Сказки Бурого Медведя - Михаил Лепёшкин

— Нет, не надо к нему идти. Дал он мне жёлуди свои, и могу я через них от него на любой вопрос ответ получить.

— Так чего же ты сидишь? Давай скорее узнаем, что да как!

Достала Ясна из кошеля один жёлудь, всмотрелась в него и Дуб представила:

— По Дубу вверх, по Роду вниз, ко мне сейчас ответ явись!

Как сказала, так и замерла будто каменная. Сидит не шелохнётся.

Долго Малёк около неё сидел, да не выдержал, позвал и за руку её подёргал. Очнулась Ясна, на Малька глянула да и говорит:

— Зачем раньше времени меня от Дуба вытянул? Говорил он мне слова дельные, да не договорил. Излагал он мне мысли умные, да не изложил. Теперь самой всё додумывать придётся.

— Что же он успел сказать тебе?

— Что лукавят пастыри. Что не исцеляли они людей, а лицедеев больными наряжали да потом те себя за исцелённых перед людом казали. Что хотят они братьев наших не знаниям учить, а рабов из них сделать. Знания же они получат только те, что этому способствовать будут.

— Да ты что, Яська? Дуб твой что-то не то тебе наговорил! Отец Патон добрый человек! Он нас боговой грамоте учит! Да и отец Мигобий тоже, он людей лечит. Как они могут такие злые мысли в голове держать?

— И добром можно людям жизнь испортить. Я это сегодня поняла. А раз так, то добром же можно и увести их от жизни собственной да на себя работать заставить.

— Мудрёно ты говоришь, Ясна. Не пойму я никак. Как доброе сломанное древо может вред принести?

— А вот это ты мне дослушать и не дал, — опустила глаза Ясна. — Ладно, посмотрим, что дальше будет, а там и решим, как нам быть.

— Хорошо! А мне в храм бежать надо. Я обещал в купель к вечеру воды натаскать.

Тем временем сидели святые отцы в покоях своих и думу думали. Вернее, отец Мигобий сидел, а отец Патон по покою метался и во зле своём швырял всё, что под руку попадётся, тем более что всё это братьями сделано. И швырял он так до тех пор, пока блюдом в изображение сломанного древа, что на стене висело, чуть не попал. То самое изображение, что с таким усердием братья вырезали, а все городские последователи сломанного древа чтили как величайшую святыню! Испугался отец Патон! На колени бухнулся, стал поклоны бить да просить древо о прощении. Наконец присоединился к отцу Мигобию.

— Успокоились, отец Патон? — хладнокровно проговорил отец Мигобий. — Теперь давайте всё же решать, как нам быть в получившейся ситуации. Времени у нас мало. Всего три дня. И то, если за это время сломанное древо не явит варварам новое знамение.

— Не уверен я, отец Мигобий, что это знак сломанного древа. Никогда оно таких знаков не давало.

— Вы имеете ввиду таких явных?

— Да, и в таком виде. Раньше они всё больше в видениях были. Или в случаях, после произошедших. А тут сразу и без оговорок. Мы ведь потому и решили всё на представлении сделать, что не думали даже, что возможно такое. Думаю, не обошлось тут без ворожбы местной. Или братья колдовали, или ещё кто. Говорят, дед у них, у которого девка училась, большой колдун. Может, он?

— Нет, скорее сама девка. Змея! Она людей лечит всякими травами, наговорами да силой внутренней. Такое даже нашей науке не под силу. Ясное дело — колдует. Так она и тут наколдовала! Братьям своим помочь хотела, потому и привлекла солнце, которому местные поклоняются. Вот и знамение у неё получилось на местный лад.

— Тогда я знаю, чему братьев учить надо, и как можно быстрее.

— Чему?

— Борьбе с ведьмами и колдунами!

— Это верно. В общем, сделанное девкой знамение нам на пользу пошло. Народ видел, что сломанное древо исцеляет и отвечает на молитвы людей, и даже людей из их города. Значит, веры у них больше будет! Братья глупые тем более уверились, что этот знак им сломанное древо дало. Значит, усерднее учиться будут тому, что мы им подсунем.

— Вы правы, отец Мигобий. Хоть репутация наша и подверглась осмеянию, делу нашему большая польза от этого знамения получилась. А репутацию мы скоро поправим. Тем более, что если мы сами будем на ведьм охотиться, так местные нас ненавидеть станут. А коли местные этим займутся, так пусть на них весь народный гнев и падёт. А мы их, местных, судить будем нашим судом. Судом праведным, судом неоспоримым.

— Ох, правы вы, отец Патон! Приятно иметь дело с умным человеком!

— И мне очень приятно с вами решать разные вопросы, отец Мигобий! Пойду придумывать знамение.

— И пусть сломанное древо поможет вам в этом благородном деле!

Стал выходить отец Патон на крыльцо, идёт, думу думает, а навстречу ему Малёк с вёдрами на крыльцо вбегает, да со света не разобрав ничего в потёмках, так на отца Патона и налетел невзначай! Полетели вёдра на пол, взмахнул отец Патон руками, а из левого рукава яйцо вылетело, да о стену разбившись, вниз потекло… Поднялся Малёк сам, ведра поднял да на яйцо глядит:

— Выходит, правду Ясне Дуб сказал, что не чудеса вы творите, а обман сплошной! Вот оно яйцо, из рукава вашего выпало! Специально вы его в рукаве держите, чтобы людям показывать, будто сломанное древо вам чудеса творит, а на самом деле враньё всё это!

Разозлился отец Патон! Крикнул стражу храмовую да велел Малька в темницу упрятать, за непочтение к служителю культа сломанного древа, самому великому учителю святому отцу Патону! Да в самую дальнюю и тёмную, чтобы никто с ним говорить не мог и его не слышно было! Схватили стражники Малька, руки заломили да в темницу и бросили. А отец Патон разохался, разахался, едва не упал, хорошо стражники его подхватили. Велел он яйцо со стены соскрести поглубже, чтобы на палец дерева содрали, да осторожнее, ибо яйцо то заколдованное. И сразу велел себя в свои покои нести, да не в ногу, чтобы тряски не было. Там скинул одежды свои, велел их в печь бросить, ибо осквернил их отрок поганый! Затем в постель лёг и сказал братьев кликнуть, ибо дало наконец сломанное древо знамение к направлению дальнейшей учёбы.

Пришли братья радостные в келью к отцу Патону, да не радостно встретил он их:

— Вот смотрите, что ваш брат наделал! Вернее не он, а тот кто заколдовал его на ета действо! А действом сим — было