Том 1. Стихотворения - Василий Жуковский

Узник к мотыльку, влетевшему в его темницу*

Откуда ты, эфира житель?Скажи, нежданный гость небес,Какой зефир тебя занесВ мою печальную обитель?Увы! денницы милый светДо сводов сих не достигает;В сей бездне ужас обитает;Веселья здесь и следу нет.

Сколь сладостно твое явленье!Знать, милый гость мой, с высотыСтрадальца вздох услышал ты —Тебя примчало сожаленье;Увы! убитая тоскойДуша весь мир в тебе узрела,Надежда ясная влетелаВ темницу к узнику с тобой.

Скажи ж, любимый друг природы,Все те же ль неба красоты?По-прежнему ль в лугах цветы?Душисты ль рощи? ясны ль воды?По-прежнему ль в тиши ночнойПоет дубравная певица?Увы! скажи мне, где денница?Скажи, что сделалось с весной?

Дай весть услышать о свободе;Слыхал ли песнь ее в горах?Ее видал ли на лугахВ одушевленном хороводе?Ах! зрел ли милую страну,Где я был счастлив в прежни годы?Все та же ль там краса природы?Все так ли там, как в старину?

Весна сих сводов не видала:Ты не найдешь на них цветка;На них затворников рукаСтраданий повесть начертала;Не долетает к сим стенамЗефира легкое дыханье:Ты внемлешь здесь одно стенанье,Ты здесь порхаешь по цепям.

Лети ж, лети к свободе в поле;Оставь сей бездны глубину;Спеши прожить твою весну —Другой весны не будет боле;Спеши, творения краса!Тебя зовут луга шелковы:Там прихоти — твои оковы;Твоя темница — небеса.

Будь весел, гость мой легкокрылый,Резвяся в поле по цветам…Быть может, двух младенцев тамТы встретишь с матерью унылой.Ах! если б мог ты усладитьИх муку радости словами;Сказать: он жив! он дышит вами!Но… ты не можешь говорить.

Увы! хоть крыльями златымиМоих младенцев ты прельсти;По травке тихо полети,Как бы хотел быть пойман ими;Тебе помчатся вслед они,Добычи милыя желая;Ты их, с цветка на цвет порхая,К моей темнице примани.

Забав их зритель равнодушный,Пойдет за ними вслед их мать —Ты будешь путь их услаждатьСвоею резвостью воздушной.Любовь их — мой последний щит:Они страдальцу провиденье;Сирот священное моленьеТюремных стражей победит.

Падут железные затворы —Детей, супругу, небеса,Родимый край, холмы, лесаОпять мои увидят взоры…Но что?.. я цепью загремел;Сокрылся призрак-обольститель…Вспорхнул эфирный посетитель…Постой!.. но он уж улетел.

К Филону*

Блажен, о Филон, кто харитам-богиням жертвы приносит.Как светлые дни легкокрылого мая в блеске весеннем,Как волны ручья, озаренны улыбкой юного утра,   Дни его легким полетом летят.

И полный фиал, освященный устами дев полногрудых,И лира, в кругу окрыляемых пляской фавнов звеняща,Да будут от нас, до нисхода в пределы тайного мира,   Грациям, девам стыдливости, дар.

И горе тому, кто харитам противен; низкие мыслиЕго от земли не восходят к Олимпу; бог песнопеньяИ нежный Эрот с ним враждуют; напрасно лиру он строит:   Жизни в упорных не будет струнах.

К Плещееву*

   Напрасно я, друг милый, говорил,Что супостат*, как вешний лед, растает!..Увы! грядущего никто, никто не знает!   Ведь не растаял он — застыл!

Уединение*

(Отрывок)

Дружись с Уединеньем!Изнежен наслажденьем,Сын света незнакомС сим добрым божеством,Ни труженик унылый,Безмолвный раб могилы,Презревший божий светСтепной анахорет.Ужасным привиденьемПред их воображеньемЯвляется оно:Как тьмой, облеченоОдеждою печальнойИ к урне погребальнойПриникшее челом;И в сумраке кругом,Объят безмолвной думой,Совет его угрюмой:С толпой видений Страх,Унылое Молчанье,И мрачное МечтаньеС безумием в очах,И душ холодных мука,Губитель жизни, Скука…О! вид совсем инойДля тех оно приемлет,Кто зову сердца внемлетИ с мирною душой,Младенец простотой,Вслед промысла стремится,Ни света, ни людейУгрюмо не дичится,Но счастья жизни сейОт них не ожидает,А в сердце заключаетПрямой источник благ.С улыбкой на устах,На дружественном лонеПодруги Тишины,

В сиянии весны,Простертое на тронеИз лилий молодых,Как райское виденьеСебя являет ихОчам Уединенье!Вблизи под сенью миртКружится рой ХаритИ пляску соглашаетС струнами Аонид;Смотря на них, смягчаетНаука строгий вид,При ней, сын размышленья,С веселым взглядом Труд —В руке его сосудСчастливого забвеньяСразивших душу бед,И радостей минувших,И сердце обманувшихРазрушенных надежд;Там зрится Отдых ясный,Труда веселый друг,И сладостный Досуг,И три сестры, прекрасныКак юная весна:Вчера — воспоминанье,И Ныне — тишина,И Завтра — упованье;Сидят рука с рукой,Та с розой молодой,Та с розой облетелой,А та, мечтой веселойСтремяся к небесам,В их тайну проникаетИ, радуясь, сливаетНеведомое намВ магическое там.

«Вспомни, вспомни, друг мой милый…»*

Вспомни, вспомни, друг мой милый,  Как сей день приятен был!Небо радостно светило!  Мнилось, целый мир делилНаслаждение со мною!  Год минувший — тяжкий сон!Смутной, горестной мечтою  Без возврата скрылся он.

Снова день сей возвратился,  Снова в сердце тишина!Вид природы обновился —  И душа обновлена!Что прошло — тому забвенье!  Верный друг души моей,Нас хранило Провиденье!  Тот же с нами круг друзей!

О сопутник мой бесценный!  Мысль, что в мире ты со мной,Неразлучный, неизменный, —  Будь хранитель в жизни мой!В ней тобою все мне мило!  В самой скорби страха нет!Небо нас соединило!  Мы вдвоем покинем свет!

Тургеневу, в ответ на его письмо[48]*

(послание)

Друг, отчего печален голос, твой?Ответствуй, брат, реши мое сомненье.Иль он твоей судьбы изображенье?Иль счастие простилось и с тобой?С стеснением письмо твое читаю;Увы! на нем уныния печать;Чего не смел ты ясно мне сказать,То все, мой друг, я чувством понимаю.Так, и на твой досталося удел;Разрушен мир фантазии прелестной;Ты в наготе, друг милый, жизнь узрел;Что в бездне сей таилось, все известно —И для тебя уж здесь обмана нет.И, испытав, сколь сей изменчив свет,С пленительным простившись ожиданьем,На прошлы дни ты обращаешь взглядИ без надежд живешь воспоминаньем.

О! не бывать минувшему назад!Сколь весело промчалися те годы,Когда мы все, товарищи-друзья,Делили жизнь на лоне у Свободы!Беспечные, мы в чувстве бытия,Что было, есть и будет, заключали,Грядущее надеждой украшали —И радостным оно являлось нам.Где время то, когда по вечерамВ веселый круг нас музы собирали?Нет и следов; исчезло все — и сад*И ветхий дом, где мы в осенний хлад*Святой союз любви торжествовали*И звоном чаш шум ветров заглушали.Где время то, когда наш милый братБыл с нами, был всех радостей душою?Не он ли нас приятной остротоюИ нежностью сердечной привлекал?Не он ли нас тесней соединял?Сколь был он прост, нескрытен в разговоре!Как для друзей всю душу обнажал!Как взор его во глубь сердец вникал!Высокий дух пылал в сем быстром взоре.Бывало, он, с отцом рука с рукой,Входил в наш круг — и радость с ним являлась:Старик при нем был юноша живой,Его седин свобода не чуждалась…О нет! он был милейший нам собрат;Он отдыхал от жизни между нами,От сердца дар его был каждый взгляд,И он друзей не рознил с сыновьями…Увы! их нет… мы ж каждый по тропамНезнаемым за счастьем полетели,Нам прошептал какой-то голос: там!Но что? и где? и кто вожатый к цели?Вдали сиял пленительный призра́к —Нас тайное к нему стремленье мчало;Но опыт вдруг накинул покрывалоНа нашу даль — и там один лишь мpaк.И, верою к грядущему убоги,Задумчиво глядим с полудорогиНа спутников, оставших назади,На милую Фантазию с мечтами…Изменница! навек простилась с нами,А все еще твердит, свое: иди!Куда идти? что ждет нас в отдаленье?Чему еще на свете веру дать?И можно ль, друг, желание питать,Когда для нас столь бедно исполненье?Мы разными дорогами пошли:Но что ж, куда они нас привели?Всё к одному, что счастье — заблужденье.Сравни, сравни себя с самим собой:Где прежний ты, цветущий, жизни полный?Бывало, все — и солнце за горой,И запах лип, и чуть шумящи волны,И шорох нив, струимых ветерком,И темный лес, склоненный над ручьем,И пастыря в долине песнь простая —Веселием всю душу растворяя,С прелестною сливалося мечтой:Вся жизни даль являлась пред тобой;И ты, восторг предчувствием считая,В событие надежду обращал.Природа та ж… но где очарованье?Ах! с нами, друг, и прежний мир пропал;Пред опытом умолкло упованье;Что в оны дни будило радость в нас,То в нас теперь унылость пробуждает;Во всем, во всем прискорбный слышен глас,Что ничего нам жизнь не обещает.И мы еще, мой друг, во цвете лет.О, беден, кто себя переживет!Пред кем сей мир, столь некогда веселый,Как отчий дом, ужасно опустелый:Там в старину все жило, все цвело,Там он играл младенцем в колыбели;Но время все оттуда унесло,И с милыми веселья улетели;Он их зовет… ему ответа нет;В его глазах развалины унылы;Один его минувшей жизни след:Утраченных безмолвные могилы.Неси ж туда, где наш отец и братСпокойным сном в приюте гроба спят,Венки из роз, вино и ароматы;Воздвигнем, друг, там памятник простойИх бытия… и скорбной нашей траты.Один исчез из области земнойВ объятиях веселыя Надежды.[49]Увы! он зрел лишь юный жизни цвет;С усилием его смыкались вежды;Он сетовал, навек теряя свет —Где милого столь много оставалось, —Что бытие так рано прекращалось.Но он и в гроб Мечтой сопровожден.Другой… старик… сколь был он изумленТогда, как смерть, ошибкою ужасной,Не над его одряхшей головой,Над юностью обрушилась прекрасной![50]Он не роптал: но с тихою тоскойСмотрел на праг покоя и могилы —Увы! там ждал его сопутник милый;Он мыслию, безмолвный пред судьбой,Взывал к творцу: да пройдет чаша мимо!Она прошла…[51] и мы в сей край незримыйЛетим душой за милыми вослед;Но к нам от них желанной вести нет;Лишь тайное живет в нас ожиданье…Когда ж? когда?.. Друг милый, упованье!Гробами их рубеж означен тот,За коим нас свободы гений ждет,С спокойствием, бесчувствием, забвеньем.Пришед туда, о друг, с каким презреньемМы бросим взор на жизнь, на гнусный свет;Где милое один минутный цвет;Где доброму следов ко счастью нет;Где мнение над совестью властитель;Где все, мой друг, иль жертва, иль губитель!..Дай руку, брат! как знать, куда наш путьНас приведет, и скоро ль он свершится,И что еще во мгле судьбы таится —Но дружба нам звездой отрады будь;О прочем здесь останемся беспечны;Нам счастья нет: зато и мы — не вечны!

Эпимесид*