Водный Лабиринт - Эрик Фраттини

— Я хотел бы спокойно изучить договор, если вы не против.

— Нисколько. Вам хватит часа?

— Более чем. Моя секретарша проводит вас в комнату, где вы сможете подождать. Если вам что-то нужно, не стесняйтесь спрашивать ее.

Ровно через шестьдесят минут секретарша вошла к Хэмилтону, читавшему свежие газеты.

— Господин Хэмилтон, прошу вас.

Адвокат вновь оказался в том же зале. Агилар встал и пошел ему навстречу.

— Я внимательно прочел документ и могу сказать, что согласен со всеми его пунктами, о чем сообщу покупателю. Поскольку у обеих сторон нет возражений, я подписываю документ от имени покупателя, а вы — от имени продавца. После этого я сообщу покупателю о том, что он стал законным владельцем книги, что автоматически влечет за собой перечисление на счет, указанный в договоре, восьми миллионов долларов. Копии книги и материалов, связанных с реставрацией, будут храниться в архивах фонда Хельсинга. Еще одна будет послана госпоже Афдере Брукс в Венецию. Ни фонд Хельсинга, ни госпожа Брукс не смогут свободно использовать этот материал без письменного разрешения нового владельца книги. Все спорные вопросы должны разрешаться в судах Швейцарии, США и Великобритании.

— Превосходно. Если нет никаких неясностей, то мы можем подписать договор.

Оба достали из кармана по громадной ручке «Монблан» и поставили подписи на каждой из двадцати страниц договора.

— Предлагаю выпить за успешно завершенную сделку, — сказал Агилар и достал бутылку лучшего французского шампанского.

— Сожалею, но я не пью. Надеюсь, что и таинственный покупатель, и фонд в вашем лице сдержат свое слово. Честно говоря, мне не хотелось бы участвовать в судебном разбирательстве.

— Даже не думайте об этом. Покупатель выполнит все свои обязательства. Что вы делаете сегодня? Может быть, поужинаете со мной?

— Сожалею, но ранним утром я лечу в Соединенные Штаты, если уж быть совсем точным — в Колорадо, по делам моей клиентки.

— Прекрасные места, особенно если есть время покататься на горных лыжах.

— Это рабочая поездка. Вряд ли у меня окажется много времени. Но спасибо за совет. Попробую им воспользоваться. — Адвокат поднялся, поблагодарил Агилара и добавил: — Кстати, моя клиентка, госпожа Брукс, намерена приехать в Берн, чтобы лично поблагодарить всех, кто принимал участие в реставрации книги. Как вы полагаете, когда они покинут Швейцарию?

— У госпожи Брукс есть в запасе как минимум неделя.

— Хорошо, я передам ей.

Агилар проводил гостя до дверей, велел своей секретарше, чтобы никто его не беспокоил, в том числе и по телефону, положил в рот мятную карамельку и стал набирать гонконгский номер.

— Слушаю вас.

— Добрый день. Я хотел бы поговорить с господином By.

— Кто его спрашивает?

— Ренар Агилар из фонда Хельсинга. Скажите господину By, что у меня есть то, о чем он просил. Он поймет.

Беседа с миллиардером была недолгой.

Теперь директору фонда осталось сделать самое трудное — поговорить с секретарем могущественного кардинала. Ватиканская телефонистка соединила его с монсеньором Мэхони. Голос епископа, который никогда не нравился Агилару, показался ему суровым.

«Почти как у Льенара», — подумал он.

— Что вам угодно, господин Агилар?

— Добрый день, монсеньор. Хочу лишь сообщить вам, что мы намерены вскоре завершить переговоры с адвокатом госпожи Брукс. Когда все будет готово, позвоню, чтобы вы прислали кого-нибудь за книгой. Я полностью согласен с его преосвященством в том, что она должна находиться в руках нашей святой матери-церкви.

— Я передам ваше сообщение его преосвященству. Надеюсь, все пройдет без проблем. Вам известно, уважаемый Агилар, что его преосвященству не по душе всяческие проволочки, а также любое посягательство на интересы церкви.

— Известно, монсеньор. Проблем не будет ни с одной стороны. Через несколько дней еретическая книга окажется в ваших руках. Не беспокойтесь. Обещаю вам, что все пройдет как надо.

— Очень хотелось бы. Что еще?

— Не знаю, насколько это интересует вас или его преосвященство…

— Позвольте нам решать. В чем дело?

— Хэмилтон, адвокат госпожи Брукс, сказал, что собирается в Колорадо по делам своей клиентки. Не знаю, важно ли это, но если важно, то я хотел бы получить заслуженную награду.

— Мы никогда не можем сказать, какой путь является единственно верным, но при этом должны всегда двигаться вперед, даже если нас подстерегают неожиданности. Мы прокручиваем вопросы в голове, надеясь найти ответ, и решаем: «Вот это я должен делать и буду делать». Затем возникает новая проблема, и мы уже не уверены в том, что приняли верное решение. Вы не знаете, правильно ли поступили, и не узнаете даже тогда, когда мы заплатим за это, — изрек Мэхони и повесил трубку.

Звонок Агилара встревожил монсеньора Мэхони. «Уж не предполагает ли этот Хэмилтон сунуть нос не в свое дело? Не призвана ли эта поездка закрыть вопрос, который оставался открытым уже двадцать лет, что вполне устраивало наше братство? Это может оказаться опасным», — подумал он и решил посоветоваться с Льенаром.

Епископу пришлось трижды постучать в дверь, прежде чем до него донесся голос кардинала:

— Входите, отец Мэхони, и, пожалуйста, плотно закройте за собой дверь.

— Fructum pro fructo.

— Silentium pro silentio. — Кардинал легонько прикоснулся к голове своего секретаря.

— Ваше преосвященство, мне нужен совет.

— Это так срочно?

— Может быть, тревога ложная, но боюсь, братству грозит опасность.

— Что это за история?

— Я только что говорил с Агиларом, директором фонда Хельсинга в Берне…

— Да, знаю. Так что же случилось?

— Адвокат, который вел с ним переговоры о продаже книги Иуды, отправляется в Колорадо по делам Афдеры Брукс. Братство, как вы знаете, причастно к смерти ее родителей. Если адвокат выяснит это, то нам придется трудно.

— Что вы предлагаете?

— Послать в Колорадо братьев Осмунда и Феррела, чтобы наблюдать за этим Хэмилтоном. Если адвокат слишком близко подберется к какому-нибудь секрету и братству будет грозить опасность, то они должны будут помешать ему.

— Что-нибудь еще? Или все остальное вы можете решить сами?

— Четверо ученых закончили перевод книги Иуды. Что с ними делать?

— Когда трое из них покинут Берн, пусть отец Альварадо займется этой женщиной. Как ее там?..

— Сабина Хуберт.

— Да-да. Потом сделайте так, чтобы те трое замолчали навсегда.

— Как быть с Агиларом?

— Если он может быть нам полезен, то мы продолжим его использовать. Пусть душа этого человека предстанет перед Господом в тот день, когда он больше не потребуется для нашего священного труда.

— Как прикажете, ваше преосвященство. Я подготовлю все и извещу братьев о новом задании.

— Можете идти. Кстати, на вас в ближайшее время падет величайшая ответственность перед братством. Похоже, здоровье Его Святейшества оказалось не настолько крепким, как можно было бы ожидать от венгерского крестьянина. Кто знает, не ждет ли нас вскоре новый конклав?! В этом случае будьте наготове. Если вы не способны руководить братством, то мне придется доверить эту тонкую и нелегкую миссию отцу Альварадо или отцу Феррелу. Не исключаю, что придется отослать вас в какой-нибудь польский монастырь, где вы посвятите свои дни молитвам и созерцанию.

— Но, ваше преосвященство, я…

— Если вы не готовы к этому, то можете уйти прямо сейчас и оставить священные обязанности члена братства. Если же хотите продолжать свой труд, то довольно жалоб и страхов. Действуйте самостоятельно, мой дорогой Мэхони. Для вас настало время самому принимать решения, а не ждать, что кто-то сделает это за вас.

— Мне кажется, я не способен взять на себя такую ответственность, ваше преосвященство.

— Дорогой Мэхони, предположения есть зло. Человек рассуждает о прошлом, жалуется на настоящее и страшится грядущего. Вы прекрасный тому пример. Действуйте без угрызений совести. Каждый в состоянии улучшить свою жизнь, совершая благие поступки. Суть миссии нашего братства лучше всего выражена в высказывании: «Война — это сражение между людьми, незнакомыми друг с другом, в интересах людей, знакомых друг с другом, но не желающих сражаться». То есть в наших с вами, монсеньор Мэхони. Вам следует выбрать, на чьей вы стороне. Подумайте и как можно скорее сообщите мне о своем решении. Не хочу, чтобы в братстве завелся новый отец Рейес с вечными сомнениями. Если такое случится, то я прикажу покончить с этим источником заразы, возбуждающим сомнения в других людях. Всего хорошего, монсеньор. Fructum pro fructo.

— Silentium pro silentio, ваше преосвященство.

Монсеньор Эмери Мэхони дошел до своего кабинета, снял трубку с красного телефона, включил защиту от подслушивания и набрал номер Казино дельи Спирити.