Хроника Аравии - Евгений Белогорский

— В мою спальню — он громко хлопнул в ладоши и подскочившие слуги под присмотром стражников и врача, стали осторожно выносить Антипатра из зала.

Пока стража хилиарха была занята, стратег велел слуге кликнуть собственную стражу. Пердикка чувствовал, что добром Никандр не покинет его дворец и не ошибся. Едва только за Антипатром закрылись двери, как гармост подошел к пиршественному столу и, вытянув в его сторону руку, закричал.

— Хилиарх Антипатр отравлен! — непререкаемым тоном изрек Никандр и его слова немедленно отозвались гневным звоном мечей оставшихся в зале солдат из охраны Антипатра.

— Отравлен! Отравлен! Выдайте нам отравителя! — кричали они, наводя ужас на всех присутствующих в зале людей.

Вбежавшие в зал воины стратега с опаской и непониманием косились на них, ожидая приказа Пердикки. По своей численности они не уступали людям хилиарха, но Пердикка не стал отдавать им приказ выкинуть этих наглецов, вон из его дворца. В сложившихся условиях обязательно бы пролилась кровь, а это было для Пердикки очень нежелательно.

— Внезапно поразивший хилиарха недуг помутил твой разум Никандр! Как можно было отравить Антипатра, если он ничего не съел!? А поданное ему вино выпил ты. Ты тоже отравлен!?? — воскликнул Пердикка.

— Не съел, верно! Но он выпил, — пропустил мимо ушей колкость стратега, Никандр, — он выпил из этого кувшина и ему, стало плохо!

— Я сам пил этот напиток и как видишь, жив и здоров — парировал Пердикка, но гармост не сдавался.

— Ты пил из другого кувшина, а господину наливали из этого!! — Никандр ткнул пальцем в злополучный кувшин. Тревожная тишина вновь повисла в зале, но её быстро прервал уверенный голос Нефтеха. Он уже поставил Антипатру пиявки и вернулся в зал.

— Прохладный шербет не может никого отравить. Хилиарх Антипатр уже был болен, когда переступил порог этого дома. И чтобы рассеять все сомнения, я сам выпью этот прекрасный напиток, из этого кувшина — египтянин подошел к столу и налив шербет в небольшую чашку, неторопливо выпил его.

Опасный вопрос казалось, был разрешен, но только не для Никандра.

— Ты ловко защитил своего господина, бритоголовый, но тебе не удастся обмануть меня. В этом кувшине, возможно и нет яда, но его могла добавить в напиток, вот эта женщина подававшая его хилиарху! Она отравительница! — гармост ткнул пальцем в Антигону и в тот же момент, воины хилиарха схватили танцовщицу, не успевшую покинуть зал. Её подтащили к гармосту и швырнули на колени, грубо пихнул в спину коленом.

— Отвечай мерзавка, ты отравила хилиарха Антипатра!? — воскликнул Никандр грозно потрясая перед лицом Антигоны обнаженным мечом. — Скажи нам, кто тебя надоумил на это черное дело и ты легко умрешь! Клянусь Зевсом!

Оказавшись один на один со смертью, яростно брызжущей слюной, фиванка растерялась. В первый момент она хотела признаться в своем поступке и гордо расхохотаться в лицо бесившемуся от гнева македонцу и окружавших её солдат. Но неожиданно для себя, Антигона страстно захотела жить.

Это желание с такой силой захлестнуло всю её душу, что из прекрасных карих глаз танцовщицы выкатились слезы и предательски пробежали по щекам. Ища спасения от нависшей над ней смертельной угрозы, Антигона с мольбой посмотрела на Пердикку подошедшего к гармосту.

Что он хотел сказать Никандру в защиту наложницы, так и осталось тайной, ибо в этот момент гармост принялся избивать Антигону.

— Отвечай, тварь! Ты отравила хилиарха Антипатра? Ты!? — тяжелая рука Никандра ударила сначала по одной щеке танцовщицы, затем по другой, от чего, вслед за слезами, по сторонам разлетелись и капли крови из разбитого носа.

Именно пролитая кровь, подтолкнула верховного стратега к тому, что он вряд ли собирался сделать в ближайшее время.

— Как ты смеешь, негодяй бить мою жену!? — гневно рыкнул Пердикка и сильным движением плеча он оттолкнул гармоста от Антигоны. Протянув девушке руку, он рывком поднял её на ноги и крепко прижал к себе, демонстрируя на деле, изменения жизненного статуса фиванки.

У всех присутствующей в зале дворни, слова Пердикки вызвали шок и изумление, но только не у Антигоны, чьи нервы оказались сделанными из железа. Прижавшись к плечу нечаянно обретенного мужа, она вытерла ладонью кровь и с таким презрением посмотрела на гармоста, что этого бы хватило на целых двух принцесс крови.

Столь высокий статус подозреваемой особы, в другом случае заставил бы ретивого гармоста уменьшить пыл и принести извинение. Но в глазах Никандра стоял образ лежавшего на полу тела Антипатра, и он уже не мог отступить.

— А мне безразлично, чья она жена! После её напитка хилиарху стало плохо, значит, она повинна в этом! Отравительница! — упорствовал гармост, и притихший было гул недовольства солдат, моментально его поддержал. Они тоже видели распростертое тело хилиарха и желали отмщения. Быстрого и беспощадного.

— Ты забываешь, где и с кем говоришь, гармост! — попытался осадить Никандра Пердикка, но все было напрасно. Чувствуя поддержку возбужденной толпы, гармост словно зверь, вкусивший свежей крови жертвы, не желал уходить, не получив своей законной добычи.

— Отдай нам её, стратег! Пусть воинское собрание решит, виновна она или нет! Отдай и не заставляй нас думать о сговоре!

Словно свора волков, стражники Антипатра стали обступать стратега и его новую жену, вгоняя страх и дрожь в их сердца.

— Да как ты смеешь обвинять человека, которому великий царь оставил свой перстень с правом вершить дела от его имени! — в праведном гневе воскликнул. Не отрывая руки от стана Антигоны, Пердикка вытащил из складок одежды перстень и высоко поднял его над головой, но и этот аргумент не заставил Никандра отступить.

— Власть воинского собрания выше власти царской, а тем более его временного наместника! Пусть оно решит, виновна или нет твоя жена. Отдай нам её по-хорошему или мы возьмем силой!

И в третий раз, в парадной зале дворца повисла гнетущая тишина, грозя разразиться звоном оружия. И вновь в дело вмешался бритоголовый жрец, внимательно наблюдавший за яростной перепалкой Пердикки и гармоста.

— Я, могу доказать невиновность, госпожи Антигоны — разрушил тишину Нефтех и все разом посмотрели в его сторону.

— Опять ты, бритоголовый!? — зло пробурчал Никандр, — я уже понял, что у тебя хорошо подвешен язык, но нам нужны веские доказательства, а не красивая болтовня!

— Ты хочешь истины, гармост? Так наберись немного терпения и дай мне возможность представить свои доказательства.

Жрец с достоинством прошел через весь зал и подошел к скамье, на которой стояла чаша, из которой пил шербет Антипатр. Нефтех осторожно взял её в руки и двинулся обратно, пристально глядя в глаза Антигоне.

Смотреть в глаза человеку, от которого зависит твоя жизнь, очень трудное испытание, а если ты испытываешь к этому человеку опасения, трудно вдвойне. Отчаянно трепеща под взглядом Нефтеха, рыжеволосая красавица мужественно собрала в кулак все свои силы и выдержала испытание.

Не дойдя до гармоста двух шагов, египтянин поднял чашу и учтиво спросил Никандра.

— Из этой чаши пил хилиарх, после чего ему стало плохо?

— Да, из этой! Именно её держала в руках эта отравительница, и никто другой, кроме хилиарха не прикасался к ней! — подтвердил гармост, и притихший было гул негодования стоявших за его спиной воинов, мгновенно возродился.

— На дне чаши осталось немного напитка. Тебе хорошо видно гармост?

— Да и что?

— Значит если в ней яд, то госпожа Антигона отравительница, а если в чаше простой шербет, то с хилиархом случился тепловой удар. Все верно?

Произнесенные жрецом слова поставили Никандра в затруднительное положение. Он был полностью уверен в своей правоте и опасался, что бритоголовый шарлатан обманет его при помощи хитрого фокуса.

— К чему ты клонишь!? Уж не собираешься ли ты, предложить кому-нибудь из нас выпить его, ради её оправдания?

— Я бы так и хотел сделать, но боюсь, что среди присутствующих нет желающих. Я обещал доказать невиновность госпожи и сделаю это. Я сам выпью остаток шербета, которым якобы отравили хилиарха.

— Выпьешь сам? Да ты храбрец. Пей, но только без фокусов!

— Тогда давай разделим его пополам и выпьем вместе.

— Не заговаривай мне зубы, жрец! Пей и дело с концом!

— Как скажешь — сказал Нефтех и, не торопясь осушил злополучную чашу.

Десятки глаз буквально сверлили египтянина, но он только в ответ снисходительно улыбался.

— Ты доволен, гармост? Госпожа Антигона не отравительница? — с вызовом спросил Никандра египтянин.

Тяжелая мысленная работа Никандра полностью отразилась на его лице. Гармосту было легче проткнуть мерзкого жреца мечом, чем доказать свою правоту. Пауза неимоверно затянулась, пока светлая мысль не посетила македонца, и он озвучил её.