Штормовое предупреждение (Сборник) - Кирилл Бенедиктов

Хозяин Камней поднял упавшую на бок скамью и водрузил на нее свое могучее седалище. Колеблющееся пламя рыбы-свечи отражалось в его темно-зеленых глазах, прячущихся под густыми, похожими на горный кустарник, бровями.

— Договор простой, — ответил он, сделав паузу. — Големы не переходят границы предгорий, олбасты не спускаются в долину, а ледяные демоны не охотятся на землях к югу от Падающих Вод. Любого, нарушившего договор, можно убить, и это не будет считаться преступлением. Впрочем, договор действует уже много сотен лет, и за все время такое случалось не больше десяти раз. Как думаешь, почему?

Лэн пожал плечами. Ни князь, ни Начальник Писцов никогда не упоминали о подобном договоре.

— Потому что все хотят жить, маг! Вот я и подумал: за каким дьяволом ты ко мне заявился? На героя, прости уж, ты не слишком похож…

— На героя? — снова переспросил Лэн. Он уже понял, что такая манера разговора позволяет выудить из Озимандии необходимые сведения, не выводя его из равновесия.

— Ну да! Ходили здесь, помню, всякие…. — Олбаст неприязненно покосился на стоявший в углу двуручный меч. — Похвалялись, что вернутся домой не иначе как с моей головой…

Судя по тому, что голова Озимандии пребывала на месте, а меч выглядел пыльным и заржавевшим, неизвестный герой не выполнил своего обещания, но Бар-Аммон почел за лучшее не уточнять обстоятельств давнего дела.

— Ты так и не объяснил, кого называешь големами, — дипломатично перевел он разговор на другую тему.

— Детей Реки, — буркнул Озимандия, вгрызаясь в рыбу. — Кого ж еще? Ну, знаешь, этих, из княжества…

— Жителей Уммы? — удивился Лэн. — Но почему?…

Олбаст поднял на него свои малахитовые глаза.

— А кто же они еще? Послушай, Тир как-тебя-там, ты прикидываешься или вправду ничего не понимаешь?

Сознаваться в собственной тупости не хотелось, и Бар-Аммон просто пожал плечами.

— А что за дела у тебя в Снежной Твердыне? — Озимандия рыгнул и вытер рот широкой, как доска, ладонью. — Нет, я не то чтобы любопытничаю, просто мне сдается, что первый же карлис превратит тебя в кусок льда. На моей памяти никто еще не возвращался из горных крепостей живым и невредимым…

— Карлис — это жрец, служащий Господину Льда?

Олбаст посмотрел на Лэна так, будто тот был деревенским дурачком.

— Карлис — это ледяной демон. Хочешь сказать, ты и про них никогда не слышал?

Бар-Аммон доглодал свой кусок рыбы, оказавшейся, к слову, удивительно жирной и вкусной, сплюнул на пол застрявшую в зубах чешую и дружелюбно улыбнулся хозяину.

— Спасибо за угощение, Озимандия! Могу ли я ответить на твое гостеприимство, предложив тебе стаканчик вина? Я захватил с собой бутылку превосходной «Скорпионьей Крови»…

— Речная тухлятина? — скривился олбаст. — Тиной отдает… Ну да ладно, ставь свое пойло!

Пока маг рылся в мешке, извлекая завернутую в шкуры бутылку, на столе появились две глубокие чаши из алебастра. Лэн с величайшей тщательностью разлил в них вино: ему случалось бывать в краях, где человека могли убить за одну недолитую каплю. Озимандия схватил свою чашу, поднес ко рту и подозрительно принюхался.

— Точно, — проворчал он. — Воняет тиной и головастиками… И как такую гадость можно пить?

После чего приложился к чаше и выхлебал ее двумя могучими глотками.

— Будь здоров, Хозяин Камней, — торжественно проговорил Бар-Аммон, поднимая тяжеленный сосуд. — Живи долго, и пусть у тебя всегда всего будет вдоволь…

Неизвестно почему, вежливый тост Лэна очень позабавил Озимандию.

— Спасибо, букашечка, — фыркнул он. — Я и так буду жить долго… куда дольше, чем ты. Мы, Стражи Предгорий, рождаемся вместе с камнем. и умираем вместе с ним… А ты хоть представляешь себе, сколько живут камни?

— Полагаю, долго, — кивнул Бар-Аммон. — А позволено ли будет мне узнать, чем ты занимаешься в этих пустынных местах, благородный Озимандия?

На этот раз олбаст не выказал удивления — привык, наверное, что его ночной гость задает исключительно глупые и смешные вопросы.

— Я Страж Предгорий, — повторил он терпеливо. — Что я могу еще делать, кроме как сторожить Предгорья? Как думаешь, кто поставлен следить за соблюдением договора?

— Олбасты, наверное, — наудачу предположил Лэн. Вино теплой рекой струилось по его жилам, делая мир проще и приятнее. Озимандия довольно ухмыльнулся.

— Соображаешь же, когда хочешь! В точку попал, волшебник! Нас тут не так чтобы много, но, пока мы на страже, големы не сунутся к перевалам, а карлисы не спустятся со своих гор! Понял теперь?

— А люди? — осторожно спросил Бар-Аммон. Олбаст отвернулся, пошарил у себя за спиной и извлек на свет странного вида пузатый каменный сосуд, заткнутый каменной же пробкой.

— Что люди? Зачем людям, скажи на милость, соваться в горы? Разве что у героя какого-нибудь в заднице засвербит… да такой мимо меня спокойно ни в жизнь не пройдет! Как начнет мечом размахивать…

Озимандия зубами вытащил каменную пробку и плеснул в опустевшие чаши какой-то зеленоватой жидкости.

— Вот, попробуй, от души советую! Это тебе не големская кислятина — настойка из корней слюдяного молочая, забористая… Ты ж, бедняга, не сегодня завтра в льдышку превратишься, так хоть согреешься напоследок. Давай-давай, не отравлю!

Лэн вздохнул и сделал глоток. Несколько секунд он сидел не шевелясь и боялся выдохнуть — ему казалось, что изо рта у него вырвется столб пламени. Потом раскаленная субстанция тяжело провалилась в желудок, превратив внутренности мага в обугленные головешки — во всяком случае, ощущение было именно такое. Бар-Аммон издал жалобный квакающий звук и кулем свалился на каменный пол хижины.

— Эй, волшебник! — встревожился Озимандия. — Ты что это? Никак нехорошо тебе?..

Он нагнулся, легко, словно куклу, подхватил мага под мышки и усадил рядом с собою на деревянную скамью. Перед глазами Лэна плавали огненные круги и черные пятна. Олбаст чем-то гремел и звякал, потом разжал гранитными пальцами челюсти гостя и влил ему в рот какую-то отвратительно воняющую кислятиной жидкость.

— Пивком осади, — заботливо посоветовал он. — Настойка, она, знаешь, с непривычки не всем легко идет… Я ж и забыл, что ты не из наших…

Пиво попало Бар-Аммону в дыхательное горло, и он мучительно закашлялся, вцепившись в Озимандию обеими руками. Плоть под его пальцами и впрямь казалась твердой, как камень.

— Ну, извини! — В голосе олбаста впервые прозвучало что-то похожее на раскаяние. — Кто ж знал, что ты такой хилый? Лучше стало? Вот и славно…