Том 1. Стихотворения - Василий Жуковский

Светлане*

Хочешь видеть жребий свой  В зеркале, Светлана?Ты спросись с своей душой!  Скажет без обмана,Что тебе здесь суждено!  Нам душа — зерцало!Все в ней, все заключено,  Что нам обещалоПровиденье в жизни сей!Милый друг, в душе твоей,  Непорочной, ясной,С восхищеньем вижу я,Что сходна судьба твоя  С сей душой прекрасной!Непорочность — спутник твой  И веселость — генийВсюду будут пред тобой  С чашей наслаждений.Лишь тому, в ком чувства нет,  Путь земной ужасен!Счастье в нас, и божий свет  Нами лишь прекрасен.Милый друг, спокойна будь,Безопасен твой здесь путь:  Сердце твой хранитель!Все судьбою в нем дано:Будет здесь тебе оно  К счастью предводитель!

К самому себе*

Ты унываешь о днях, невозвратно протекших,Горестной мыслью, тоской безнадежной их призывая, —Будь настоящее твой утешительный гений!Веря ему, свой день проводи безмятежно!Легким полетом несутся дни быстрые жизни!Только успеем достигнуть до полныя зрелости мыслей,Только увидим достойную цель пред очами —Все уж для нас прошло, как мечта сновиденья,Призрак фантазии, то представляющей взоруЛуг, испещренный цветами, веселые холмы, долины;То пролетающей в мрачной одежде печалиДикую степь, леса и ужасные бездны.Следуй же мудрым! всегда неизменный душою,Что посылает судьба, принимай и не сетуй! БезумноСкорбью бесплодной о благе навеки погибшемТо отвергать, что нам предлагает минута!

Письмо к ****

Я сам, мой друг, не понимаю,Как можно редко так писатьК друзьям, которых обожаю,Которым все бы рад отдать!..Подруга детских лет, с тобоюБываю сердцем завсегдаИ говорить люблю мечтою…Но говорить пером — беда!День почтовой есть день мученья!Для моего воображеньяВраги чернильница с пером!Сидеть согнувшись за столомИ, чтоб открыть души движенья,Перо в чернилы помакать,Написанное ж засыпатьСкорей песком для сбереженья —Все это, признаюсь, мне ад!Что ясно выражает взглядИль голоса простые звуки,То на бумаге, невпопад,Для услаждения разлуки,Должны в определенный деньМы выражать пером!.. А лень,А мрачное расположенье,А сердца тяжкое стесненьеВсегда ль дают свободу намТо мертвым поверять строкам,Что в глубине души таится?

Неволи мысль моя страшится:Я автор — но писать ленив!Зато всегда, всегда болтлив,Когда твои воображаюСтоль драгоценные чертыИ сам себе изображаю,Сколь нежно мной любима ты!Всегда, всегда разгорячаешьТы пламенной своей душойИ сердце и рассудок мой!О, сколь ты даром обладаешьБыть милой для твоих друзей!Когда письмо твое читаю,Себя я лучшим ощущаю,Довольней участью своей,И будущих картина днейПередо мной животворится,И хоть на миг единый мнится,Что в жизни все имею я:Любовь друзей — судьба моя.Храни, о друг мой неизменный,Сей для меня залог священный!Пиши — когда же долго нетПисьма от твоего поэта,Все верь, что друг тебе поэт, —И жди с терпением ответа!

К 16 января 1814 года*

Прелестный день, не обмани!Тебя встречаю я с волненьем.О, если б жизни приношеньемЯ сделать мог, чтоб оны дни,Летящи следом за тобою,Ей все с собою принесли!..Мой друг, кто был любим судьбоюТебя достойней на земли?

29 января 1814 года*

   Когда б родиться в свет и житьЛишь значило: пойти в далекий путь без цели,Искать безвестного, с надеждой не найтить,И от младенческой спокойной колыбели   До колыбели гробовой   Стремясь за тщетною мечтой,Остановиться вдруг и, взоры обративши,Спросить с унынием: зачем пускался в путь?Потом, забвению свой посох посвятивши,   На лоне тишины заснуть, —Тогда бы кто считал за праздник день рожденья?    Но жребий мне иной!    Мой ангел, мой хранитель,Твой вид приняв, сказал: «Я друг навеки твой!»В сем слове все сказал небесный утешитель.В сем слове цель моя, надежда и венец!   Благодарю за жизнь, творец!

К Воейкову[52] (послание)*

Добро пожаловать, певец,Товарищ-друг, хотя и льстец,В смиренную обитель брата;Поставь в мой угол посох свойИ умиленною мольбойПочти домашнего Пената.Садись — вот кубок! в честь друзьям!И сладкому воспоминанью,И благотворному свиданью,И нас хранившим небесам!

Ты был под знамена́ми славы;*Ты видел, друг, следы кровавыНа Русь нахлынувших врагов,Их казнь и ужас их побега;Ты, строя свой бивак из снега,Себя смиренью научалИ, хлеб водою запивая,«Хвала, умеренность златая!» —С певцом Тибурским* восклицал.Ты видел Азии пределы;Ты зрел ордынцев лютых крайИ лишь обломки обгорелыТам, где стоял Шери-Сарай*,Батыя древняя обитель;Задумчивый развалин зритель,Во днях минувших созерцалТы настоящего картинуИ в них ужасную судьбинуБатыя новых дней* читал.В Сарепте* зрелище иное:Там братство христиан простоеБесстрастием огражденоОт вредных сердцу заблуждений,От милых сердцу наслаждений.Там вечно то же и одно;Всему свой час: труду, безделью;И легкокрылому весельюПорядок крылья там сковал.Там, видя счастие в покое,Ты все восторги отдавалЗа нестрадание святое;Ты зрел, как в тишине семей,Хранимы сердцем матерей,Там девы простотой счастливы,А юноши трудолюбивыОт бурных спасены страстейРукой занятия целебной;Ты зрел, как, вшедши в божий храм,Они смиренно к небесамВозводят взор с мольбой хвалебнойИ служат сердцем божеству,Отринув мрак предрассужденья…Что уподобим торжеству,Которым Чудо искупленьяОни в восторге веры чтут?..Все тихо… полночь… нет движенья…И в трепете благоговеньяВсе братья той минуты ждут,Когда им звон-благовестительПровозгласит: воскрес спаситель!..И вдруг… во мгле… средь тишины,Как будто с горней вышиныС трубою ангел-пробудитель,Нисходит глас… алтарь горит,И братья пали на колени,И гимн торжественный гремит,И се, идут в усопших сени,*О, сердце трогающий вид!Под тенью тополей, ветвистыхБерез, дубов и шелковиц,Между тюльпанов, роз душистыхРяды являются гробниц:Здесь старцев, там детей могила,Там юношей, там дев младых —И Вера подле пепла ихНадежды факел воспалила…Идут к возлюбленных гробамС отрадной вестью воскресенья;И все — отверзтый светлый храм,Где, мнится, тайна искупленьяСвершается в сей самый час,Торжественный поющих глас,И братий на гробах лобзанье(Принесших им воспоминаньеИ жертву умиленных слез),И тихое гробов молчанье,И соприсутственных небесНезримое с землей слиянье —Все живо, полно божества;И верных братий торжестваСвидетели, из тайной сениИсходят дружеские тени,И их преображенный видНа сладку песнь: «Воскрес спаситель!..»Сердцам «воистину» гласит,И самый гроб их говорит:Воскреснем! жив наш искупитель! —И сей оставивши предел,Ты зрел, как Терек в быстром беге*Меж виноградников шумел,Где часто, притаясь на бреге,Чеченец иль черкес сиделПод буркой, с гибельным арканом;И вдалеке перед тобой,Одеты голубым туманом,Гора вздымалась над горой,И в сонме их гигант седой,Как туча, Эльборус двуглавый.Ужасною и величавойТам все блистает красотой:Утесов мшистые громады,Бегущи с ревом водопадыВо мрак пучин с гранитных скал;Леса, которых сна от векаНи стук секир, ни человекаВеселый глас не возмущал,В которых сумрачные сениЕще луч дне́вный не проник,Где изредка одни олени,Орла послышав грозный крик,Теснясь в толпу, шумят ветвямиИ козы легкими ногамиПеребегают по скалам.Там все является очамВеликолепие творенья!Но там — среди уединеньяДолин, таящихся в горах, —Гнездятся и балкар, и бах,И абазех, и камукинец,И карбулак, и абазинец,И чечереец, и шапсук;Пищаль, кольчуга, сабля, лукИ конь — соратник быстроногийИх и сокровища и боги;Как серны, скачут по горам,Бросают смерть из-за утеса;Или, по топким берегам,В траве высокой, в чаще лесаРассыпавшись, добычи ждут.Скалы́ свободы их приют;Но дни в аулах их бредутНа костылях угрюмой лени;Там жизнь их — сон; стеснись в кружокИ в братский с табаком горшокВонзивши чубуки, как тениВ дыму клубящемся сидятИ об убийствах говорятИль хвалят меткие пищали,Из коих деды их стреляли;Иль сабли на кремнях острят,Готовясь на убийства новы.Ты видел Дона берега;Ты зрел, как он поил шелковыНеобозримые луга,Одушевленны табунами;Ты зрел, как тихими водамиМеж виноградными садамиОн, зеленея, протекалИ ясной влагой отражалБрега, покрытые стадами,Ряды стеснившихся струговИ на склонении холмовДонских богатырей станицы;Ты часто слушал, как певицыРодимый прославляют Дон,Спокойствие станиц счастливых,Вождей и коней их ретивых;С смиреньем отдал ты поклонЖилищу Вихря-атамана*И из заветного стаканаЕго здоровье на ЦимлеПил, окруженный стариками,И витязи под сединамиСоотчичам в чужой земле«Ура!» кричали за тобою.Теперь ты случая рукоюВ обитель брата приведен,С ним вспомнишь призраки златыеНевозвратимых тех времен,Когда мы — гости молодыеУ милой Жизни на пиру —Из полной чаши радость пилиИ счастье наше! говорилиВ своем пророческом жару…Мой друг, пророчество прелестно!Когда же сбудется оно?Еще вдали и неизвестноВсе то, что нам здесь суждено…А время мчится без возврата,И жизнь-изменница за ним;Один уходим за другим;Друг, оглянись… еще нет брата,*Час от часу пустее свет;Пустей дорога перед нами.

Но так и быть!.. здесь твой поэтС смиренной музою, с друзьямиВ смиренном уголке живетИ у моря погоды ждет.И ты, мой друг, чтобы мечтоюГрядущее развеселить,Спешишь волшебных струн игроюВ нем спящий гений пробудить;И очарованный тобою,Как за прозрачной пеленою,Я вижу древни чудеса:*Вот наше солнышко-красаВладимир-князь с богатырями;Вот Днепр кипит между скалами;Вот златоверхий Киев-град;И бусурманов тьмы, как пруги,Вокруг зубчатых стен кипят;Сверкают шлемы и кольчуги;От кликов, топота коней,От стука палиц, свиста пращейДалеко слышен гул дрожащий;Вот, дивной облечен броней,Добрыня, богатырь могучий,И конь его Златокопыт;Чрез степи и леса дремучиНе скачет витязь, а летит,Громя Зилантов, и Полканов,И ведьм, и чуд, и великанов;И втайне девица-красаЗа дальни степи и лесаВослед ему летит душою;Склоняся на руку главою,На путь из терема глядитИ так в раздумье говорит:«О ветер, ветер! что ты вьешься?*Ты не от милого несешься,Ты не принес веселья мне;Играй с касаткой в вышине,По поднебесью с облаками,По синю морю с кораблями —Стрелу пернатую отвейОт друга — радости моей».Краса-девица ноет, плачет;А друг по долам, холмам скачет,Летя за тридевять земель;Ему сыра земля постель;Возглавье щит; ночлег дубрава;Там бьется с бабою-ягой;Там из ручья с живой водой,Под стражей змея шестиглава,Кувшином черпает златым;Там машет дубом перед нимКосматый людоед Дубыня;Там заслоняет путь Горыня;И вот внезапно занесенВ жилище чародеев он;Пред ним чернеет лес ужасный!Сияет блеск вдали прекрасный;Чем ближе он — тем дале свет;То тяжкий филина полет,То вранов раздается рокот;То слышится русалки хохот;То вдруг из-за седого пняВыходит леший козлоногий;И вдруг стоят пред ним чертоги,Как будто слиты из огня —Дворец волшебный царь-девицы;Красою белые колпицы,Двенадцать дев к нему идутИ песнь приветствия поют;И он… Но что? куда мечтамиЯ залетел тебе вослед —Ты чародей, а не поэт;Ты всемогущими струнамиМой падший гений оживил…И кто, скажи мне, научил*Тебя предречь осмью стихамиВ сей книге с белыми листамиВесь сокровенный жребий мой?Признаться ли?.. Смотрю с тоской,С волнением непобедимымНа белые сии листы,И мнится, перстом невидимымСвои невидимы чертыНа них Судьба уж написала.Что б ни было… сей дар тебеОтныне дружба завещала;Она твоя… молись Судьбе,Чтоб в ней наполнились страницы.Когда, мой друг, тебе я самЕе в веселый час подамИ ты прочтешь в ней небылицы,За быль рассказанные мной,То знай, что счастлив жребий мой,Что под надзором провиденья,Питаясь жизнью в тишине,Вблизи всего, что мило мне,Я на крылах воображенья,Веселый здесь, в тот мир леталИ что меня не покидалМой верный ангел вдохновенья…Но, друг, быть может… как узнать?..Она останется пустая,И некогда рука чужаяТебе должна ее отдатьВ святой залог воспоминанья,Увы! и в знак, что в жизни сейМилейшие души моейНе совершилися желанья.Прими ее… и пожалей.

К тургеневу, в ответ на стихи, присланные им вместо письма*