Лёд Апокалипсиса 2 (СИ) - Кулабухов Тимофей Varvar

Впрочем, есть такое выражение: «Человек предполагает, а Бог располагает».

В последний раз я спал там, откуда не знаю запасного выхода! В последний раз! И лучше бы мы плюнули на всё и ушли в ночь к Подснежникам! Чертовы наркоманы.

Мы не стали спать в расслабоне и доверии к торчкам. Вдруг они окажутся хитрее чем кажутся, нападут, перережут и поделят хабар. Дежурили по очереди. Я первым и едва не уснул. Было душно. Вторым очередь Дениса.

Разбудил меня Кабыр, на секунду в почти кромешной тьме увидел его распахнутые глаза. Дьявол. Не так-то просто Хакаса впечатлить.

Вскочили, сердца стучат, но рты закрыты, чтобы дыхание не мешало слушать. Впрочем, хороший слух тут не был нужен. Кто-то рубил рольставню, которую я вечером прикрыл. Даже не пытался вскрыть, грохот как от топора.

Сглотнул.

— Есть мысли, кто там? — спросил я парней, разминая кисть, проверяя автомат и вальтер.

— Ну, а кто у нас по ночам ходит? — буркнул в ответ недовольный хакасский охотник.

Глава 17

Глаза разгневанного Бога

— А что это за шаги такие на лестнице?

— спросил Коровьев, поигрывая ложечкой

в чашке с черным кофе.

— А это нас арестовывать идут,

— ответил Азазелло и выпил стопочку коньяку.

— А, ну-ну, — ответил на это Коровьев.

Неиллюзорная опасность моментально разогнала кровь, изгоняя сон из самых дальних уголков тела. В стрессовой ситуации мозг работает на удивление четко, быстро и правильно.

За пару секунд и уж точно раньше, чем все прочие «местные», мы смяли кустарный навес в ком, отпихнули, сцапали свои вещи и были готовы дать дёру.

Вот только запасного выхода из огромного мрачного подвала, который теперь казался мне здоровенной мышеловкой, мы вчера не разузнали. Самоуверенность меня погубит. Впрочем, спустя минуту стало понятно, что это бы не помогло. Враг заходил практически бесшумно и сразу с обоих сторон.

Фонари шарили по краям помещения, двигались плавно и пугающе организованно.

— Пацаны, хоронитесь внутрь бухты. Бегом. Рюкзак мной возьмите. Автомат тоже, топор, вальтер. Ныкайтесь, я снаружи, посмотрю, что как, отвлеку.

Денис зыркнул на моё предложение зло, но исполнил. Чувствовалось что прятаться за моей спиной ему претило. А я почувствовал на уровне интуиции что такой финт рационален. Вот прямо слово рационально — остро соответствует.

Нападавшие пока ещё никого не убили. За оставшееся время, сцапал вчерашний топор для колки дров, который, впрочем, решил опустить к полу, не обострять, не размахать. Не время сейчас викинга-берсерка косплеить, а то мне быстро путёвку в валгаллу организуют. Спецрейс. Одному мне не победить, никаких шансов.

Мне в лицо упёрся свет фонарика.

— Руки показал! — гавкнул из темноты неприятный голос. — Топор на пол. Двигай налево! Лапы чтоб я видел! Шагай!

Из-за того, что чужак сконцентрировал на мне своё внимание, он не стал особо исследовать стопки с наваленным стройматериалом, в том числе полую бухту грязного промасленного кабеля высотой почти два метра.

Жители подвального лагеря, к которым временно присоседился и я, согнаны в кучу, после чего пинками построены в некое жалкое подобие шеренги и освещены неровным светом фонарей. Из-за слепящего света нападавшие были для нас смутными силуэтами.

— Я Зюйд! — неожиданно и громогласно обратился к нам один из чужаков. Выдвинулся вперёд, недовольно сощурился. Крепкий, черноволосый, аккуратно одетый, подстриженный почти под ноль. — Вы теперь собственность Фермы. Значится так… Вас должно быть двадцать два. Почему двадцать? Кто скажет?

Несколько человек выжидательно посмотрели на Джея Оу. У того свалилась с головы вышитая оленями шапка. Он попытался нелепо улыбнуться, нелепо маскирую растерянность и страх.

— Чарли, он же пошёл. Они же пошли. Я Джей. Пипл! Хей. Мир, а?

— Наркоман? — тоном более холодным чем воздух на улице, спросил тот, кто назвался Зюйдом. Что характерно, его никто не перебивал.

Сказав так, он щелкнул небольшим фонариком, близко осветил лицо Джей, глаза, зрачки. Не говоря ни слова несколько секунд изучал, потом на смену фонарику явился пистолет с глушителем. В гробовой тишине приглушенный выстрел прозвучал как раскатистый громкий чих гнилозубого толстяка-тролля из сказки. Невеселой такой сказки. Джей в последний момент пытался инстинктивно как-то спрятаться от выстрела, сжаться. Пуля пробила ему щеку, он завалился под ноги какой-то заспанной девахи, которая трагически раскрыла рот чтобы заорать, чего, однако не произошло, потому что кто-то из чужаков резво двинул ей под дых.

— Ты, ты и ты. — ткнул пальцем Зюйд. Третьим как на зло бы я. Шайсе.

— Вышли, стали туда.

Он тщательно осветил лицо каждому из нас, после чего он перекинулся непонятной фразой с другим силуэтом (из-за того, что нас слепили, толком рассмотреть не получалось) Последовал выстрел. Моргнул и сообразил, что я всё ещё жив, только стою, по-дурацки закрыв глаза.

— Можешь открывать, — без тени юмора сказал чужак. — Ты не наркоман?

— Никак нет. Спортсмен, разрядник, — мне захотелось добавить «ваше высокоблагородие», однако в последний момент прикусил язык.

— Какой вид спорта?

— Велосипед, — я постарался, чтобы в моем голосе не звучал сарказм. Не самое удачное для него время.

Он кивнул, жестом велел мне стоять. Минутой позже подвели ещё двоих. Пока вели, кто-то пнул труп, чуть не упал, задев голову, повернув в мою сторону лицо. Покойник, это вчерашний красноголовый. Под глазом отчетливый синяк. Надо думать, моих рук дело. Уже не заживёт.

— Так. — Обращаясь ко всем сразу, громко и чётко, голосом, привыкшим командовать, начал Зюйд. — В двух словах. Мир изменился. Вы пережиток, реликт, динозавры, ископаемые. Человечество вымирает, вы вместе с ним. Очевидно, и нас учит этом великий наставник, человечество исчезает, и только немногие эволюционируют в новый биологический вид, который бу… что?

Какая-то девушка в очках, который она никак не могла гармонично разместить на носу, все время дёргано поправляла, пыталась что-то сказать. Или спросить. Не разобрал.

Мгновением позже ближайший к ней чужак шагнул и ударил ей в грудь чем-то вроде короткого меча. Она тихо и жалобно ойкнула и осела. Зюйд неодобрительно хмыкнул, глаза его зло блеснули. Не похоже, чтобы его волновало очередное убийство, скорее досадовал что сбился с речи.

— Лорды. Мы Лорды. А вы скот. Животные. Вы больше не люди. Вас можно есть, заставлять работать, бить или, при необходимости, убивать. Некоторых из вас трахать, но не всех, потому что дети, это очень важно. Запомните и не переспрашивайте. Ваша жизнь теперь очень проста. Лорд приказывает, вы делаете. Кроме Лордов есть ещё юнлинги, которые имеют шанс пройти все испытания и тоже стать Лордами. Или сыграют в жмура. Переспрашивать нельзя, перебивать нельзя, сопротивляться нельзя, разговаривать пока вас не спросили тоже нельзя. Можно только выполнять приказы или сдохнуть. Кто попытается убежать, тому делаем кровавого ястреба. Очень красиво, но для вас больно. С этого момента вся ваша жизнь это или больно или вы слушаетесь. Теперь, скот, одеваетесь и строитесь в колонну. Морран, ко мне.

Я всё ещё стоял, для приличия опустив голову и по максимуму оценивая обстановку. Те бедолаги, которых подвели ко мне, пытались утоптать в общую кучу людей, однако получили весомого педагогического пинка, намекающего что раз поставили здесь, то и стой, не выёживайся.

Они принялись озираться, один попытался подергать меня за рукав. Здоровый и, вероятно, сильный, он нелепо и заискивающе улыбался, крутя головой, пытаясь определить кому транслировать чувство жалости. По моей спине пробежали мурашки размером с мустанга. Тут никто не знает, что такое жалость, дядь.