаниэлем Бампо, не говоря уже о Дерсу Узала и бушменах — скончались бы в корчах гомерического хохота, глядя, как до зубов вооружённый парень пялился на отпечаток подошвы.
— Каблук сильно вдавился в мягкую почву, и что? Куда двигался человек, на ногу которого надет такой ботинок? Задом наперёд?
Здоровенность — это единственное, в чём Лёшка не сомневался. Его собственные берцы умещались в отпечатке свободно и даже пару сантиметров проигрывали.
— Офигенная лапища! Мой сорок третий… Получается, это сорок седьмой? Ёкарный бабай!
Вся его отвага, заимствованная у пистолета, испарилась. Воображение рисовало исполина выше двух метров и могутной шириной плеч — в косую сажень. Размер сажени, правда, давно выпал из памяти, если и был там, но народ не зря такие выражения придумывал, несложно догадаться, что не о заморыше речь.
Однако, бойся не бойся, но искать своих надо. Особенно, Гарду. Лёшка попробовал позвать напарницу с помощью УСО, и обломился, что говорится. Тишина в голове нарушалась только собственными мыслями, и то нелестными:
«Идиот, кретин! Не проверил, на каком расстоянии связь действует! Сейчас бы круги нарезать, пока она не отзовется, хоть слабо. Получилось бы типа охоты на лис, и всё, направление взято!»
В той жизни он пробовал эту занятную забаву, но перешёл на спортивное ориентирование — там наушники и антенну таскать не нужно, а беготня почти одинаковая. Мимолётное воспоминание о компасе, азимуте и карте притащило за собой здравую мысль — залезть повыше и осмотреться. В лучшем случае удастся разглядеть группу, если они идут дорогой или открытым местом, а в худшем…
— Почему ты сразу о плохом думаешь, Хромов? —
