Эволюция войн - Морис Дэйви

Война, вызванная подобными причинами, часто была не серьезней, чем игра, но иногда она вела к ужасным последствиям. В Британской Колумбии война на самом деле была формой развлечения; она состояла главным образом из поединков, и во время «битвы» две «армии» танцевали и пели. Это было хорошей потехой, и обе стороны получали от нее удовольствие. В неблагоприятных условиях Аляски у тлинкитов было мало развлечений, поэтому неудивительно, что желание отвлечься от обыденности служило одной из причин войны между ними. Гипуринас, жившие в дельте Амазонки, как говорят, «восхищались войной», хотя и не только из любви к кровопролитию. Низкая ценность человеческой жизни (очевидно, главная характеристика первобытных народов) часто вела, в сочетании с жестокостью, к человекоубийству как таковому. Очевидно, это справедливо и в отношении гаучо Центрального Уругвая, и эквадорских сапарос, о которых Симсон говорит: «Одной из наиболее известных особенностей этих примечательных людей – это их стремление убивать и отчетливое наслаждение от уничтожения жизни. Они всегда готовы (и жаждут) убивать, вне зависимости от того, будет ли это животное или человеческое существо, и наслаждаются этим занятием». Ангус говорит о вожде маканга, что его самым большим удовольствием было «убивать беззащитных людей или обращать их в рабство». Этот забияка начал войну против всех вокруг, против «каждого, кого он считал слабее себя». Рутледж говорит о воинственных масаи: «Сражения, или, более точно, процесс отнимания жизни во время войны, они любят как таковые, и они абсолютно готовы рискнуть своей жизнью ради получения удовольствия от процесса войны и надежды на признание и добычу». О племени фанг также говорят как о любителях войны, тогда как кафры (т. е. банту. – Ред.), подобно многим другим африканским племенам, считали войну и охоту своими любимыми занятиями.

Война – это хороший спорт. Она не обязательно должна быть серьезной, как это видно из примеров притворных боев, обычных для индейцев омаха, африканцев ба-мбала и различных племен Восточной Африки. Ба-мбала называют это занятие «кутана», или «маленькая война». Для нее выжигается специальная «арена», и противоборствующие стороны, вооруженные только луками и стрелами, маршируют, двигаясь цепочкой к назначенному месту, оскорбляют друг друга, затем стреляют и маневрируют, пока им не будет достаточно ощущений (и ранений). Тем не менее, если следует кого-либо убить, немедленно начиналась «гемби» – большая война.

В Австралии война – преимущественно развлечение. Одна из игр племени юалайи является вариацией шуточных боев, в которых один человек со щитом из коры пытается защитить себя от игрушечных бумерангов, которые бросают другие. В Виктории бой обычно проводится, чтобы испытать силу племени. Иногда одни и те же племена проводили турниры или дружеские соревнования в умении использовать бумеранг и щит, которые прекращались, когда кого-нибудь ранили или когда все были удовлетворены. «Аборигены, кажется, получают огромное удовольствие от этих состязаний. Эти соревнования позволяли им проявить свои спортивные умения и мастерство использования различного оружия, а также доказать свое превосходство не только над врагами, против которых оно могло использоваться, но и перед воинами собственного племени. Состязания позволяли храбрым пробовать свои силы, и во время наслаждения настоящим боем они с готовностью рисковали своей жизнью».

Среди племен гор Чин (современный запад Мьянмы (Бирмы) набеги часто совершались юнцами, которые хотели заняться чем-то захватывающим. Уроженцы Саравака и Британского Северного Борнео (север острова Калимантан, ныне входит в состав Малайзии) часто шли на войну просто потому, что им нравилось сражаться. Говорят, что убийство было наслаждением для папуасов. «Настоящая страсть к сражениям» представляется обычной причиной войны среди новозеландских маори. «Война была просто времяпрепровождением, которое маори в глубине сердца истинно любили», и им никогда не нужен предлог для сражений. Если на острове Ротума (к северу от Фиджи) вождь хотел сражаться и не находилось подходящего повода, он создавал причину сам, крадя женщину из соседнего селения.

Большинство полинезийских племен часто участвовало в войне только из-за удовольствия, получаемого от сражений. То, что корейцы считали войну одним из развлечений, проявляется в обычае метания камней. «Каждую весну людям было гарантировано право сражаться камнями, и мужчины (и даже мальчики) двигались на открытые пространства, где было много камней. Там они разбивались на команды – обычно город против пригорода – и регулярно проводили ожесточенные битвы. Каждый год большое число людей погибало, а количество раненых исчислялось тысячами».

Цивилизованные народы в этом отношении иногда не сильно отличались от первобытных. Жажда острых ощущений является мощным стимулом при наборе профессиональных солдат. Она пропагандируется прессой и массовыми организациями для того, чтобы мобилизовать нацию для войны. Военные парады и парадная форма, боевой дух, почести, воздаваемые солдатам, и т. п. создают романтический ореол вокруг войны и скрывает ее ужасы. Война высвобождает энергию, которую невозможно использовать в монотонных занятиях повседневным трудом. Одним словом, война до сих пор представляется мужчине – а косвенно и женщине – как волнующее и романтическое приключение.

Личные амбиции, особенно у вождей, и межгрупповая вражда являются мотивами, изначально происходящими от тщеславия и нередко ведущими к войне. У тлинкитов желание получить рабов для того, чтобы увеличить силу вождя и его клана, было наиболее распространенным мотивом войны. Здесь тщеславие явно сочеталось с экономическими мотивами. Индейцы пима представляли собой такой же пример. «Когда вождь «чувствовал сердцем», что он хочет отомстить за своих людей... или что он хочет почестей, которые воздают успешному воину, он шел от одного поселения к другому, взывая к последователям и повторяя соответствующие речи магического характера». Военный вождь индейских племен низовьев Миссисипи не испытывал отвращения, когда призывал свой народ на войну; «он чрезвычайно заинтересован в войне, поскольку вожди уважаются во время войны гораздо сильнее, чем во время мира». Личные преимущества были также очевидным мотивом войны в Центральной Америке. «Амбиции лидеров к увеличению своих территорий путем посягательства на территории соседей, возможно, были причиной большинства войн среди майя», а среди диких племен войны велись преимущественно из-за зависти и амбиций враждебных военачальников.

В Экваториальной Африке «вражда между племенами является причиной непрекращающейся войны». В Северо-Восточной Африке войны имели следствием огромные человеческие жертвы. Взаимная зависть и страх лежат в основе большинства межплеменных войн в Южной Африке. «Оскорбления вождей» и «деспотизм или амбиции вождей, которые, как надеялись недовольные, будут устранены выстрелом в спину в суматохе битвы», считаются наиболее частыми мотивами для войны на островах Фиджи. На острове Ротума практически все войны были связаны с враждой между двумя районами или их вождями. В случае если они хотели войны, придумывался любой предлог. Если, к примеру, каноэ из одного района проходило перед домом вождя другого, не снизив скорости, за это оскорбление сразу же выдвигалось требование извинений и, если их не следовало, сразу же объявлялась война. Если объявления войны не следовало, это было равносильно признанию подчинения оскорбленного вождя. Хотя на острове Пасхи был всего один «король» (вождь), там тоже часто случались войны из-за личной вражды и алчности. На островах Самоа обычной причиной войны было «желание части одного, двух или более районов считаться более сильными и уважаемыми, чем остальные».

Борьба за место под солнцем, которая играла свою роль в истории цивилизованных народов, не сильно отличается от амбиций и вражды вождей дикарей. Доктрина экономической необходимости – предлог, который так часто применяется, – является, по сути, логически обоснованной. Часто причиной агрессии, ведущей к войне, является не жизненная необходимость, а национальная гордость. Территориальная экспансия часто вызвана не столько экономическими мотивами – поскольку затраты на содержание колоний обычно превосходят то, что от них получают взамен, – сколько представлением о том, что великое государство должно обладать колониями. Великобритания практически единственная из колониальных держав пришла к тому, что управление колониями должно быть оставлено им самим и что «владение» ими является скорее воображаемым, чем реальным. Экспансия и империализм – это исключительно вопросы политики: они происходят не из-за жизненной необходимости, а от национального эгоизма. Существует обычай прятать его под маской необходимости развития других народов – «долг распространения более развитой культуры среди отсталых народов или народов, находящихся в упадке». Традиционная зависть и соперничество Старого Света являются составной частью того, что Франклин назвал «чумой войны».