Белиал. Проклятая душа - Юлия Диппель

пламя, напоминая, кого я так сладострастно сжимала бедрами. Бел не даст моей магии причинить какой-либо вред. Он словно создан для того, чтобы потерять контроль в его объятиях. Во всех отношениях.

Именно в этом я и нуждалась. Поэтому закрыла глаза и отпустила себя. Я горела для Бела, я горела вместе с Белом и забыла о пепле, который мы неизбежно оставим после себя.

Белиал

Пепел, который мы оставили после себя

Не знаю, что казалось мне более эротичным. Закрыть глаза и чувствовать Кассию или смотреть, как она мне отдается.

После нашего первого общего оргазма у скалы ведьминский огонь потух, чего не скажешь о ее ненасытном желании. Она судорожно просила меня не останавливаться. Три произнесенных шепотом слова – почти бездыханный крик о помощи. Не нужно быть психоаналитиком, чтобы догадаться: Кассия намеревалась заглушить свои проблемы диким сексом. Не в последнюю очередь потому, что я сам обстоятельно, но безуспешно пробовал использовать эту стратегию. Но когда Кассия умоляла меня затрахать ее до потери пульса, я, увы, оказался не тем парнем, который предпочел бы проявить благоразумие. Меня и так уже подводил самоконтроль, а эта девушка своей страстью и чувствительностью просто сводила с ума. Так что я исполнил ее желание. Под звездным небом. Под душем. В джакузи. На диване. И, наконец, в кровати, куда я до сих пор не ложился ни с одной другой женщиной.

Я не мог насытиться ею, а Кассия, очевидно, решила, что не хочет снова так быстро сталкиваться с реальностью. Она либо засыпала на пару часов в кольце моих рук, либо опять с отчаянием бросалась на поиски той сладострастной бездны, в которой замолчит ее разум. Она была безжалостна к самой себе… и ко мне. Хотя, если честно, не мне жаловаться…

Только к вечеру следующего дня я начал всерьез беспокоиться о ее состоянии.

Действие зелья Грим уже прекратилось, а Кассия явно игнорировала границы своего смертного тела. Поэтому я заставил ее устроить поздний завтрак – естественно, не выпуская при этом из кровати. Нашу небольшую передышку я рассматривал лишь как краткую паузу. Как инвестицию в остаток дня. И в грядущую ночь.

– Ммм.

Завернутая в простыню, Кассия сидела на смятой постели и с закрытыми глазами жевала еще теплый круассан. Я удобно устроился в изголовье кровати, наблюдал за ней и ощущал, как в мои мысли просачивалось необычное удовлетворение. Разумеется, она слишком устала, чтобы замечать тихие звуки, которые издавала во время всего приема пищи. Как не имела понятия и о невероятном эффекте своих мягких губ, которые снова коснулись круассана, чтобы откусить еще один кусок. А после того как она пальцем поймала каплю варенья и слизнула ее невинным жестом, я окончательно пропал.

– Выходи за меня, – подчинившись спонтанному импульсу, попросил ее я.

Она идеальна. Рядом с ней я становился лучше, сильнее, у меня за спиной вырастали крылья. Ни до нее, ни после я не испытывал желания связать себя с женщиной. Кассия изменила все. Мы созданы друг для друга. Так почему бы предложением выйти за меня замуж не дать ей понять, что я к ней чувствовал?

Она очень медленно открыла свои удивительные глаза и в полном недоумении уставилась на меня.

– Ч-что?

– Я люблю тебя, – с нежностью и непоколебимой уверенностью повторил я. – Твое место рядом со мной, и я больше не хочу жить без тебя. Поэтому выходи за меня.

Кассия опустила круассан и опасно побледнела.

– Бел, пожалуйста. Я не могу пообещать тебе свою душу. Мне только что вернули свободу. Меня…

Я в замешательстве выпрямился.

– Думаешь, я прошу у тебя твоей руки, чтобы потом ты завещала мне и свою душу?

– А зачем еще тебе спрашивать меня о чем-то подобном? – пробормотала она. – Если я не отдам тебе душу, то через четыре дня твой приговор будет исполнен. Тогда ты исчезнешь с лица земли на сотню лет, а когда вернешься, я уже умру. В таком случае брак – абсолютно бессмысленная затея.

– Я с радостью повторю тебе еще раз: мне не нужна твоя душа! Даже если бы она была не проклята, – серьезно ответил я. – А что касается обхода моего наказания, могу сказать тебе лишь одно: я уже работаю над решением этой маленькой проблемы.

Не сдержавшись, Кассия тихо фыркнула.

– Если решение этой маленькой проблемы находится не у меня между ног, то даже не знаю, когда ты мог над ним работать.

Я почувствовал, как у меня на лице появляется ухмылка. Чувство юмора совсем как у меня.

– Поверь мне, Кассия, через четыре дня я по-прежнему буду с тобой. А если ты позволишь, то и до конца твоей жизни. Так что выходи за меня!

– Бел… – почти с мольбой прошептала она. – Пожалуйста, не злись снова, но я не могу. Мне нужно время. Я только начала тут осваиваться. Как я могу выйти за тебя замуж?

Такие осторожные слова, и в то же время такой беспощадный отказ. Собрав всю силу воли, на какую только способен, я глубоко вздохнул и усмирил свое оскорбленное эго. Мой импульсивный порыв застал ее врасплох. Неудивительно, что для нее это оказалось чересчур.

– Я не злюсь, – с легкой улыбкой откликнулся я. – Само собой, я дам тебе столько времени, сколько потребуется. Мы вообще не обязаны жениться. Это просто спонтанная идея, так как я подумал, что она тебе понравится. То, что между нами, не нуждается ни в свадебном алтаре, ни в кольцах.

Свою ошибку я осознал, лишь когда Кассия прищурилась и с подозрением и настороженностью взглянула на меня.

– А что между нами?

Я вздохнул:

– Пожалуйста, Кассия, не надо. Не ври мне снова, что ничего ко мне не испытываешь. Я знаю, что ты чувствуешь.

Из-за своей необузданности в последние несколько часов у нее неоднократно просто не хватало сил поддерживать ментальные стены. Для меня стало настоящим испытанием на прочность не подпитываться ее отравленными эмоциями, но зато теперь я знал, что она испытывала ко мне очень даже много всего. Причем не только сомнения и разочарования. Если честно, я обнаружил там много чего, что дало мне надежду.

Неожиданно Кассия вскочила с кровати, и я сообразил, что эту деталь, наверное, раскрывать не стоило. Она спала со мной, чтобы сбежать от своих противоречивых эмоций, а не делиться ими со мной.

– Ты не имел права рыться в моей голове! То, что я чувствую, – это мое дело! И когда мне признаваться в этих чувствах и признаваться ли вообще – тоже, – сердито зашипела она. – Но разве ты поймешь? В конце концов, ты каждые пару столетий можешь дарить