ГКЧП: Следствием установлено - Валентин Георгиевич Степанков

Из показаний В. Болдырева, начальника 9-го направления Главного оперативного управления Генштаба ВС СССР

18 августа 1991 года после 17 часов, более точное время указать не могу, по докладу Основного центра коммутации системы, мне стало известно, что в 16 часов 32 минуты связь с дежурной сменой при Президенте СССР прекратилась. Мне сказали, что причина пока не установлена, но она выясняется.

На следующий день, то есть 19 августа, в 7 часов 45 минут мне дежурный офицер Потапов или Перегудов, точно не помню, доложил, что причиной прекращения связи является повреждение кабеля оползнем в полутора километрах от Фороса. До прихода на работу по радио я узнал, что в стране действует ГКЧП, о подготовке и создании которого мне ничего известно не было. Тогда я понял, что за «оползень» повредил кабель связи.

К тому времени связь с ядерным караулом президента отсутствовала уже более пятнадцати часов. Министр обороны СССР и член ГКЧП Язов узнал, что отключенный президентский комплект системы управления стратегическими ядерными силами до сих пор находится в Форосе, лишь утром 19 августа. Он отдал приказ незамедлительно отправить его в Москву. В 8 часов 30 минут Болдырева вызвал начальник Главного оперативного управления Генштаба ВС СССР В. Г. Денисов и распорядился начать эвакуацию ядерного караула и вверенной ему аппаратуры. Но Болдырев не мог выполнить это распоряжение. У него не было никакой возможности связаться с группой. О чем он и доложил вышестоящему начальству.

А в Форосе у полковника Васильева, командира группы ядерных адъютантов президента, голова шла кругом от неожиданного поворота событий. 19 августа он должен был сопровождать Горбачева в Москву на подписание Союзного договора, поэтому приехал на президентскую дачу пораньше, чтобы сменить дежурных и подготовиться к вылету. С ним были офицеры из очередной смены.

Из показаний полковника В. Васильева

Около 8 часов 19 августа мы подъехали к посту внешней охраны, ворота были закрыты, их охраняли люди в форме пограничников. К нам подошел старший лейтенант. Мы объяснили ему, кто такие, и предъявили пропуска. Он переписал наши фамилии, уточнил имена, отчества и ушел.

Затем к нам вышел полковник, тоже пограничник, и сказал, что наши пропуска недействительны, а все вопросы решает Генералов. У меня и у других возник вопрос, что же случилось, на что полковник ответил: «Слушать надо радио». Мы же ничего не знали, так как в санатории ни радио, ни телевизора у нас не было.

Тогда полковник, видя, что мы действительно ничего не знаем, вынес нам из домика охраны транзисторный приемник. Мы услышали «Обращение к советскому народу» и поняли, что произошло что-то не совсем объяснимое, так как по радио передали о том, что у Горбачева плохое состояние здоровья и он не может исполнять обязанности президента. Мы же все знали, что М.С. Горбачев здоров и должен сегодня лететь в Москву, так как вылет не отменяли и не откладывали.

Мы ждали ответа, вернее, решения Генералова больше часа и узнали о нем от того же полковника. Он передал нам, что смены не будет, никого не велено пропускать, а нам следует ехать к месту своей постоянной дислокации, то есть в Алупку. Мы вернулись в санаторий…

Отдавая приказ об эвакуации ядерного караула, министр обороны маршал Язов, наверное, даже и не думал о том, что задает своим офицерам непосильную задачу. Вызволить сотрудников стратегической службы из форосской западни мог только КГБ. После звонка туда начальник ГОУ Генштаба Денисов сообщил начальнику 9-го направления Болдыреву телефонный номер, по которому «разрешат связаться с группой». «Разрешавшим» был заместитель Крючкова Агеев. По его приказу заработали «волшебные» телефоны КГБ, Васильева нашли в санатории и велели ехать в Ялту, в отдел правительственной связи, откуда он позвонил Болдыреву.

Болдырев передал Васильеву приказ Денисова: «Сосредоточить всех офицеров в Ялте и быть готовыми к выезду на аэродром Бельбек, где их будет ждать самолет».

Васильев доложил, что не может вывести смену с президентской дачи. Болдырев перезвонил Денисову. Тот заверил, что все образуется, и приказал только сообщить начальнику штаба ПВО Мальцеву список офицеров, которые должны вылететь из Фороса в Москву.

Из показаний подполковника И. Антипова

Около 13 часов зашел Генералов и сказал, чтобы мы не волновались, все будет нормально, и чтобы мы собрали свою аппаратуру, она еще пригодится, и что есть приказ от Болдырева и Денисова вылететь нам в Москву.

Около 14 часов нам сообщили с КП, что приехал Васильев… Нас на автомашине КГБ отвезли на КП, за воротами ждал Васильев. Он подтвердил, что есть приказ от Денисова через Болдырева нам выезжать. Мы перенесли нашу аппаратуру в РАФ, на котором приехал Васильев, и отправились за связистами, что были в Мухалатке на спецкоммутаторе, взяли их, потом поехали в Алупку, забрали тех, кто был там, и уже все вместе отправились в аэропорт Бельбек.

В 19 часов 38 минут ядерный караул в полном составе улетел в Москву на самолете президента и увез с собой его абонентский комплект, приведенный в нерабочее состояние путем стирания магнитной памяти. Во Внуково-2 офицеры сдали встречавшим их представителям Генштаба оружие и аппаратуру, после чего были развезены по домам, за исключением Васильева, который, как старший группы, отправился к начальству на доклад…

Ю. Маслюков, член Совета обороны, длительное время возглавлявший Государственную военно-промышленную комиссию Кабинета министров СССР, дал такую характеристику системе управления стратегическими силами «Казбек» («Кавказ-7»):

— Аппаратура командной боевой системы позволяет осуществить ответный ядерный удар по процедуре работы, определяемой Генеральным штабом Вооруженных сил СССР. <…> В случае если нет ответа о получении сигнала президентом или министром обороны, либо отсутствует связь, то техническая возможность нанесения ответного ядерного удара имеется…

«Ударить» можно было и без «президентского чемоданчика». Горбачев просто не знал об этом ни тогда, когда давал интервью журналистам, ни тогда, когда в качестве свидетеля отвечал следствию на волновавший весь мир вопрос — кто в тревожные августовские дни распоряжался стратегической мощью СССР?

— Глава государства, — сказал он, — в течение 73 часов находясь в полной изоляции, был лишен возможности осуществлять свои полномочия в этой области, то есть правомерное решение вопросов, связанных с использованием стратегических ядерных сил, было исключено. «Ядерная кнопка» на это время оказалась в руках группы авантюристов, захвативших власть…

Но та почти будничная простота, с которой президент, Верховный главнокомандующий Вооруженных сил был отстранен от контроля над стратегическим сверхоружием, доказала, что фактически он никогда не контролировал эту «кнопку».

Перед грозой

Какой