Цикл аномалии - Ша Форд
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Просто медленное, бесконечное вращение пустой земли.
Если бы я не была так измотана, мне бы уже наскучила командная комната. Но смотреть кучу медленных видео было всем, на что у меня хватало сил. Я выбрала стол и смотрела на соответствующий экран, ожидая, что произойдет что-то интересное, чего никогда не происходило.
Иногда мне казалось, что я видела человека, бегущего в Ничто. Я нажимала на красную кнопку, которая увеличивала изображение, но обнаружила, что это был всего лишь олень. Или дикий кабан. Тысячи кабанов. Уолтер не поверил бы мне, если бы я рассказала ему, потому что иногда нам требовалась неделя, чтобы найти хотя бы одного. А на тех, что нам удалось подстрелить, никогда не было много мяса.
Но там были тысячи сильных и с пухлыми животами, свисающими близко к земле. Хотела бы я придумать способ заманить одного из них в Учреждение. Еда здесь была настолько плохой, что я начала скучать по безвкусной еде из Далласа.
Однако я мало что могла сделать из командной комнаты. Был переключатель с пометкой «Ручное управление», но за корпусом из непроницаемого стекла. Хотя это не могло быть стекло, потому что стекло рано или поздно разбилось бы. Эта штука могла пережить выстрел. Я пинала его, била стулом и пыталась вскрыть стержнем, который нашла прислоненным к стене в медицинском отсеке.
Ничего.
Ни царапины.
Единственный способ убрать корпус — вычислить код на клавиатуре рядом с ним, а я понятия не имела, что это мог быть за код. Я даже не знала, сколько цифр в нем должно быть. Может, четыре. Может, двадцать четыре. Я могла бы потратить всю свою жизнь, нажимая на кнопки, надеясь, что случайно нажму на нужные цифры… что я и делала.
Находясь в бессонном состоянии, я проводила дни, наблюдая, как твердая коричневая земля медленно вращалась по кругу, в то время как я набирала случайные последовательности чисел на клавиатуре, которая не давала мне понять, приближалась ли я к цели. Это странно гипнотизировало вместе со щелканьем кнопок.
Глаза через какое-то время стали тяжелеть. Дыхание входило и выходило из моих легких без каких-либо усилий. В моей памяти были теплые черные провалы: сначала они были маленькими, но с каждой минутой становились все интенсивнее. Через какое-то время они начинали тянуть меня за голову. Они тяжело сидели между моими глазами и тянули меня вниз своей тяжестью…
Щелк… щелк, щелк… щелк…
Шум доносился откуда-то из-за пределов моих снов. Он пронзал теплые почерневшие стены настойчивостью чего-то реального. Не чувство. Не сон. Эхо — резонанс реальности.
И это дико раздражало.
… щелк, щелк, щелк… щелк …
— Боже мой!
Я оторвала голову от стола и зарычала, поворачиваясь на стуле. Я была готова что-нибудь сломать, если придется. Я сделаю все возможное, чтобы остановить этот щелкающий звук. Я была так близка — так близка к тому, чтобы, наконец, немного отдохнуть. И я сделаю все, что я…
— Воробей?
— Ты пускаешь слюни во сне, — сказала она, не глядя. Ее серебряные глаза были устремлены на стену экранов. Она быстрыми, резкими движениями двигала крошечный рычаг переключения передач на столе.
Щелк… щелк, щелк…
Я развернулась и с изумлением наблюдала, как изображение на ее экране — экран номер четыре — повернулось в такт ее движениям. Воробей как-то управляла изображением. Она была за рулем. Я снова взглянула на ее стол и чуть ли не взвизгнула от волнения, увидев, что она открыла корпус на своем ручном переключателе.
— Ты знаешь код?
— Да.
— Как? Какой он?
— Я знаю код, потому что обращаю внимание. И я не скажу тебе, потому что ты просто сделаешь с этим что-то плохое, — сказала Воробей. — Фрэнк предупредил меня о тебе, о том, какой дикой ты можешь быть. Я не позволю тебе разрушить Учреждение так же, как ты разрушила все остальное.
Мне не следовало рассказывать Фрэнку обо всех бедах, в которые я попадала. Уолтер и я делали только то, что должны были, чтобы выжить, а это делали все в Ничто. Но я видела, как Фрэнк и Воробей сочли меня дикарем. Им никогда не приходилось ничего делать, чтобы выжить. Они даже не снимали кожу с мяса.
— Ты видела Фрэнка?
— Да.
— Где он?
Губы Воробья слегка приоткрылись, когда она направила изображение. Концентрация смягчила ее лицо — и на какое-то мгновение она не смотрела на меня, как на собачье дерьмо между ее ботинок.
Затем она снова начала злиться.
— Он над чем-то работает. Он не хочет, чтобы его беспокоили.
— Я не собираюсь беспокоить его…
— Ты мешаешь. Ты даже не можешь уснуть, не оставив после себя неприятный беспорядок.
Она посмотрела на мой стол, и я увидела лужицу слюны там, где раньше лежала моя голова. Я вытерла это рукавом.
— Ну, если я так тебя беспокою, почему ты здесь?
— У меня закончились краски, — рассеянно сказала Воробей. — Машинам потребуется двадцать четыре часа, чтобы выкачать еще комплект. Поэтому, пока я жду, я подумала, что могла бы также посмотреть, что происходит в мире.
Я до сих пор не была уверена в том, что делала Воробей. Она говорила, что была художницей, что, вроде, означало, что она стояла целый день и рисовала картины. Но она разозлилась на меня, когда я спросила, не похоже ли это на то, как я рисовала кошек в школе. Так что сейчас мы просто не говорили об этом.
— К чему прикреплены эти камеры? — сказала я, глядя, как Воробей перевернула картинку. Похоже, она направлялась к какому-то озеру с сухим дном.
— Это дроны.
— Дроны?
— Большие самолеты. Они парят на высоте около трех миль и обычно придерживаются заранее запрограммированного маршрута.
— Если только ты не знаешь код, — буркнула я.
Воробей ухмыльнулась.
— Ага. Я просмотрела почти все, что можно было посмотреть в Архиве, так что иногда я спускаюсь сюда и играю с дронами…
— Что такое Архивы?
— Ради бога, Шарли, — буркнула Воробей.
— Что?
— У тебя когда-нибудь кончаются вопросы?
Нет. Иногда, когда я расходилась, Уолтер просто надевал шляпу на голову и притворялся спящим.
— Ну, а как я должна чему-то учиться, если я об этом не спрашивала?
— Можешь заткнуться и слушать, — легко сказала Воробей.
Я попробовала. И я очень старалась, потому что хотела знать все, что могла, об Учреждении. Я полагала, что чем больше я знала,
