Юрген Лаос - Вячеслав Еропов

– Отец…ты многое помнишь о своем отце? – внезапно спросил Юрген.

Глеб на секунду задумался.

– Немного. Он хотел, чтобы я стал превосходным охотником, хотя меня возня с животными никогда особо не привлекала.

– А кем ты хотел быть?

– Ох, я мечтал изучать растения, но мой отец твердил, что на зарплату травника не хватит даже за дом заплатить. Тебе следует знать, Юрг, что дома на Малеконской улице стоят значительно дороже, чем на Солнечной или Майской. У нас на улице травники не живут, только охотники и те, кто приближен к главе деревне. Примары, отвечающие за определенную улицу. Охранники источника. «Серые тени» Александра, они постоянно следят за подозрительными личностями, чья мана может представлять угрозу. В общем, травники Александру не нужны. А что было не нужно Александру, то было не нужно и моему отцу. Поэтому я часто сбегал из дома на Моховую улицу, пропуская занятия с отцом. Говорил, что тренируюсь контролировать ману на панцирных плодах. Обманывал, конечно, и он это чувствовал.

– И не осуждал?

– Нет, но знаешь, порой безразличие куда страшнее.

Юрген встрепенулся, услышав эту фразу.

– Да, я понимаю. Мой отец ни слова не сказал, когда решил бросить нас. Я до сих пор не могу ему простить это.

– Я помню эту историю, – сочувствующе сказал Глеб.

– Он хотел, чтобы я работал в кузнице, – добавил Юрген. – Но я потерял сознание в первый же день работы. Я не оправдал его ожиданий и…в общем, мы так и не нашли общий язык. А потом он погиб, словно по щелчку. Раз, и нет никого у меня.

– Ты не находишь это странным? Наша связь с родителями должна быть нерушимой, – задумался Глеб. – А мы не можем найти точки соприкосновения…и это несмотря на то, что мана у нас практически идентичная. Возможно, чем сильнее и тоньше связь, тем легче она рвется?

– Не знаю, Глеб. С отцом у меня никогда не было связи, либо я ее просто не чувствовал, чего нельзя сказать о матушке. Я знаю точно, она меня любила…

– А я наоборот ничего не знаю о своей матери. Она умерла, когда мне стукнуло три года. Все, что от нее осталось, хранится в библиотеке на полке Макеинов. Вроде свитки живые, да? Хранят ману, можно сказать, всю суть человека. А я не чувствовал этого. Мать была всегда для меня мертва, недоступна. Ты даже не представляешь, как бы я хотел взглянуть на нее вживую.

Глеб сел возле Юргена, сложил руки на коленях.

– Я любил отца, Юрген, – тяжело проговорил он. – Когда он умер, меня не было дома. Я тогда чувствовал по связи, как жизнь его покидает, но…не успел ничего сделать. Был на задании.

Юрген мягко смотрел на Глеба, не зная, что ответить.

– У тебя отношения с родителями были ничем не лучше моих, да?

Глеб сделал глубокий вдох, набрал побольше маны в легкие, выдохнул с такой силой, что ножки стола затряслись, тумбочки отъехали к углам.

– Как вспомню, тяжело становится, – сказал Глеб. – Я хочу одно сказать тебе, Юрг. Твое стремление найти мать во что бы то ни стало напоминает мне о чистой человеческой любви. Надеюсь, ты никогда не повторишь мою судьбу. Семья – это самое важное, что есть у нас.

Глеб встал с кровати, поставил тумбочки на место и приготовился удалиться в свою комнату. Он не будет провоцировать Юргена по указке Александра.

– Я должен тебе кое-что сказать, – решил выговориться Глеб перед тем, как закрыть за собой дверь. – Александр хочет настроить нас друг против друга. Весь этот месяц я наблюдал за тобой, чтобы понять, как твоя мана взаимодействует с миром. Я не хочу это обсуждать и…прости меня, Юрген. Александр обещал забрать дом родителей, если я откажусь за тобой следить. Я ни в коем случае не пытаюсь оправдать себя. Но в деревне не все так гладко, как я тебе описывал…

Глеб остановился, взглянул на удивленное выражение лица Юргена.

– Я знаю, мне лучше замолчать, – поник Глеб. – Просто знай, что Александр будет всячески тебя провоцировать…и я не хочу в этом участвовать.

С этими словами Глеб ушел в другую комнату, так и не закрыв за собой дверь. Юрген задумчиво проводил его взглядом. Имеет ли он право осуждать кого-либо? Глеб был с ним на честной ноте, нужно отдать ему должное. От Александра он никогда не ждал ничего хорошего. Но ведь глава деревни – это не вся деревня. Когда-нибудь он уйдет со своего поста, и тогда его никто не будет беспокоить. И Глебу не придется переезжать на другую улицу. Все образумится, стоит только немного подождать.

Юрген пролежал в мыслях несколько минут, пока не услышал стук входной двери. Глеб ушел на задание. Юрген встал с кровати, открыл комод. Единственное, что ему сейчас остается – это позаботиться о своей матушке. Как и сказал Глеб, главное найти ее. Всего-то нужно разобраться с таинственными людьми и найти Лору. Две задачи. Разве их невозможно решить?

Юрген задействовал ману, прикоснулся к деревянному осколку. И в тот же момент его сознание улетело в коловращение красок.

Воспоминание Галена

– Больно не будет, Гален.

Юноша со светлыми волосами сидел на стуле. Высохший, болезненного вида старик налил ему в стакан жидкость голубоватого цвета.

– Можешь попробовать, – предложил он.

Юноша взял в руку стакан, осторожно поднес к губам, пытаясь выпить содержимое. Но странная жидкость предательски не выливалась в рот. Руки Галена начали холодеть от волнения. Он аккуратно поставил стакан обратно на стол. Голубоватая субстанция превратилась в лед.

– Как ты пьешь воду, Гален? – С интересом осведомился старик.

– С трудом.

– Но все-таки у тебя получается?

– С трудом, я же вам сказал, – ответил юноша.

Старик задействовал ману, достал из шкафчика под столом новый свиток. Сделав на нем несколько пометок, он продолжил расспрос:

– Твоя мама говорит, что ты очень редко появляешься дома. Почему?

– Там холодно. И тесно.

– У вас действительно большая семья, – согласился старик, – но никто из твоих братьев и сестер не жалуется на холод.

– Я не жалуюсь, – парировал Гален. – Вы спросили, почему я не появляюсь. Я ответил.

Старик вновь опустил голову и начал водить пальцем по свитку, подмечая какие-то детали. По мане Юргену стало понятно, что напротив Галена сидел отец Александра.

– А как у тебя отношения со сверстниками? – продолжил расспрос старый человек. – Они помогают тебе готовиться к испытанию охотников?

Глаза юноши вдруг расширились