Дуэль со смертью - Антон Чижъ

– Что в пакете?

– Грязное белье.

– Предъявите к досмотру.

Кулек полетел в Смита. Тот ловко поймал, не хуже игрока в регби, и без церемоний разодрал желтую бумагу. На тротуар выпала измятая сорочка. Смит перетряхнул ее со всех сторон и швырнул под ноги.

– Все свободны!

Констебли послушно разошлись в разные стороны. Не иначе сонных бедолаг согнали со всего полицейского округа.

Смит подступил излишне близко, чем предписано правилами этикета.

– Можем договориться по-джентльменски? – спросил он.

– Смотря о чем.

– Прошу вас вернуть то, что нашли. Обещаю, что благодарность наша будет достойной. Вещь эта не особо опасна, но не предназначена для посторонних.

– Не могу.

– Назовите цену.

– У меня ничего нет. Баул с книгами не в счет.

– Какими книгами? – не понял Смит.

– Те, что краду по всей Европе. Страсть, ничего не поделаешь. Попросите ваших таможенников не сильно в них рыться. Книги боятся чужих рук.

Маршалка смерили взглядом, который прожигает легкие материи. Но плащ буйволовой кожи выдерживал и не такое.

– Вы об этом сильно пожалеете.

– Не сомневаюсь.

Маршалк подобрал сорочку, кое-как обмотал бумагой и повернулся спиной к Смиту. Он надеялся, что в случае чего буйвол выдержит револьверную пулю даже с близкого расстояния.

* * *

Граф Бенкендорф испытывал редкую смесь чувств: омерзение купалось в ужасе. То, что он увидел на снимках, положенных Маршалком… Нет, лучше не видеть никогда.

– Ради этого мадмуазель пошла на смерть? – спросил он.

– Ради того, чтобы у русской дипломатии был козырь в рукаве.

Ну разумеется, козырь. Да еще какой. Всем известно, что славный король Эдуард питает слабость к симпатичным барышням. Однако то, что предстало на снимках, открывало Его Величество с такой стороны, что… Если снимки попадут в газеты – конец монархии. В лучшем случае. Бенкендорф понимал, какой бесценный подарок сделал неприятный человек. Особенно накануне международной конференции в Лондоне. Можно прозрачно намекнуть, что имеется нечто взрывоопасное для британской короны. И получить все, что захочешь. Успех переговоров обеспечен… Но нет, слишком мерзко и грязно.

– Где вы нашли… это?

– В канцелярии.

– В нашей канцелярии?

– Кларисса спрятала там, где никто не подумает искать. Кроме меня.

– Делаете комплимент вашему уму?

– Мне была оставлена подсказка.

– Какая?

– Она завязала две папки дел одинаковыми бантиками. Осталось только забрать фотографии в одной из них.

По правде говоря, Бенкендорф ничего не понял, но выучка дипломата помогла.

– Кто еще об этом знает? – спросил он.

– Никто.

Ответ дарил каплю надежды.

– Прошу вас сохранять полную конфиденциальность.

Клясться было не на чем, Маршалк промолчал.

– Благодарю за службу. О вашем успехе будет сообщено министру. Буду лично ходатайствовать о вашем награждении… Сегодня уезжаете? – с надеждой спросили его.

– Осталось мелкое личное дело.

– Доброго пути. – И граф целиком окунулся в срочные циркуляры. Даже руки не подал на прощание.

Закрыв за собой дверь кабинета, Маршалк подождал. И принюхался. Потянуло горелой бумагой.

– Беспечная слабость.

Слова произнесли так тихо, что услышать их было некому. Даже стенам.

* * *

Борис Георгиевич наслаждался ланчем в обществе Ливнева. Легкая беседа была испорчена малоприятным гостем. Маршалк уселся за столик без приглашения.

– Господа, любите криминальные романы?

Ванзаров согласился из вежливости. Ему и братца хватало.

– Чудесная история. Барышня раздобыла тайну, которая могла помочь ее стране. За это ее убили.

Возникла пауза. Дипломаты ждали. Продолжения не последовало.

– Это все? – удивленно спросил Борис Георгиевич.

– Убили жестоко. Пользуясь превосходством в силе, раздели донага. Связали, стали жечь раскаленной кочергой, требуя признания. Она молчала.

– Какой ужас…

– Девушка не знала предела своих сил. И умерла от боли. Ее тело подвесили в дымоходе камина. Идея неплоха: квартиру сдадут не скоро, запах уходит.

– Подобные истории мало подходят полуденному чаю, – осторожно заметил Ливнев.

– Именно так, – согласился Ванзаров. – Зачем же вы…

Маршалк коротким замахом бросил белый комок. Ливнев отпрянул, но сорочка попала ему в грудь.

– В прачечной рук не хватает. Каминную гарь застирать не успели. На планке ваши инициалы. Ванзаров, несите лопату.

– Зачем? – механически спросил Борис Георгиевич.

– Закопаем в посольском садике крысу.

Сорочка легла на столик небрежно, Ливнев что-то подобрал с него.

– Только одну просьбу исполнили или давно трудитесь?

Борис Георгиевич не смел шелохнуться. Замер статуэткой с блюдцем и чашкой.

Ливнев улыбнулся. Все случилось внезапно. Он бросился на Ванзарова, вырвал его со стула и закрылся, как щитом. Лезвие фруктового ножика уткнулось в горло дипломата.

– Дайте мне уйти, никто не пострадает, все будут довольны… – Ливнев пятился, волоча за собой Ванзарова. – Не думайте обо мне дурно, Маршалк, всего лишь забота о сытной пенсии в маленьком доме где-нибудь в Девоншире. Простите, если сможете.

Ливнев пятился уверенно и не спеша. Остановить его было некому.

– Ты убил честную и преданную женщину.

Коротким взмахом Маршалк подхватил десертную вилку и метнул. Серебряная молния, сверкнув, вонзилась в глаз Ливневу. Нож выпал, он схватился за рану, завыл жалобно и беспомощно и упал на колени.

– Не прощаю.

* * *

После третьего бокала виски Борис Георгиевич отчасти пришел в себя и смог говорить членораздельно. Потрясение было сильным. Все-таки не каждый день берут в заложники. Дождавшись, когда Маршалк вышел из кабинета посла, который провожал его с лицом побитой собаки, хоть и породистой, Ванзаров бросился к нему навстречу.

– Позвольте выказать… Позвольте принести… Позвольте выразить вам… – Язык еще не слушался дипломата.

Кивком Маршалк принял благодарность. Борису Георгиевичу этого было мало. Его пробрало основательно. Пережитый страх рвался наружу.

– Вы… вы… потрясающий талант, Маршалк! – выпалил он в спину черному плащу. – Мой брат ногтя вашего не стоит!

Маршалк обернулся:

– Ваш брат – великий сыщик. Такой рождается один на миллион.

– Вот уж не думал…

– Думать полезно.

– Благодарю, – проговорил Борис Георгиевич, не зная, как выпутаться из щекотливой ситуации, которую сам заварил. – Что же не явите свои таланты дома?

– Тесна нам Россия с Ванзаровым. Решили поделить.

– Поделить Россию?

– Россию делить нельзя. Она досталась Ванзарову.

– А вам?

– Все остальное.

– Это что же: Польша с Финляндией? Туркестан?

– Мир. Ну, и вселенная…

И тут Маршалк сделал то, чего ожидать от него было невозможно: он хитро подмигнул. Или так показалось разгоряченному воображению Бориса Георгиевича.

Подхватив, будто ридикюль, ужасный чемодан, полный старинных фолиантов, быть может краденых, страшный и непонятный человек, шурша черным плащом, исчез за дверью.

Борис Георгиевич испытал вновь приступ нехорошего чувства: ему почудилось, что с этим господином они еще свидятся. Чему Ванзаров был заранее не рад. Неблагодарные, в сущности, эти дипломаты. Isn’t it, господа?

Арлекин

Адвокаты хуже убийц. В этом Варвара убедилась окончательно. Убийца, совершая