Подлинная история носа Пиноккио - Лейф Перссон

О том, чтобы просто продать его через Интернет за одну крону, естественно, не могло быть и речи после того, как Утка Карлссон заглянула к нему домой и чуть не лишила жизни самого Бек-стрёма и его суперсалями. Исаак ведь был не только грязнулей и крикуном, но также необычайно коварным сплетником. Он мог стать неистощимым запасом горючего для злых языков, стоило ему открыть клюв у нового хозяина или хозяйки, которые могли прекрасно представлять, в чьих руках он побывал ранее. Бек-стрём покрывался холодным потом при одной мысли о том, какие слухи могли поползти, если Исаак попадет к новому владельцу. Также обстояло дело с альтернативой отдать его ветеринару для умерщвления, поскольку тогда доктору и всем другим хозяевам и хозяйкам в приемной пришлось бы слушать последние слова болтливой птицы.

Идея достать своего старого друга Зигге и просто стрельнуть попугаю в башку тоже не годилась. Еще хуже выглядел предложенный финкой вариант, сводившийся к тому, чтобы задушить этого идиота.

«Он просто опасен для жизни», – подумал Бекстрём, который чуть не лишился пальца, когда попытался сунуть ему земляной орех и почесать шею в первый день их знакомства.

Бекстрём ломал голову над этим делом целую неделю, пока его сосед, малыш Эдвин, не решил проблему за него. Пусть ему было всего десять лет и он выглядел как очковая змея.

После приличной порции послеобеденного сна Бекстрём настолько приободрился, что решил воспользоваться случаем и поужинать со своим знакомым репортером крупной вечерней газеты. Прошло уже более суток с тех пор, как полиция провела пресс-конференцию, и сейчас пришло время для него самого выяснить, как обстоит дело с информацией в недрах третьей власти.

Они встретились в их обычном ресторане в Остермальме, где даже такая знаменитость государственного масштаба, как Бекстрём, могла сидеть в тишине и покое, и как только немного выпили перед трапезой, знакомец Бекстрёма перешел к делу.

– Как идет расследование? – спросил он, подняв свой бокал виски со льдом. – Вы уже нашли серебристый мерс?

– Мои помощники занимаются этим вопросом, – ответил Бекстрём, ополовинил свою рюмку с русской водкой и запил все несколькими глотками холодного чешского пива.

– А ваш свидетель? – продолжил репортер. – Как дела с ним? Он указал вам того типа на фотографиях, которые вы демонстрировали ему?

– Я не знаю, о ком ты говоришь, – не выказал удивления Бекстрём. – Мы показывали фотографии массе народа.

«Он, вероятно, поболтал с нашим таксистом», – предположил комиссар.

– Я имею в виду свидетеля, видевшего, как преступник запрыгнул в «мерседес», когда покинул дом Эрикссона в Бромме, – объяснил репортер.

– Я все еще не понимаю, о ком ты говоришь, – не сдавался Бекстрём. – У нас несколько свидетелей, видевших и автомобиль, и тех, кто ехал в нем. Расскажи-ка лучше, с кем ты разговаривал. Тогда, пожалуй, я смогу помочь тебе.

Репортер только хмыкнул задумчиво, а потом махнул официанту, чтобы сделать заказ.

– Чем я могу угостить тебя? – спросил он. – Сам я подумываю о фаршированном цыпленке. Как тебе такой выбор?

– Я не собираюсь тебя отговаривать, – сказал Бекстрём и пожал плечами. – Сам же возьму малосольную говяжью грудинку с овощами, еще одно чешское пиво и немного больше водки, – продолжил он и кивнул официанту.

Ближайший час они потратили на еду, алкоголь и разговоры о других вещах и только за кофе с коньяком вернулись к тому, ради чего, собственно, и встретились.

– Что думаешь о небольшом обмене? Дело касается бывшего адвоката Эрикссона, – предложил репортер.

– Ты начинаешь, – сказал Бекстрём. – Предлагай.

– У меня есть имя преступника, который сел в серебристый мерс. Около двух утра, перед этим оставив дом Эрикссона. Что ты можешь предложить мне взамен?

«Определенно проболтался наш таксист, – утвердился в своем мнении Бекстрём. – Который выбрал деньги, а не моих недалеких коллег».

– Я могу дать тебе хороший совет, – сказал Бекстрём. – Твой источник подкинул тебе не того парня. Поэтому, если не хочешь выбросить массу денег впустую на иски и прочее дерьмо, я полагаю, тебе не стоит вылезать с этой новостью.

– Почему ты так считаешь? – спросил репортер. – Насколько я понимаю из твоих слов, мы вляпаемся в неприятную ситуацию. Откуда такая уверенность?

– Просто это не он, – ответил Бекстрём, у которого уже имелись свои вполне определенные догадки о том, кого их таксист предпочел не узнавать, после того как увидел фоторобот, составленный инспектором Эком с его помощью.

– И все-таки почему ты так уверен? – настаивал репортер. – Откуда ты можешь знать, что мы говорим об одном человеке?

– Сам я говорю об Ангеле Гарсия Гомезе, – сказал Бекстрём и пожал плечами. – Но само собой, если у тебя какое-то другое предложение, я, естественно, готов с тобой поменяться.

«Судя по его мине, я попал в точку», – подумал Бекстрём.

– Почему ты тогда так уверен, что это не он?

– Просто у него есть алиби на время преступления, и в виде исключения вовсе не его товарищи из общества немолодых любителей мотоциклов сейчас позаботились о нашем адвокате.

– Вы следили за ним, – сказал репортер, и это прозвучало скорее как констатация факта, чем как вопрос.

– По данному пункту никаких комментариев, как ты наверняка понимаешь. У него есть алиби. Точка.

– Не везет так не везет, – вздохнул репортер.

Час спустя после еще одного коньяка и заключительного вечернего грога, в честь наступающего лета, Бекстрём и его знакомый расстались в мире и согласии. Хотя оба не достигли желаемого результата.

– Спасибо тебе, Бекстрём, большое спасибо за намек и еще большее за предупреждение, – сказал репортер. Он не выудил ничего из комиссара, а только получил хороший совет, который Бекстрём дал ему, чтобы он не лез в дела, не касавшиеся таких как он. – Что я могу сделать для тебя?

– Все как обычно. – Бекстрём пожал плечами.

«Курица по зернышку клюет», – подумал он.

После встречи со своим знакомым из третьей власти Бекстрём поехал домой и лег спать. Обошелся даже без последней рюмочки на сон грядущий. Просто завалился в свою широкую кровать фирмы «Хестенс», сложил руки на животе в ожидании Морфея и подумал об Эдвине, который помог ему избавиться от его мучителя Исаака.

Эдвин был маленький и тощий. Прямо как зубная нить и даже короче той, которую Бекстрём обычно использовал, когда каждое утро и каждый вечер приводил в порядок свое истинное богатство, коим он сегодня, в силу своего растущего благосостояния, заменил исходный комплект. Малыш Эдвин носил очки в круглой оправе с линзами, толстыми как бутылочное дно, и говорил очень заумно. Маленькая, чересчур начитанная очковая змея, переехавшая в их дом несколько лет назад вместе с мамой и папой, и единственным преимуществом было то, что мальчишку хорошо воспитали на стародавний манер, и, к счастью, он был единственным ребенком в своей семье и в доме, где он и Бекстрём жили.

Кроме того, Эдвин приносил немало пользы, когда речь шла о мелких поручениях вроде того, чтобы купить газеты, содовую для грога и различные продукты в магазинчике деликатесов в торговом центре на Санкт-Эриксгатан. А еще через несколько лет Бек-стрём смог бы посылать его за спиртным. Всему свое время, но уже сейчас Бекстрём привязался к нему. И честно говоря, порой думал о малыше Эдвине со всей той теплотой, с которой по-прежнему вспоминал своего слишком рано почившего друга Эгона.

Эверт, Эгон и сейчас маленький Эдвин, именно так Бекстрём обычно размышлял о себе самом и своих близких и дорогих, и для любого доброго христианина вроде него самого было ведь естественно думать именно таким образом.

В том, что парнишку звали Эдвином, виделось также нечто таинственное, поскольку его мать носила имя Душанка, а отец Слободан, и они были иммигрантами из Югославии. Но, несмотря на их происхождение и пусть они не имели счастья родиться в Швеции, все семейство явно дружило с головой. Родители Эдвина держали магазин компьютерных игр на площади Уденплан, а его отец Слободан уже спустя короткое время после их знакомства сумел помочь Бекстрёму расширить дополнительные доходы с помощью различных сетевых игр на таинственных зарубежных покерных сайтах. Короче говоря, он стал молчаливым и креативным помощником в приобретавшей все большие размеры финансовой деятельности Бекстрёма в Интернете.

Хотя, конечно, имелись также свои проблемы, и особенно на начальной стадии его знакомства с Эдвином. Сперва пацан, например, отдавал честь Бекстрёму каждый раз, когда они сталкивались, пока Бекстрём не велел ему завязывать с такими глупостями. Подобным занимались только недалекие коллеги из полиции правопорядка и другие одноклеточные из той же серии. Среди специалистов по расследованию убийств действовали иные правила этикета, и в случае малыша Эдвина было вполне достаточно обращаться к Бекстрёму по званию, то есть называть его комиссаром. К тому все и пришло, и настоящим прорывом в их знакомстве стало, когда Эдвин подбросил ему хорошую идею, как он смог бы по-тихому отправить на тот свет Исаака.