Золотой ангел - Олег Мазурин

– А вы видели саму госпожу Шинг?

– Да, довелось…

– Как интересно! Опишите ее, барон!

– Пожалуй, могу. Миниатюрная красивая китаянка. С милым небольшим шрамом на подбородке. Но глаза черные, недвижимые и холодные, как у змеи. И сила воли у нее немалая. Жестокая, алчная, с большими амбициями. Ненасытная в постели, – по рассказам очевидцев. Курит опиум. Оружием владеет отменно. А тренирует она свою меткость на пленных или провинившихся ладронах. Метает в них ножи и стреляет из пистолетов. Но с нами она вела себя прилично. Вероятнее всего не хотела портить свой дорогой «товар» – то есть нас.

– Какие вы жуткие истории рассказываете, барон. Мне даже стало плохо. Мы с людьми Шинг тоже вступали в стычку и весьма успешно. Правда, нам пришлось отступить: за разгромленным отрядом ладронов в восемьсот человек ранним утром появилось войско в полторы тысячи пиратов! Вдвое больше! Ах, с меня достаточно этих китайских пиратов! Не лучше бы нам, сударь, поговорить о политике. Это отвлечет нас от негодяев адмиральши Шинг.

– Отчего бы нет, месье лейтенант, – охотно согласился француз. – Давайте обсудим текущую мировую политику.

Алабин первым задал вопрос собеседнику:

– Дорогой барон, как вы считаете, состоится ли в ближайшем будущем война между нашими государствами?

– Состоится, месье лейтенант. Полагаю, что через год-другой. Покончим с Англией и тогда возьмёмся за вашу страну. Наполеон пока не завоюет весь мир не успокоиться.

– Но дорогой барон, ни великому Александру Македонскому, ни великому Цезарю, ни Тамерлану, ни Чингисхану не удалось завоевать весь мир.

– Это верно. Но Россия падет очень быстро. У нас лучшая армия в мире и самый лучший полководец. Вспомните, месье лейтенант, Мерзбах, Холлабрун, Аустерлиц, Прейсиш-Эйлау, Фридлянд и другие победные битвы нашего императора над вашими соотечественниками. Не говоря о блестящих победах над австрийцами и пруссами.

– Об Россию он сломает зубы, поверьте, любезный барон. Наш героический народ пытались покорить и крестоносцы, и татары, и поляки и прочие другие народности, но ничего из этой затеи не вышло. Не выйдет и у неистового корсиканца.

– Уверяю, вас милостивый государь, не сломает…

– А я говорю, сломает!

– Месье лейтенант, как вы смотрите на то, чтобы закончит нашу дискуссию на тему «Наполеон и Россия», иначе мы можем серьезно поссориться. А я не хочу терять умного и осведомленного собеседника.

– Вы как всегда правы, барон, пожалуй, сей диспут следует завершить во избежание излишних недоразумений. Давайте поговорим о чем-нибудь другом.

– К примеру?..

– К примеру?.. Допустим, китайский и европейский менталитет. Каково, барон?

– Занимательная тема…

– Вот и прекрасно! Тогда вы первым, месье Лакавалье, поделитесь своими наблюдениями по поводу диких нравах жителей Поднебесной, а я буду выступать вторым.

– Согласен, лейтенант!..

И барон с поручиком увлеченно стали обсуждать психические, эмоциональные и культурные особенности китайского народа.

Каракка «Мадре де Христофор» благополучно добрался до португальской колонии – Бразилия. Особых приключений во время плавания не было. Лишь однажды в районе острова Мадагаскар их пытались атаковать пираты. Но каракка, дав мощный залп с левого борта по судам морских головорезов, благополучно ушла от погони.

В Бразилии капитан приказал пришвартоваться в порту ее столицы Рио-де-Жанейро.

Здесь Жоа Паштега закупил дерево «бразил», более известное в Европе как «красное дерево». В Старом Свете оно очень ценилось, и из него европейские мастера делали превосходную мебель для королевский особ и аристократии. Кроме дерева бразил португальский капитан приобрел еще кофе, хлопок и золото. Продал тамошним торговцам немного опиума, шелка, фарфора, чая, а что-то и обменял.

В Рио-де-Жанейро в это время пребывал сам португальский король Жуан Четвертый. Сюда он бежал из Португалии в 1806 году, спасаясь от Наполеона и его солдат, предоставив управление Португалией нелюбимому народом англичанину – виконту Уильяму Бересфорду.

Жао Паштега посетил Жуана Четвертого в его королевской резиденции. С капитаном был помощник Луиш и чета Лакавалье. Алабина и его товарищей Паштега не взял. Видимо капитан, несмотря на рекомендации Ли Сюаня, все же не доверял русско-польским офицерам. Но гвардейцы не обиделись совершенно. Они с большим удовольствием прогулялись по городу, осмотрели местные достопримечательности и полакомились тропическими фруктами. Далее они нашли себе неплохую забаву.

Алабин с Кислициным и Юзевским каждый день во время сильного жара от десяти утра и до четырех после полудня, когда всякая активность горожан прекращалась, и все торговые и гражданские дела прерывались, и в бразильской столице все предавались сладостному послеобеденному сну, уходили в апельсиновые и лимонные рощи и читали журналы различного рода, но чаще – тоже спали.

В Бразилии Паштега и его команда, а также русско-французские вояжеры, пробыли пять дней и снова вышли в открытый океан. С ними за компанию отправились еще два торговых судна. Один испанский, другой – греческий. Так было безопаснее и веселее. Теперь курс штурман португальского корабля держал уже непосредственно на Португалию.

Алабин как ребенок радовался этому обстоятельству. Да и как не радоваться?! Сравнительно скоро появиться перед очами родина известных мореплавателей – Португалия, а там до Англии рукой подать. Неужели он вновь увидеть свою Катю? И это будет великое счастье! Мечта – еще хрупкое воздушное видение там, в прошлом, на сибирской каторге – обретала сейчас вполне реальные черты, здесь на палубе португальской каракки «Мадре де Христофор». Но рано еще было торжествовать Алабину. Забегать вперед событий – это негоже! Ему следует посоветоваться с Кислициным и Юзевским и составить план проникновения в Англию, в замок графа Рокингемского и похищения Разумовской-Стоун. Одна неплохая идея уже созрела в голове поручика.

Все они, и он, и Юзевский, и Кислицин, неплохо знают английский. Алабин выдаст себя за отставного морского офицера, а Кислицина, Юзевского, Эная и его жену-китаянку – за своих слуг. Они прибудут в Лондон, поселяться на окраине в каком-нибудь трактире и будут в дальнейшем разрабатывать план. Кто-то из них пойдет делать рекогносцировку к Рокингемскому замку. Возможно, Сергей Сергеевич и Антон. А вероятнее всего, они вместе. Есть еще замечательная идея. Можно капитана и поляка переодеть в монахов ордена Капуцинов и заслать в замок, так они лучше узнают сильные и слабые стороны обороны графской стражи, чем они вооружены и какое их количество. И заодно узнают, чем дышит его заклятый враг Стоун и его любовь – Катя.

Так как их всего четверо умелых вояк (жена Эная не в счет), то для захвата замка придется поручику привлечь дополнительную силу: английских наймитов из числа бывших пиратов, разбойников, солдат и наемных убийц – то есть тех людей, которые имеют боевой опыт и не очень щепетильны в вопросах чести. Главное, чтобы хватило денег и золота, что дал ему глубокоуважаемый Ли Сюань. На гостиницу, еду, оружие и оплату услуг самых отъявленных и беспринципных преступников.

Пока Алабин мечтал о том, как будет захватывать замок Джорджа Стоуна, их каракка немного отстала от каравана. И вдруг на горизонте возник чей-то корабль. Без флага и опознавательных знаков. Кажется, это был фрегат. Команда из Лиссабона стала гадать: кто это?

– Может статься, сии незнакомцы – пираты? – предположил Кислицин и достал на всякий случай пистолеты.

– Волне возможно, – согласился Алабин. – И даже весьма возможно. Этот маневр очень схож с пиратским маневром. Это корсарская тактика. Она называется «акулья». Морские разбойники ждут, когда какое-нибудь судно отстанет от каравана, и нападают на него. Так акулы сопровождают стаи дельфинов, касаток и китов и ждут, когда какая-нибудь слабая или больная особь отобьётся от своей стаи и тогда хищницы нападают на нее и разрывают на части. Боюсь нас ждет тоже самое. Пираты беспощадны и кровожадны весьма. Нас порубят в капусту, а оставшихся в живых продадут в рабство. Но я не хочу быть убитым или проданным в рабство. Я буду драться до конца, как положено русскому офицеру.

– А тем более! – воинственно сказал Кислицин. – Ненавижу пиратов!

И тут все сомнения и догадки всех, кто плыл на каракке, развелись как дым. На неопознанном корабле вдруг взвился красный флаг, посередине которого был нарисован белый череп и скрещенные под ними кортики. И надпись – «Je maintiendrai»[30].

– Пираты! – закричали на палубе каракки. – Готовьтесь к бою!

На корабле началась великая паника. Капитан распорядился вооружиться и зарядить пушки. Но пираты стремительно настигали португальское судно. Приближаясь к атакуемому кораблю, морские разбойники старались подойти с кормы и с подветра, так как при этом попадали под огонь только немногочисленных кормовых пушек. Оба судна успели дать по пару залпов по противнику, но не причинили друг другу никаких серьезных повреждений, хотя пираты стреляли цепными книппелями.