Victory Park - Алексей Никитин

В былые, совсем еще недавние, времена Леня присел бы на лавочку послушать новости бабушек с улицы Юности, однако сегодня он спешил, дел у него было много. Леня уже собирался уезжать, но тут из дома вышла Елена и прошла по тротуару мимо, не замечая его. Ее лицо было мрачным, взгляд тяжелым, и Леня подумал, что совсем не так должна глядеть на мир счастливая мамаша после замечательного дня рождения любимой дочери.

– Лена, – негромко позвал он ее. – Тебя к метро подбросить?

Но Елена как будто не услышала его предложения. Она дошла до места слияния улиц Юности и Бойченко и скрылась за кустом сирени.

«Правильно, – подумал Леня, – нечего тут. У меня и без нее сегодня полно дел, а еще Степанычу нужно будет все как-то объяснить».

Когда он приехал на работу, начальник цеха ел консервированные персики. Сан Степаныч доставал их вилкой со дна двухлитровой банки, стоявшей на его рабочем столе, быстро облизывал гладкие бока фруктов и не спеша заталкивал в широко разинутый рот. Сироп медленными сладкими каплями стекал по губам и подбородку. Довольный Сан Степаныч вытирал лицо небольшим белым махровым полотенцем.

Леня сел напротив и замер, глядя, как мастерски управляется с консервами начальник цеха.

– Что-то ты рано сегодня, Леня, – посмотрел на часы Сан Степаныч. – Хочешь персик?

– Кушай, Степаныч, – покачал головой Леня, – наедайся. В тюрьме таких персиков тебе не дадут.

– Типун тебе… – недовольно буркнул Сан Степаныч и отставил банку в сторону. – Ну что там? Аппетит перебил.

– Доедай спокойно. А потом объявим техобслуживание. Надо срочно перенастроить станки. Сделаем все, как было раньше. Ты меня понял?

– Леня, я тебя понял. Мы все сделаем, но техобслуживание по графику у нас в июле. Ты мне раньше не мог сказать?

– Степаныч, – терпеливо улыбнулся Леня, – все претензии к ОБХСС. Они могут прийти к нам уже сегодня.

– И об этом мог бы сказать заранее. Но техобслуживание на сегодня все равно нельзя назначать. Не раньше чем через неделю.

Леня взял банку с недоеденными персиками и подумал, что хорошо было бы надеть ее начальнику цеха на голову. Прямо сейчас и без предупреждения.

– Сегодня.

– Ладно, черт с тобой, – вздохнул Сан Степаныч, словно Леня выпросил у него червонец в долг. – Завтра.

– Степаныч…

– Ну нельзя сегодня! – вдруг заорал на него начальник. – Нельзя! Заявку на срочное ТО нужно подавать за неделю. Но я – человек талантливый, ради тебя я ее за день протолкну! Завтра утром остановим цех и все перенастроим, а сегодня нельзя, понятно тебе?!

– Ладно, черт с тобой, – махнул рукой Леня. – Авось, один день ничего не решит. Пиши заявку и жуй свои персики.

– Пугать он меня выдумал, – остывая, ухмыльнулся Сан Степаныч и протянул Лене руку. – Отдай банку!

Только несколько месяцев спустя, когда допросы Лени Бородавки капитаном Бутенасом стали похожи на дружеские беседы, Леня понял, что в этом споре прав, скорее, был не он, а Степаныч. Их все равно взяли бы в день перенастройки станков, неважно, когда бы это случилось – на следующей неделе или в июле. А значит, подгоняя Степаныча, Леня изо всех сил приближал день их ареста.

4

– Вы, эстонцы, такие нетерпеливые! – ответил Йонас Бутенас своему другу, Акселю Вайно, когда тот в третий раз намекнул, что вильнюсскую базу Легпищепромоптторга давно уже пора брать.

– Мы не только нетерпеливые, мы еще и быстрые, как балтийский шторм, – согласился подполковник Вайно.

Пару лет назад Аксель Вайно обнаружил в Таллинском порту канал контрабанды. Два молодых таможенника вступили в сговор с командой шведского туристического лайнера: в обмен на «Столичную» шведы привозили в порт джинсы и сигареты. Со временем таможенникам удалось расширить сеть поставщиков, и контрабанду начали доставлять команды еще одного шведского, двух финских и одного датского судна. Схема работала несколько лет, потому что таможенники действовали осторожно – они не продавали товар в Эстонии, а переправляли его на торговую базу в соседнюю Литву.

Когда вся цепочка преступного предпринимательства уже отчетливо просматривалась, базу аккуратно проверил местный ОБХСС и выявил не совсем понятные связи с Украиной. Для расследования «Дела оптовиков» Литовское МВД создало межреспубликанскую группу, которую возглавил подполковник Гедиминас Пятрулис.

Капитан Бутенас был знаком с Вайно и Пятрулисом много лет, когда-то они учились на юридическом факультете Вильнюсского государственного университета имени Винцаса Капсукаса. И теперь, раскрывая тайные механизмы преступного предпринимательства в команде с друзьями-однокашниками, Йонас Бутенас был счастлив. Он знал их и доверял им как себе, они учились по одним и тем же книгам, одинаково думали и одинаково видели мир. Йонасу было с ними легко, как ни с кем и никогда не было в Киеве – он не понимал украинцев, а украинцы не понимали его. Может быть, поэтому Аксель и Гедиминас уже подполковники, а он все еще капитан?..

«Дело оптовиков» стало самым сложным, но и самым интересным в его карьере. Нить, потянувшаяся от Вильнюсской базы, привела его к запутанному клубку, связавшему несколько ателье, домов быта, цеха Дарницкого шелкового комбината и объединения «Химволокно». Кроме Литовского оптторга в деле участвовали и другие оптовики из Кишинева и Ростова. Одни периферийные звенья не знали о существовании других. Но кто-то же был в центре этой паутины, и этот кто-то знал всех.

Продукция киевских швейных предприятий уходила в несколько городов, и самым удивительным было то, что за два года капитану Бутенасу не удалось найти источник сырья цеховиков. Где-то, в какой-то мрачной дыре, расхищались государственные ценности и потом пускались в частный оборот. Одежда и ткани возникали словно из ниоткуда. Кто это делал и где?

Собранная информация привела капитана Бутенаса к цеху полиамидной нити на «Химволокне», но дотошная и детальная проверка показала, что цех выпускает ровно столько нити, сколько и должен, – ни килограмма лишнего сырья не поступало в переработку. Полгода назад на работу в цех устроился офицер украинского ОБХСС, но и он не обнаружил ничего подозрительного.

После двух лет работы у капитана Бутенаса не было главного подозреваемого, и из-за этого он тормозил развитие всей операции. Он подводил друзей, портил показатели отчетности ОБХСС сразу трех республик, вел себя эгоистично, но не мог согласовать начало операции, не раскрутив полностью киевскую сеть.

– Тебе нужно пойти на обострение, – посоветовал Бутенасу Аксель Вайно.

– Всех арестовать?

– Но! Ты же не Берия. Если непонятно, как работает муравейник, – брось туда гусеницу и посмотри, что получится.

– Гусеницу… – повторил за ним Бутенас. – Аксель, я немного не понял твою метафору.

– Йонас, давай наконец возьмем вильнюсскую базу! Узнав об этом, твои подопечные в Киеве немедленно запустят резервные схемы. Понимаешь? Ты наблюдал их в одном режиме, а теперь увидишь в другом. Перед тобой откроется совсем новая, незнакомая картина. Может быть, как раз ее тебе и не хватало все это время?

– Вот именно. Они просто остановят операции.

– Допустим. И тогда станет ясно, что операции были как раз там, где ты их не видел. Понимаешь? Нужно знать, как выглядит штиль, чтобы понять, что такое ветер.

– Очень доступный образ, товарищ подполковник, – сдался Бутенас.

– На какое число назначаем взятие Бастилии, командир? – спросил Вайно у руководителя группы и весело потер руки.

– Вы, эстонцы, такие нетерпеливые! – довольно улыбнулся подполковник Пятрулис.

5

Капитан Бутенас вылетел из Вильнюса первым рейсом и был в Борисполе около восьми утра. Накануне ребята Пятрулиса задержали директора и еще двух человек с базы Легпищепромоптторга. По случайному совпадению, как раз в этот день там ждали очередную машину из Киева. РАФ остановили на КПП при въезде в Вильнюс.

Бутенас посмотрел накладные на товар, который везли на базу, прочитал первые протоколы допросов и, не дожидаясь результатов обыска, уехал в аэропорт. Он еще сомневался, что поступил правильно, уступив Вайно и Пятрулису, но менять ничего уже не собирался.

Дома он застал следы недавней пьянки. Дита смотрела на него удивленно, немного растерянно, и Бутенас только тут сообразил, что, не предупредив, приехал на день раньше, чем собирался. А может быть, и на два – он уже не помнил, что говорил Дите перед отъездом.

– Возвращается муж из командировки, – пошутил капитан, быстро сбрасывая китель, – а в холодильнике сохнет винегрет. Кто-то не доел…

– Лена вчера приходила с друзьями. Посидели немножко.

– Я сейчас помоюсь и доем винегрет, хорошо? – Бутенас попытался вспомнить, кто такая Лена, но не смог. – И если еще что-то осталось, тоже охотно съем.

– Хорошо, – нервно зевнула Дита. – Сейчас достану.

– Я разбудил тебя, да? Ты спи. Я помоюсь, поем и сразу же убегу по делам.