Земля родная - Марк Гроссман

С. Нариньяни

РАССКАЗ О ВЕДУЩИХ ШЕСТЕРНЯХ

В девять господин Гартман поругался с бригадиром Банных. В десять он крупно разговаривал с инженером Тумасовым и, наконец, за сорок пять минут до шабаша Гартман дал приказание немецким монтерам бросить монтаж и демонстративно ушел с работы.

Гартман ушел, сильно хлопнув дверью, чтобы научить бригадира Банных с большим уважением относиться к установившимся канонам фирмы «КАСГ» и чтить привычки ее инженера.

— Вы скажите им, — просил Гартман переводчицу, — что наша фирма вышла из того возраста, когда легкомысленные эксперименты увеличивают прибыли держателей ее акций. Долголетняя практика фирмы «КАСГ» убедила нас, что топки котлов ее системы монтируются не менее шестидесяти дней и семнадцати часов. Менять свои убеждения мы не намерены, поэтому, если господин Банных и инженер Тумасов будут настаивать на более коротком сроке, мы вынуждены будем снять с себя ответственность за будущую работу электрической станции и не участвовать в монтаже котлов.

Девушка на ходу перевела речь господина Гартмана «господину» Банных и побежала по мосткам догонять немцев. Пока господин Гартман бушевал в котельной, господин Поляс кричал автогенщику Мордуховичу:

— Сумасшедшая страна, больные люди! Вы безнаказанно бросаетесь репутацией солидной фирмы «Бергман» и предлагаете ей несерьезные сделки. Вы требуете, чтобы мы смонтировали турбину на двенадцать тысяч киловатт за двадцать дней, когда турбина «Бергмана» с самого основания фирмы монтировалась по три-четыре месяца. Я монтировал турбины в Гамбурге, Берлине, Будапеште и в Стокгольме. Монтировал их в готовых станционных зданиях, чистоте которых может позавидовать комната любой фрау из Нейкельна. Вы же имеете смелость заставлять нас сокращать сроки монтажа. И где? — в здании вашего ЦЭС, в здании, которое не имеет крыши, фундамента и окон. Где вы видели, господин Мордухович, чтобы в машинном зале одновременно с монтажом турбины копали землю, лили в колонны бетон и сдирали над головой части старой опалубки? Турбина «Бергмана» не мясорубка, которую можно собирать на грязном столе рядом с немытой посудой и картофельными очистками, а инженер Поляс не мальчишка. Поляс, господин Мордухович, серьезный человек, и он не может согласиться на сроки монтажа, которые родились в не совсем здоровых головах ваших комсомольцев.

Конфликт назревал.

Господин Гартман, представитель фирмы «КАСГ», месяц назад прибыл на строительство. Поезд пришел в одиннадцать ночи. Несмотря на это, свежевыбритый Гартман ровно в восемь утра стоял перед столом начальника тепломонтажного отдела. Гартман впервые приехал в Советский Союз. Поэтому он очень сдержанно представился инженеру Тумасову и попросил проводить его на место работы.

По дороге к котельной немец ни разу не осквернил своих свежевыбритых щек улыбкой. Зачем улыбаться в чужой стране, чужому человеку?

Только взобравшись по трапу в котельный зал, Гартман внезапным вопросом нарушил молчание:

— А где же крыша?

— Запоздала. Железные стропила задержаны изготовлением в мастерских конторы Стальмоста.

— А вы передайте заказ другой фирме, — посоветовал Гартман, — потребуйте неустойку.

Тумасов улыбнулся. Воцарилось неловкое молчание. Первый совет немецкого инженера растворился в воздухе.

— А что это такое? — снова задал вопрос Гартман.

— Бетонировка фундамента под турбогенератор. Небольшое запоздание наших строителей. Щебенка заела, не хватает ее.

— Кризис? — осведомился Гартман.

— Нет. Недостача автотранспорта.

— Позвоните в гараж.

— Так там тоже недостача.

— Тогда в другой гараж, в третий, — советовал Гартман.

Тумасов улыбнулся. Он улыбался в это утро уже во второй раз.

— Но когда же все-таки кончатся все эти работы? Когда вы покроете здание крышей, остеклите котельную и помоете полы для того, чтобы нам можно было приступить к монтажу?

— А вы начинайте работу без окон и без крыши. Крышу мы будем стеклить одновременно с монтажом и вставкой оконных переплетов. А пол мы успеем помыть и после монтажа.

Гартмана такая система работ удивила. Он сначала растерялся от предложенного варианта, затем возмутился, а возмутившись — осмелел.

— Я, — сказал он, — привык монтировать котлы в готовом здании, и ваш способ работ мне незнаком.

— А вы познакомьтесь, — посоветовал Тумасов, — это не вредно. А кстати, познакомьтесь и с товарищем Банных. В этом деле он вам посодействует.

Товарищ Банных приехал на Магнитострой немногим ранее господина Гартмана. Банных прибыл к горе Магнитной по путевке ленинградских рабочих, и у него была своя точка зрения на темпы монтажа и строительства.

Сорок человек числил табель в бригаде товарища Банных. Сорок номеров было отведено им в ящике СУРС (стол учета рабочей силы). Люди ЦЭС регистрировались в ту пору только по табельным талонам платежной ведомости. Счетоводы вели с ними беседы языком скрипучих перьев. Людей звали по номерам, а номерам вели учет минусы и плюсы: минус — прогул, плюс — работает.

Ежедневно старший табельщик давал в СУРС рапортичку, в которой говорилось:

«Сим сообщаю вам:

В бригаде Банных числится на данное число 40 (сорок) рабочих номеров, из коих 4 (четыре) уехало, 15 (пятнадцать) прогуливает, 7 (семь) вновь поступивших».

— Довольно! — крикнул Банных счетоводно-табельному упоению. — Мне для монтажа нужен крепкий коллектив, а не задачник с числами. Как можно работать, ежели у вас человек — не человек, а номер две тысячи семьдесят первый. Мне нужен человек с именем, отчеством и фамилией. Я должен знать, откуда приехал он — из Тамбова или Донбасса, что привез он нам и что хочет взять взамен. В механизме моего коллектива сорок шестеренок. Для вас, товарищи табельщики, все шестеренки одинаковы, поэтому вы думаете, что, как ни поставь их, механизм будет работать. Чепуха! Шестерни бывают различных качеств. Одни называются ведущими, другие — ведомыми. И вот, когда мы проверим качество каждой шестеренки и сделаем им хороший подбор, машина завертится. Ведущие поведут ведомых, и смотришь — ведомые сами станут ведущими.

Человек был исходной точкой темпов, поэтому Банных стал внимательно изучать причины прогулов и низкой производительности.

Номера стали выветриваться из внутрибригадного обращения. Под табельным номером 2071 оказался демобилизованный красноармеец Шамков, а номер 2120 стал по списку бригадира Банных в лаптях сибирского колхозника Чусова.

Номера оживали, номера стали разговаривать своими собственными голосами, и Банных услышал, наконец, в своей бригаде и владимирское «окание», и украинский говорок, и «калуцкие» разговоры.

Бригада ленинградского слесаря Банных оказалась очень пестрой. Села из-под Тамбова, Рязани, Казани, с Урала дали в нее таких своих представителей, которым впервые в жизни приходилось держать в руках зубило. Банных искал ведущих людей, но их в бригаде было слишком мало. Старый табельщик по-прежнему сообщал:

«20 (двадцать) прогулов, 6 (шесть) уехало».

— Спросите господина Банных, — говорил господин Гартман переводчице, — почему так мало рабочих на монтаже?

— Прогуливают, — отвечал Банных.

— Прогнать с завода, — советовал Гартман.

— А где взять других?

— Наймите у ворот безработных.

Банных смеялся.

— Передайте господину Гартману, что, во-первых, у нас еще не выстроены ворота, а во-вторых, не имеется безработных.

Гартману было непонятно, почему в такой огромной стране нет безработных. Ленинградского же бригадира это не удивляло. Товарищ Банных решал вопрос по-своему. Он ходил в комитет комсомола, садился напротив секретаря Гагинского и говорил ему:

— Мало у меня в бригаде ведущих шестерен. Подбрось мне комсомольцев.

Гагинский думал. Он расспрашивал Банных о людях, выискивал у себя в памяти подходящих для монтажа ударников, и Банных жал ему руку.

Через неделю бригада Банных имела уже звенья. Шамков становился ведущим в первом звене, Голубков и Гордеев — во втором и в третьем, Матвеев — в четвертом, Слесаренко — в пятом.

Пять звеньев становились пятью пальцами бригадира Банных и постепенно сжимались в кулак. 31 июля троим опоздавшим на работу бригада впервые заявила:

— Проспали? Так сходите отоспитесь. Нам прогульщиков не надо.

В бригаде Банных шел кропотливый подбор шестеренок.

В середине второго месяца монтажных работ господин Гартман устроил первый серьезный скандал.

— Куда гонит господин Банных работу? — спрашивал он переводчицу.

— Передайте господину Гартману, что наши рабочие хотят смонтировать топку котла со всеми гидравлическими установками в тридцать дней.