Зона поражения - Гарри Маккалион

с севера, что, как мы надеялись, должно было обеспечить нам определённое преимущество — это позволяло избежать позиций 12,5-мм и 14,5-мм зенитных пулеметов. Это было серьёзное оружие, способное вести огонь бронебойными боеприпасами по бронетехнике. По оценкам разведки, на базе находилось около 500 террористов, однако были определенные надежды, что имея на своей стороне фактор внезапности, больших проблем нам удастся избежать.

Готовились мы две недели. Штурмовые силы, численностью около ста человек, были разделены на две группы. Огневую поддержку должны были обеспечивать десять 60-мм минометов. В качестве боеприпасов к ним было решено использовать более мощные мины южноафриканского производства, а не «родные» португальские. Как потом выяснилось, такое решение привело к роковым последствиям. После атаки базы к нам по воздуху должны были перебросить 32-й батальон — подразделение наемников, состоявшее, в основном, из бывших португальских «коммандос» и парашютистов — которые должны были прикрыть наш отход.42

По мере приближения даты операции мы делали последние приготовления. Каждый боец, помимо личного вооружения и изрядного количества снаряжения, нес еще дополнительные мины и пулеметные ленты. Поскольку мы рассчитывали провести всю операцию не более чем за шесть часов, то большинство из нас взяли только по паре фляг с водой.

Погрузившись в транспортные самолеты на одном из аэродромов в Юго-Западной Африке, основная штурмовая группа взяла курс на север. И почти сразу же план начал трещать по швам. До места высадки мы планировали добраться за час, но прошло уже два часа, а мы все еще болтались в воздухе — экипаж безнадежно заблудился над плоской, лишенной всяких ориентиров, южной Анголой. В итоге мы десантировались ночью с отставанием от графика на полтора часа. По счастью, при высадке никто не пострадал, и, собравшись в районе сбора, мы двинули на юг.

Взошло Солнце, а мы все еще продолжали идти. Периодически мы останавливались и пытались определиться, где именно мы находимся, однако безуспешно. Командир принял решение вызвать самолёт-разведчик, чтобы тот навел нас на цель; спустя еще два часа он нас обнаружил, и мы смогли привязаться к местности. Новости были неважные — мало того, что мы находились в 17 километрах от вражеского лагеря, так еще и оказались к югу от него, то есть с самой укрепленной его стороны. Но несмотря на это, наш командир, майор Блау, решил продолжать операцию.

Мы повернули на север, и вот тут начало сказываться отсутствие запасов воды — из-за нарастающего обезвоживания на обжигающей жаре мы были вынуждены останавливаться все чаще. К середине дня стали проявляться признаки присутствия противника: близкий шум моторов, отпечатки армейских ботинок на многочисленных тропах, которые нами пересекались. Мы расположились на дневку, и майор Блау связался по радио с руководителем операции, генералом, находившимся в Юго-Западной Африке, — майор хотел переждать день и атаковать лагерь со следующим рассветом, как это и планировалось изначально, однако приказ генерала был однозначен: атаковать немедленно или отходить.

Блау принял решение атаковать. (Позже я спросил его, почему он решился на штурм, и его ответ был весьма поучительным — среди Верховного командования Вооруженных сил ЮАР было много противников самой идеи войск специального назначения, и отказ от штурма лагеря вполне могли использовать как повод для расформирования молодого подразделения). Мы развернулись в боевой порядок, выставив на свой левый фланг группу огневой поддержки, и направились туда, где по нашим предположениям находился противник. Нас обнаружили чуть ли не ровно в 16:00, и почти сразу же по нашему правому флангу заработали 14,5-мм пулеметы, сея в наших рядах смерть. Мы сманеврировали в сторону пулеметов противника, однако плотность его огня была чудовищной, наша атака захлебнулась и впереди замаячила перспектива масштабной катастрофы.

Внезапно огонь почему-то прекратился — именно то, что нам и было нужно. С громким боевым кличем мы бросились в наступление, ведя безостановочный огонь, на ходу меняя опустошённые магазины. Каждый боец, казалось повёл свою личную войну, зигзагами продвигаясь вперед. В таких условиях значение имеет только одно — безостановочное движение вперед, чтобы выйти из зоны поражения противника. Это требует быстроты мысли и действий, смелости и агрессивности, желания сблизиться с врагом и убить его. Вот когда нам пригодились те тренировки, по которым нас гоняли во время отборочного курса и во время боевой подготовки. Медленно, но неуклонно, характер боя начал меняться — теперь инициатива была в наших руках, и с яростью, от которой захватывало дух, позиции противника атаковало лучшее боевое формирование во всей Африке. Наши минометы работали безостановочно, но поскольку расчеты использовали более тяжёлые боеприпасы, то некоторые мины падали в опасной близости от нас, убивая и раня своих же бойцов.

И тут мы ворвались в лагерь. Противник отступил, спорадически отстреливаясь. На самом деле нам удалось занять только южную часть лагеря, уголок буквы «V», северная же часть оставалась в руках врага. Он издалека вел по нам неприцельный огонь, но намерения контратаковать не проявлял. Пришло время перевести дух и подвести итоги. Мы собрали тела убитых боевиков, насчитав всего 66 трупов. Но и наша цена оказалась высока — наш левый фланг попал под перекрёстный огонь из лагеря, итогом которого стали семь убитых и пятнадцать раненых с нашей стороны. Двое парней позже были награждены за то, что под огнем противника вытаскивали с поля боя своих убитых и раненых товарищей.

Майор Блау связался с 32-м батальоном и запросил помощь. Ожидая их прибытия, мы оказали помощь раненым и собрали трофеи. Также удалось найти источник воды и наполнить фляги. Наконец, появились «Пумы» с бойцами 32-го батальона, выглядевшими словно лихой пиратский отряд. Нашей первой задачей было эвакуировать раненых, и пока их грузили, Блау отвёл командира прибывшего подразделения в сторонку и предложил объединенными силами атаковать и зачистить северную часть лагеря. Ответ был чётким и однозначным — ни при каких обстоятельствах! Командир наемников пояснил, что у него есть недвусмысленный приказ — эвакуировать штурмовую группу, а не продолжать атаку. Мы были крепко расстроены таким поворотом событий — спецназовцы понесли потери, а задача оказалась выполнена едва ли наполовину.

Погрузив убитых, раненых и захваченное вооружение террористов в вертолеты, мы развернулись и отправились на юг. Этот марш запомнился мне как невероятно изнурительный, большинство из нас просто спали на ходу. Наконец мы пересекли границу, и, погрузившись на возникшую из темноты колонну грузовиков, отправились на тот же самый аэродром, с которого вылетали ранее. Хотя эту операцию нельзя назвать успешной, но бойцы в трудных обстоятельствах проявили невероятную храбрость. И тогда, и сейчас я придерживаюсь мнения, что во всем