В небе Балтики - Андрей Калиниченко

За активное содействие наземным войскам в овладении городом Гатчина нашей дивизии было присвоено наименование "Гатчинская".

Вечером Аносов, Журин и я обратились к командиру эскадрильи за разрешением съездить в Ленинград и навестить знакомых.

— К отбою вернемся, товарищ гвардии майор, — уговаривали мы Ракова.

— Что, любовь завели? — шутливо спросил Раков.

— Просто знакомые, — ответил я.

— Мушкетерам не положено влюбляться, — запальчиво добавил Аносов.

— Любовь у нас одна, товарищ гвардии майор, любовь к самолету, — сказал Журин.

— Ну смотрите, — улыбнулся комэск, и нам показалось, что он сдается. А вдруг задержитесь из-за транспорта, а завтра полеты? — снова усомнился Раков.

— Фрицы драпают, обстрела города не будет, движение не нарушится, и мы вернемся вовремя, — заверил командира Аносов.

— Хорошо. Но только до отбоя, — разрешил Раков.

И вот мы в городе. Но что это? Остановились трамваи. На улицах, площадях и набережных застыли в ожидании тысячные толпы ленинградцев. Вдруг огромный луч прожектора прошел над Невой, вонзил свое белое лезвие в вершину шпиля Петропавловской крепости и остановился. Он был так ярок и широк, словно сказочная дорога, открывающая путь в небо. И тогда все вспыхнуло, все загремело. С Марсова поля, с набережных Невы и с кораблей Краснознаменного Балтийского флота грянули залпы победного салюта. Сотрясались здания от грохота, плыл пороховой дым над мостами, светилось разноцветными огнями ленинградское небо. Лучи прожекторов со всех концов города скрестились над Дворцовой площадью, образуя над вечерним Ленинградом сверкающий шатер. После многомесячного затемнения изнуренный город впервые озарился ярким светом. Люди обнимались, смеялись и плакали от радости. Ленинград свободен! Свободен от блокады, от обстрелов, от постоянной угрозы, висевшей годами!

— Братцы, возвращаемся в полк. Потом навестим знакомых, — предложил я друзьям.

— Правильно. Радость-то какая! — поддержал меня Аносов.

Возбужденные увиденным, мы подходили к своему общежитию. Во дворе толпились летчики. Навстречу нам бросился Евгений Кабанов и взволнованно начал рассказывать:

— Что тут было, что было, если бы вы видели... Какой салют устроили из пистолетов. Я всю обойму выпалил.

Здесь находились Раков, Бородавка, Косенко, Виноградов, Шуянов, Журин. Вместе мы радовались великой победе. Сверкающие, как искры салюта, глаза, восхищенные улыбки друзей без слов говорили об их чувствах и переживаниях.

Фашистским захватчикам не удалось сломить ленинградцев и задушить город блокадой. 900 дней и ночей продолжалась великая битва у его стен. Ленинград выстоял! Выстоял потому, что его защитники, получая помощь всей страны, проявляли массовый героизм и невиданную стойкость в обороне, отдавая для дела победы все свои силы.

"Пройдут века, но дело, которое сделали ленинградские мужчины и женщины, старики и дети, это великое дело Ленина, дело нашей партии, никогда не изгладится из памяти самых отдаленных поколений", — говорил в 1945 году М. И. Калинин.

Фронт все больше удалялся на запад. В короткий зимний день больше двух раз слетать на задание не удавалось — задерживала подготовка самолетов к повторным вылетам. Тогда инженер эскадрильи гвардии старший техник-лейтенант Н. А. Степанов нашел способ, как ее ускорить. Он всегда что-нибудь придумывал, экспериментировал, изобретал. Николай был не только хорошим инженером-специалистом, но и прекрасным организатором. Учтя то, что на задания мы ходили не эскадрильей, а парами и звеньями, инженер направлял весь технический состав на подготовку только что возвратившихся самолетов. Закончив работу на этих машинах, техники принимались за очередные. При такой системе подготовки нам удавалось делать по три-четыре вылета.

В тот день я возвратился из второго полета с большими повреждениями самолета. Была выведена из строя маслосистема левого мотора. Хотелось отремонтировать машину как можно быстрее.

— Батя, сделайте все возможное, — попросил я техника звена В. М. Покровского.

На аэродроме властвовала зимняя стужа, дул шальной пронизывающий ветер, работать было трудно. Техникам пришлось надеть на себя всю зимнюю одежду, как тогда шутили, всю "арматурную карточку". Молча и сосредоточенно трудились гвардии техник-лейтенант В. М. Покровский, механик гвардии старший сержант В. С. Золотов и их друзья. Когда пальцы сводила судорога, они согревали их теплом своего дыхания и вновь брали ключи и отвертки. Ветер вздымал столбы снега, стегал по лицу, забирался под одежду. Механики то и дело спрыгивали со стремянки, плясали и размахивали руками, чтобы хоть немного согреться.

Работа подходила к концу, когда на стоянку прибежал посыльный и передал, что меня вызывает комэск.

— Ваше звено готово? — спросил Раков, как только я вошел в землянку.

— Готово, товарищ командир, только бомбы не подвешены!

— Тогда подойдите сюда, — указал на стол комэска. — Сейчас четырнадцать часов — еще успеете.

На столе лежала развернутая карта. Раков сообщил обстановку и дал задание. На участке дороги между Кингисеппом и Нарвой скопилось большое количество вражеских эшелонов с техникой и войсками. Мне в паре с Аносовым предстояло уничтожить один из этих эшелонов.

— Выбор цели — по вашему усмотрению. Параллельно с железной дорогой проходит шоссейная, на которой много автомашин. Если не будет "мессершмиттов", проштурмуете автоколонну, — сказал в заключение Василий Иванович. — И последнее: для прикрытия с вами пойдет пара "яков".

Я уже приноровился к полетам в плохую погоду и ударам с малых высот. Аносову также полюбилась штурмовка с бреющего, и мы были довольны, получив такое задание.

И вот мы в полете. Справа крыло в крыло шел Саша Аносов, сзади чуть выше — пара "яков". На душе немного тревожно. Старался быть собранным, действовать обдуманно. Ведь я ведущий и отвечал за действия не только своего экипажа, но и всей группы, хотя и небольшой.

Над самой кабиной нависали плотные облака. Они не давали возможности подняться выше трехсот метров. Временами по маршруту встречались снежные заряды, и тогда видимость еще больше ухудшалась. Не проскочить бы цель! Истребители прикрытия держались совсем близко, боясь потерять нас из виду.

— Выходи на железку, — предложил Анатолий.

Мы подвернули влево и пошли на запад вдоль железной дороги. Медленно тянулось время.

— Командир, впереди Кингисепп, — снова доложил Виноградов.

"В двенадцати километрах западнее города проходит линия фронта. Прячась в облаках, можно подойти к цели скрытно", — рассуждал я про себя, вспоминая действия В. И. Ракова в недавнем полете при подобной ситуации.