Лживая весна - Александр Сергеевич Долгирев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
«Да что за запах?» – стоило им повернуть к ферме, Хольгер учуял едва уловимый аромат, столь мимолетный, что трудно было понять, есть ли он в реальности. Тропа обрывалась – они прибыли на место. Вюнш вышел из машины, и Франц последовал его примеру.
От дома ничего не осталось. Не было даже фундамента или ямы на его месте. Тот, кто руководил сносом, очень постарался, чтобы о доме не осталось никаких воспоминаний. Однако Хольгер видел дом. Фотографии и описания обстановки накладывались на безрадостный пейзаж и создавали перед его внутренним взором картину дома в мельчайших известных ему деталях. Запах усилился.
– Я пройду до кромки леса и посмотрю, какой оттуда обзор.
– Да, конечно, Франц. Только не теряйтесь.
Для постороннего глаза движения Хольгера были хаотичными и бессмысленными, однако он не просто метался по мертвой прошлогодней траве. Сейчас Вюнш стоял на том месте, где был вход в сарай. Если он откроет эту дверь, то увидит тела, сваленные в кучу у входа и присыпанные соломой. В сарае запах был очень сильным, заполняя все нутро Хольгера и мешая ему сосредоточиться на воссоздании облика этого места. «Карамель!» – Вюнш узнал этот до отвратительного сладкий запах конфет. Определив его для себя, Хольгер смог избавиться от наваждения – запах отступил, оставшись где-то на границе восприятия.
Он шел по дому, не таясь, на ферме больше никого не было. Все жители этого места лежали в сарае, кроме девочки, она еще была жива, когда он уходил из сарая. Вдруг он услышал шум. «Есть кто-то еще». Трудно было ступать бесшумно в тяжелых армейских сапогах, но он справился с этой задачей. Дверь была не заперта. Он резко дернул ее на себя и увидел женщину. Изумление на ее лице быстро уступало место ужасу. Он стремительно покрыл разделявшее их расстояние и, прежде чем она успела произвести хоть звук, нанес ей удар…
На этом реконструкция обрывалась. Хольгер не знал, чем был нанесен удар. Потребность была удовлетворена, можно было отправляться в Кайфек. Вернулся со стороны леса Майер. Вюнш задал ему вопрос, на который уже и так знал ответ:
– Франц, вы не чувствуете запах карамели?
Франц отрицательно помотал головой.
Глава 22
Спокойствие
Едва успев спрятаться от наступавшего ливня в салоне авто, Хольгер и Майер провели короткое совещание и пришли к тому, что дотемна они успеют встретиться только с Шлиттенбауэром.
– Пожалуй, имеет смысл заночевать в Кайфеке, а завтра закончить с опросом очевидцев и, раз уж приехали, посетить Лааг. Кто-то там должен помнить Карла Габриеля и его родственников.
– Согласен. Можно будет разделиться. Лааг недалеко – вы можете проехать туда, а я в это время поговорю с местными.
Решение было выработано, оставалось лишь его реализовать. Оставив Хинтеркайфек позади, Хольгер повел машину в сторону деревни. Вюншу не хотелось оставаться на ночь в деревенской гостинице, но возвращаться сюда из Мюнхена завтра ему хотелось еще меньше. «Надо будет извиниться перед Хеленой…» – с утра он не знал, сможет ли вернуться в город, и невольно ввел ее в заблуждение, договорившись о встрече в «Охотнике».
Вопросы влекли за собой новые вопросы. Кто являлся владельцем земли, на которой раньше стояла ферма? Хольгер помнил, что и в Рейхсархиве не было документа, указывавшего нынешнего хозяина. Список владельцев фермы заканчивался на Виктории. Странным было и то совпадение, по которому фотографии из полицейского архива забрали почти одновременно со сносом домов соседей Груберов. Вюнш пока не видел связи между запутанной историей владения этой землей и убийством, и этой связи вполне могло не быть вовсе, но совсем не обращать на это внимания было бы неверно. «Похоже, придется еще раз побеспокоить господина Кампля и фрау Циллер» – Хольгер вспомнил переполох, произведенный его прошлым визитом, и представил лицо директора в момент, когда он снова явится в его кабинет с вопросами.
Из-за пелены дождя появление огней Кайфека было для Вюнша немного внезапным. Деревня была уже совсем близко. «И как мы узнаем, в какой стороне Браунштрассе? Ведь черта с два хоть один абориген сейчас на улице!». Однако опасения Хольгера оказались напрасны – прямо на центральной площади деревеньки стоял указатель, позволивший следователям быстро найти Браунштрассе и нужный им дом.
– Окна светятся – там точно кто-то есть. Вы прихватили с собой зонт, Франц?
Перед таким сильным ливнем, Хольгер был готов перебороть свою нелюбовь к зонтам, однако отрицательный жест Майера разрушил его надежды остаться сухим. Быстро проскочив через незапертую калитку и участок, полицейские оказались на крыльце массивного двухэтажного дома. Навес над крыльцом был недостаточно велик для двоих взрослых мужчин и Вюнш с Францем изрядно вымокли, ожидая пока им откроют дверь. «Хороши полицейские – вымокшие до нитки, в грязной обуви, пара уставших штатских отрывающих мирных граждан от ужина». Дверь приоткрылась, и Хольгер увидел полноватую девушку, скорее даже молодую женщину, с красивыми голубыми глазами.
– Добрый вечер, фройляйн! Это дом Шлиттенбауэров?
Вюнш старался, чтобы его голос звучал как можно более беззаботно.
– Да… А вы кто? Добрый вечер…
– Простите за столь поздний визит, мы из полиции. Я, оберкомиссар Вюнш, а это мой коллега, комиссар Майер.
Франц молча кивнул.
– Нам нужно поговорить с Лоренцем Шлиттенбауэром. Он здесь?
– Папа только что вышел, сказал что вернется через полчаса… Проходите, господа. Простите за неучтивость, мы совсем не ожидали гостей в такой час.
– О, благодарю!
В иной ситуации Хольгер предпочел бы дождаться возвращения Шлиттенбауэра в машине, чтобы не смущать девушку, но нещадно хлеставший по спине дождь изменил его мнение. Войдя в просторную прихожую, Вюнш тут же отметил порядок и основательность окружающей обстановки. Майер, тем временем, достал свои документы и, посмотрев прямо в глаза девушке, сказал:
– Фройляйн Шлиттенбауэр, не стоит доверять каждому, кто заявляет, что он полицейский. Вы забыли проверить наши удостоверения.
На щеках девушки вдруг выступил румянец, а улыбка, с которой она осмотрела документы Майера, была совсем рассеянной. «Это он так хотел или так просто получилось?» – Вюнш ясно видел, что в своих юных снах фройляйн Шлиттенбауэр сегодня увидит статного полицейского детектива Майера. Лицо Франца, впрочем, осталось равнодушно.
– Простите мою бестактность, фройляйн Шлиттенбауэр, но не могли бы вы дать мне и моему коллеге полотенце, чтобы вытереть лицо?
– Да… конечно, проходите в гостиную, я принесу вам
