Спрячь Ищи Найди Продай - Иван Максименко

«…Картина неизвестного происхождения, два дня назад обнаруженная полицией под скамейкой напротив мемориала в память солдатам, погибшим в Первую мировую войну, расположенного на одной из аллей Центрального кладбища столицы, снова приковала внимание имагинерской общественности к загадке внезапного появления и столь же внезапного исчезновения ранее неизвестной работы самого знаменитого отечественного художника, Леонарда Эуса, — начала свой рассказ ведущая новостей. — Картина, о которой по таксофону, расположенному недалеко от кладбища, сообщило анонимное лицо, была завернута в обычный полиэтиленовый пакет для мусора. Полиция пока не сообщает никаких подробностей о находке, но по свидетельствам источников из МВД и по любительским снимкам, попавшим в интернет, она представляет точную копию эскиза, который был украден в конце июля из дома столичного предпринимателя Яна Икса, владельца магазинов бытовой техники. Сам Икс утверждал в интервью, что случайно нашел эскиз на чердаке дома его деда и не имел никакого представления о том, как картина, предположительно написанная Эусом, попала к его покойному деду и является ли она подлинником. На сайте пресс-службы полиции сегодня было опубликовано сообщение, в котором говорится, что в данный момент найденная на кладбище картина проходит экспертизу и в ближайшее время будет объявлено, является ли она ранее неизвестным творением Леонарда Эуса или же это фальшивка. Ранее загадочный эскиз становился поводом для лютых споров между теми, кто считает, что он, действительно, существует, и теми, кто подозревает, что это всего лишь умышленно разыгранное шоу, чья конечная цель пока совершенно не ясна. Разрешить спор, хотя бы частично, должна криминалистическая экспертиза, результаты которой с нетерпением ждет не только имагинерская общественность, но и многочисленные поклонники творчества Леонарда Эуса за рубежом. Между тем полиции по-прежнему не удается выйти на след вора, который залез в дом Яна Икса, и возможных заказчиков этого преступления. Однако даже если эскиз будет найден и его подлинность подтвердится, открытым останется вопрос, кто на самом деле является его настоящим владельцем, так как ни одна из недавних попыток заявить на него права пока не увенчалась успехом…».

Дослушав репортаж до конца, ювелир выключил телевизор, встал с кресла и, положив эскиз на рабочий стол с дугообразной столешницей из индийского палисандра, подошел к занавешенному окну.

«Эскиз обрел, наконец, свой истинный дом, — думал ювелир, глядя на размытые человеческие тени, мелькавшие в окнах соседнего особняка, — вот это и есть человек — тень. Постройте себе самый большой дворец, купите остров, станьте президентом, но вы все равно останетесь маленькой тенью. Солнце закатится за горизонт и тень тут же испарится. Был человек, и нет его больше на белом свете. А вот искусство будет жить вечно. Держа в своих руках этот простой эскиз, я держу кусочек бессмертной души художника. Я держу в руках то, чему не страшно забвение. И пусть я устроил маленький маскарад, но оно того стоило. И счастье, и несчастье, и добро и зло — временные явления, а искусство абсолютно. Даже кольца и ожерелья, которыми я сегодня торгую, когда-то уйдут в землю, а через тысячи лет наши потомки их откопают и выставят в музее. Им будет наплевать, кто их носил, сколько власти и любовниц у него было, мой клиент полностью сгниет, а его золото будет все так же ярко сверкать в витрине музея. После того, как я тоже уйду в землю, у эскиза появится другой хозяин, который будет им восхищаться не меньше, и все повторится сначала. Человеку, к которому перейдет это произведение, будет совершенно все равно, прожил ли я хорошую жизнь, был ли я счастлив, совершил ли я хоть один благородный поступок. Бессмертие в искусстве, а не в человеке. И сейчас микроскопическая частица этого бессмертия, этого великого таланта, переходит ко мне. Я не боюсь смерти, бойтесь ее вы! Бедная моя девочка, сколько же грязных рук до тебя успело дотронуться! — Имис, продолжая свой внутренний монолог, вернулся к столу и бережно взял в руки эскиз, — но сейчас ты находишься в руках человека, который боготворит твою прелесть! Шедевр ни в коем случае не должен попадать в невежественные руки, иначе он полностью опошлится. Если человеку не хватает глубины, чтобы вникнуть в его красоту, он не должен приближаться к холсту на пушечный выстрел…».

Насладившись, наконец, изображением обнаженной девицы, ювелир запихал эскиз, старательно завернутый в миллиметровую бумагу, в большой конверт и спрятал свое бесценное приобретение в несгораемый ящик, заделанный в стену. Надежно заперев массивную крышку сейфа, скрытую за прямоугольным корпусом настенных часов, Симон Имис вышел из кабинета, закрыл его на ключ и, зевнув, отправился спать.

Рисунок он планировал хранить в своем личном кабинете, в который не имел право заходить никто, кроме хозяина, так как, по понятным причинам, эскиз нельзя было повесить в комнаты, доступные прислуге и редким гостям. Впрочем, Имис так или иначе не собирался никого посвящать в свою тайну. Он хотел быть единственным на свете человеком, кто может созерцать многострадальный эскиз.

Наверное, действия ювелира показались бы обывателю исключительно нелогичными и, возможно, кому-то даже напомнили бы Доктора Но — отрицательного персонажа из одного из фильмов про британского шпиона Джеймса Бонда, который прятал коллекцию краденных картин в своем укрытии и наслаждался ими в одиночестве.

Однако с подобными эксцентрическими злодеями, которые похищают картины из музеев сугубо для личного удовольствия, в реальной жизни пока не сталкивался ни один сыщик в мире. И в этом случае реальность намного банальнее кинематографа — картины выносят из музеев, чтобы впоследствии их продать (при этом преступник, если и найдет покупателя, может рассчитывать лишь на десятую часть их рыночной стоимости) или обменять на наркотики или оружие. Да и какой смысл владеть шедевром и прятать его в подвале — ведь предметы роскоши приобретаются с целью, прежде всего, демонстрации высокого статуса, вкуса и уникальности их владельца перед окружающими.

Разумеется, если бы эскиз был украден из какого-нибудь музея, Симон Имис ни при каких условиях не рискнул бы его купить, но учитывая полную неопределенность, которая окружала рисунок, он решил подчиниться искушению и последовал принципу «кто успел — тот и съел».

— Слушаю, — спросил в трубку следователь Муус, сидевший за рабочим столом в своем кабинете.

— Муус, здравствуй, я сделал анализ ультрафиолетового излучения эскиза и могу поделиться предварительными результатами, — сказал эксперт по имени Петер, звонивший из криминалистической лаборатории.

— А, отлично, ну, и каков вердикт? Подлинник или подделка?

— Подделка — я нашел современные пигменты. Во-вторых, трещины в красочном слое сделаны при помощи кракелюрного лака, да и сам картон слишком новый. Его тоже попытались состарить искусственным способом. На задней стороне что-то было написано, но весь текст невозможно разобрать. Читаются только пара букв и цифра двенадцать — это, видимо, год. Мне предстоит сделать рентгеноспектральный анализ и дождаться результатов графологической экспертизы, и тогда уже на сто процентов можно будет подтвердить, что это фальшивка. На днях принесу подписанное заключение.

— А, хорошо, Петер, мне главное было узнать фальшивка это или нет. Я, в общем-то, и не сомневался, что будет такой результат. Значит, нельзя понять, что написано на задней стороне?

— Нет, нельзя. Буквы старательно зачищены, остались даже следы шлифовальной шкурки.

— Ну, ладно, Петер, спасибо за звонок. Буду ждать заключение.

— При первой же возможности принесу его. Пока.

Муус положил трубку служебного телефона и откинулся на спинку скрипучего офисного стула. Подтверждались его подозрения, что копию эскиза подбросили умышленно, пытаясь запутать оперативников. Следователю от этого, однако, все равно не становилось легче, так как расследование продолжало буксовать на месте. Маршрут неизвестного человека, сообщившего о фальшивом эскизе, Муус восстановил с точностью до одной улицы, но и это ни к чему так и не привело — на вышеупомянутой улице не оказалось ни одной камеры видеонаблюдения, поэтому не было возможности вычислить машину, на которой передвигался невысокий мужчина с зонтиком и чемоданчиком.

Ко всем прочим несчастьям прибавлялись полицейские начальники, недовольные отсутствием результатов, и надоедливые журналисты, пытавшиеся отчаянно вытянуть из сыщиков любую подробность о находке с кладбища, что заставило следователя даже временно заблокировать входящие звонки на служебном телефоне в его кабинете, не замолкавшем буквально ни на секунду в последние дни.