Из боя в бой. Письма с фронта идеологической борьбы - Юрий Жуков

Возмущенная публика контратаковала бандитов и вышвырнула их на улицу. Там на подступах к театру находилась другая группа налетчиков. Не решаясь повторить атаку, трусливые бандиты ограничились тем, что вышибли все стекла в театре. Полиция, как всегда в таких случаях, держалась в стороне и сопротивления бандитам не оказала.

Тем временем представление в зале возобновилось, и актеры закончили второй акт под бурные аплодисменты зрителей. Спокойствие восстановилось полностью, как вдруг в антракте в театр ворвался отряд полицейских с дубинками. Комиссар полиции поднялся на сцену и крикнул: «Представление прерывается по приказу префектуры полиции. Прошу всех зрителей покинуть зал». И полиция тут же набросилась на публику, грубо выгоняя ее из театра.

Назавтра за два часа до очередного спектакля в дирекцию театра был доставлен из полиции приказ о запрещении пьесы «Полковник Фостер признает себя виновным». Генеральный секретарь префектуры полиции ссылался в оправдание этого акта грубого насилия на какие‑то Допотопные законы, в том числе на приказ… консулов Французской Республики от 12 мессидора года VIII, изданный еще до того, как Наполеон Бонапарт стал императором. В приказе было сказано, что показ пьесы запрещается якобы потому, что она… «дает повод для неистовых

манифестаций как внутри зала, так и снаружи» и что «в этих условиях показ означенной пьесы способен нарушить общественный порядок».

Эта мера грубого полицейского произвола взволновала общественное мнение Парижа, тем более что за последнее время использование банд в целях полицейских провокаций все учащается. 4 мая был проведен аналогичный налет на конгресс офицеров республиканского резерва. 13 мая некая банда пыталась при помощи такого же приема сорвать митинг в зале Мютюалитэ, где Французская компартия призывала трудящихся Парижа к солидарности с угнетенными народами Северной Африки. 14 мая банда налетчиков атаковала помещение райкома компартии в тринадцатом районе Парижа. И вот 16 мая бандиты были брошены в атаку против театра «Амбигю», где шла пьеса Роже Вайяна…

Комментируя первую попытку полиции запретить пьесу Вайяна под смехотворным предлогом, будто театр, в котором она должна была идти, может стать жертвой пожара, газета «Комба» справедливо писала 9 мая: «Во Франции нет никакого законного предела насилию. Вчера в Салоне снимали «подрывные» картины; сегодня запрещают пьесу, которая может шокировать наших атлантических партнеров. Достаточно вступить на этот путь, чтобы незамедлительно увидеть перспективы, которые он открывает. Когда же будет создана комиссия по антиатлантической деятельности, которая сможет, по–видимому, функционировать как один из органов НАТО? Под покровительством Конгресса свободы культуры, конечно!»

Новое и «окончательное», как подчеркнула 18 мая газета «Журналь дю диманш», запрещение пьесы «Полковник Фостер признает себя виновным» еще больше усилило негодование французской общественности по поводу растущего произвола во Франции. Газета «Юманите–ди- манш» опубликовала ряд протестов деятелей культуры и искусства. Сотни художников, писателей, учителей, студентов, собравшихся 17 мая на конференцию защиты культуры, приняли обязательство «организовать всеобщий и торжественный протест парижских интеллигентов и требовать отмены запрещения пьесы Роже Вайяна».

Реакция слишком рано торжествовала свою сомнительную победу, одержанную сводными силами бандитов и полицейских над мужественной и благородной группой

людей искусства, осмелившихся сказать вслух правду о грязной захватнической войне американских агрессоров протип корейского народа.

Сейчас, когда книга сдается в печать, театр «Амбигю» уже не существует—его снесли. Нет в живых и автора пьесы «Полковник Фостер признает себя виновным», — Роже Вайян скончался от рака легких в ночь на 12 мая 1965 года в деревушке Мейонас департамента Эн, где у него был свой домик. В последний раз мы виделись с ним там в марте 1954 года. В то время Вайян, вступивший за два года до этого во Французскую коммунистическую партию, вел активную политическую деятельность среди крестьян.

Это был прекрасный писатель и мужественный человек. В годы второй мировой войны он активно участвовал в движении Сопротивления, выполняя опаснейшие задания: вел разведку против гитлеровцев, пускал под откос их поезда. И в то же время писал. Да, — писал роман «Странная игра», посвященный Сопротивлению. Этот роман был опубликован сразу же после победы. Он имел большой успех у читателей и в 1945 году был удостоен литературной премии «Энтералье»; Вайяну исполнилось тогда тридцать восемь лет.

Верный старой доброй традиции реалистического письма, Роже Вайян одарил послевоенную французскую литературу целым рядом романов, исторических эссе, пьес, сценариев, репортажей о дальних странах, — он очень любил путешествовать. Его роман «Закон» — о нравах юга Италии — в 1958 году был увенчан премией Гонкура. Книги Вайяна переиздаются вновь и вновь — они пользуются успехом у читателей.

Май 1964. Мертвые без погребения

Что принес театральный сезон 1963/64 года в Париже? О, как всегда, большое разнообразие: уже предварительные планы, опубликованные в парижской печати осенью 1963 года, сулили зрителю тридцать четыре новые пьесы, в том числе двенадцать французских, восемь или девять английских, пять американских, пять русских («Месяц в деревне» Тургенева, «Шинель» по Гоголю, «Обломов» по Гончарову, «Дети солнца» Горького и «Тень» Евгения Шварца), одну шведскую, одну итальянскую, одну–две немецкие. Показано же их было еще больше.

Начался сезон без сюрпризов, в обычной манере: в конце августа Театр Сары Бернар дал премьеру «Дамы с камелиями» Дюма с Лоле Беллой в главной роли. Две недели спустя театр «Лютеция» выступил с новой постановкой «Танца смерти» Стриндберга. Потом театр «Коме ди франсэз» поставил «Сида» Корнеля, а вслед за тем трагедию Расина «Береника». Весной 1964 года в Театре Франции была поставлена трагедия Расина «Андромаха». Театр «Рекамье» показал «Короля Эдипа» Софокла.

На протяжении всего сезона на афишах красовались имена классиков: Еврипид, Шекспир, Гольдони, Бальзак, а рядом с ними — имена современных драматургов: Монтерлан, Марсель А шар, Жак Деваль, Франсуаз Саган, Лилиан Хэллман; на парижской сцене были показаны ее «Лисички», так хорошо знакомые советскому зрителю.

Новые спектакли ставили виднейшие режиссеры — Раймон Руло, Жан–Луи Барро, Андре Барсак, Роже План-

шон, Морис Эсканд, Саша Питоев. Зритель вновь увидел многих любимых артистов, среди них вернувшихся в театр из кинематографа Мадлен Робинсон, Габи Морлей, Мишлин Прель.

Большим событием сезона явились спектакли сравнительно молодой, но очень интересной и многообещающей труппы из Лиона, приезжавшей в Париж на гастроли. Труппа была создана в 1957 году в лионском пригороде Виллербан под руководством очень способного режиссера Роже Планшона. Это талантливый, вечно ищущий, порой увлекающийся формалистическими новациями, но всегда накрепко связанный с жизнью, с народом и потому прочно стоящий на ногах художник. Он поставил уже пятьдесят пьес. Руководимый им театр, воспринявший традиции знаменитого Национального народного театра (ТНП), пользуется большой популярностью у рабочих Лиона. За год его посещают в среднем сто двадцать тысяч зрителей, из них шестьдесят процентов — рабочие, двадцать — служащие, двадцать — студенты.

И вот теперь гастроли этой провинциальной труппы оказались в центре театральной жизни Парижа. Почему? Давайте же обратимся к двум наиболее нашумевшим спектаклям труппы Планшона, показанным в апреле — мае 1964 года, — я имею в виду пьесы «Должники» («La Remise»), написанную самим Планшоном, и «Жизнь мусорщика Огюста Жэ», принадлежащую перу талантливого прогрессивного кинематографиста Армана Гатти.

Обе эти постановки очень близки одна к другой по творческим приемам (для них характерна, например, ка- лейдоскопичность сцен, происходящих в самое различное время — то в прошлом, то в настоящем, то снова в прошлом, то в будущем), а главное, по содержанию: обе пьесы рассказывают о жизни, борьбе и страданиях людей труда. Характерно при этом, что и Арман Гатти и Роже План- шон подчеркивают автобиографичность избранных ими тем: Роже Планшон в беседе с корреспондентом «Юма- ните», напечатанной 4 апреля 1964 года, заявил, что написанная им пьеса — это история его семьи, а Арман Гатти в своем интервью, помещенном в той же газете три недели спустя, сказал, что жизнь Огюста Жэ — это жизнь его собственного отца.

Обе пьесы, носящие характер своеобразных хроник, охватывают целую эпоху — от первой мировой войны до наших дней, рисуют жизнь нескольких поколений двух семей — крестьянской и рабочей, показывая ее правдиво и сильно. Их истории трагичны, но вместе с тем они открывают перед молодым поколением перспективу борьбы и победы.