Рожденные водой - Виктория Павлова

Единственный человек, с которым Дэш был бы не прочь поговорить — отец. Поговорить он хотел бы с таким отцом, какого себе выдумал. Но тот произнес бы то, что хотел Дэш, и это ничего бы не изменило. А вот отец настоящий…

Попытки порыться в ящиках и на дальних полках и найти какие-то, хоть минимальные улики, которые подсказали бы что-то о человеке, который причастен к появлению Дэша на свет, не привели ни к чему. Никаких помятых открыток, подписанных чужим именем, никаких памятных сентиментальных сувениров, которые намекнули бы на плохо кончившийся роман или развод. Вообще ничего. В голове Дэша складывались и рассыпались версии, как цветные кусочки в калейдоскопе. Его отец — серийный убийца, запертый в одной из тех неприступных психушек, которые показывают в триллерах; его отец — бандит, управляющий жестокой шайкой и перерезающий горло подельникам каждый вторник; мать крутилась в юности в очень темных кругах и в итоге влипла; мать сдала его отца полиции или ФЦР и потому-то теперь они и живут так странно, потому-то и переехали, ведь именно так происходит с теми, кто попадает в программу свидетелей; его мать — агент под прикрытием, она была вынуждена крутить с криминальным боссом и родить сына с насквозь гнилыми генами. И тот мужик, что едва не убил мать на детской площадке, то, как она пошла за ним, — наверняка это кто-то, подосланный его папашей, шестерка для грязной работы или сокамерник. Всё сходилось. Вероника — наверняка мамин куратор. Ну или самая поганая версия — мать просто когда-то изнасиловал полный отморозок.

Все эти версии объединяло одно — они совсем не располагали к тому, чтобы стараться что-то изменить. В конце концов, если он отпрыск чудовища, то его сущность всё равно даст о себе знать.

Вялые воспитательные меры Гертруды зашли в тупик. В конце концов мать урезала ему карманные деньги. Он узнал об этом только после ее отъезда и так разозлился, что сломал в своей мастерской почти доделанный стул.

Свободы и независимости у Дэша по-прежнему хватало, а вот с деньгами дела обстояли хуже, ведь он привык тратиться на пиво, сигареты и кассеты.

* * *

— Вот скажи, мелкотня, о чем ты мечтаешь? — Розали выдохнула, чуть приподняв голову, и сигаретный дым устремился в небо, словно вознамерился стать облаком.

С Розали они познакомились на улице. Дэш собирался переходить дорогу, но она вдруг возникла прямо перед ним и будто не понимала, как здесь оказалась и что ей делать. Дэш даже подумал, что ей нехорошо, проследил, чтобы она благополучно перешла дорогу, но его так заинтриговал ее пронзительный взгляд, что он почти решился подойти. Розали сделала это первой.

Худощавая болтушка с вечно кислым выражением лица и мышиного цвета волосами сначала Дэшу не понравилась. Зато она позвала его на работу. Оказалось, что она работает ночным фасовщиком, и ей нужен был помощник. На первой смене он нервничал и дурацкие советы Розали вроде «прочитай инструкцию дважды, прежде чем ответить, что все понял» звучали в его голове голосом Эйзел и дико раздражали.

К тому же Розали напоминала ему кое-кого. В девятом классе в школе появилась новенькая. На переменках она стояла в стороне от всех, подпирала стену, уставившись в точку перед собой, ни с кем не разговаривала, а иногда удивленно озиралась, будто не могла понять, как тут оказалась. Длинные черные волосы казались мокрыми, в лице — ни кровинки, пуловер свисал на бесформенные штаны. Новенькой тут не нравилось, это Дэш ясно видел, она вообще сюда не вписывалась, и ему отчего-то очень хотелось к ней подойти и сказать что-нибудь ободряющее. Иногда он ловил на себе ее внимательные взгляды. Как раз, когда он набрался смелости, она исчезла. Несколько недель он ждал ее и искал, даже порасспрашивал девочек из своего класса. Все пожимали плечами. Так вот Розали внешне напоминала ее, хотя, конечно, темперамент у них точно был разный. Дэш так хотел найти ту девчонку, так ее ждал, что теперь, смотря на Розали, ощущал, что нашел и дождался.

Фасовать в супермаркете особо ничего не требовалось, основная работа заключалась в том, чтобы унести с кассы все не купленное и расставить по местам, да навести порядок на полках. За день покупатели переворачивали все вверх дном — оставляли вакуумные упаковки с мясом в отделе выпечки, духи — в овощах, а резиновые сапоги — в рядах электроники. Журналы вообще вытаскивали из полиэтиленовой упаковки и разбрасывали по всему магазину: ощущение, что их брали, прочитывали, пока ходили по моллу, а потом пихали на полки между товарами. Даже кроссворды умудрялись решать. Дэш сдавал журналы в брак.

По супермаркету они с Розали разъезжали на роликах, толкая перед собой тележку со свалкой продуктов, и в первые дни Дэш не мог угнаться за наставницей. Она носилась, как безумная и никогда не падала, даже с кучей упаковок кукурузных хлопьев, мюсли и шоколадных шариков в руках, знала назубок, в каком ряду что лежит и у каких продуктов подходит к концу срок годности. Дэшу казалось, что она катается по моллу уже несколько лет, пока он не подсмотрел в анкете на столе у босса, что ей семнадцать и она вышла на работу в марте, то есть три месяца назад.

— Эй, мелкотня, этот йогурт под списание. Смотри, у него упаковка порвана. Съешь, если хочешь… И если не боишься… Бумажные салфетки в ряду Си, не там ищешь… Фу, какая уродливая швабра. Не удивительно, что ее не купили. Верни это чудовище в ряд «Зет»… Кому нужны пластиковые пепельницы? Бред какой. Они же завоняют. Небось, быстро сломается, стоит чуть согнуть… Черт! Ладно, я выкину… Складывай маффины не так плотно. Смотри, упаковка выглядит полной, а один маффин идет в гости к тете Розали…

Просроченные продукты собирались в огромную тележку каждый вечер. Розали сначала проверяла целостность упаковки, а потом копалась в поисках того, что еще безопасно есть. На десерт она таскала конфеты из кондитерского и фрукты из деревянных ящиков, все то, что лежало россыпью. Дэш никогда не ел такого количества разнокалиберной и невкусной еды.

После смены они с Розали вместе возвращались по Паркуэй Роад и выкуривали парочку сигарет перед тем, как разойтись по домам: ей — направо, ему — налево. С перекрестка открывался вид на пустырь, а за ним высилась водонапорная башня —