Гавайская петля - Сергей Зверев

Он сломал свою гордость через колено, спустился пройденной тропой на дорогу. Машин не было. Дорога поворачивала на север и какое-то время не петляла. Теперь он двигался так, чтобы не терять ее из виду, и все же пришлось несколько раз углубиться в чащу, чтобы не маячить на открытом пространстве.

На привале Туманов стянул с себя куртку, чтобы просушить ее. Загремели выстрелы. Мигом оделся, залег за косогором. Выстрелы звучали отнюдь не за горами. Странные лающие звуки, сопровождаемые дребезжащими раскатами, – видимо, стреляли из насквозь проржавевших ружей. Настала тишина – затем еще два выстрела и крики. В голосе крикуна звучала неподдельная радость. Павел заработал руками и пополз на просвет. Жахнуло еще раз… и вдруг лес наполнился рычанием и топотом! Туманов в страхе юркнул за ближайшее дерево, вскинул автомат. Но тому, кто рвался через джунгли, самому было страшно. Тряслись кусты, обрывались лианы, трещали и гнулись молодые деревца. Что-то рычащее, невнятных очертаний, пронеслось через гущу древовидных папоротников, сшибая их, как стебли мятлика, – метрах в пятнадцати от Туманова. И вскоре топот затих. Отпустило. Он перевел дыхание, забросил автомат за спину, стиснул зубами обушок мачете и пополз на свет.

Посреди поляны что-то происходило. Суетилась молодежь – подростки лет шестнадцати-семнадцати, в длинных рубахах, в штанах, подвернутых на коленях. Их было четверо. У двоих за спинами болтались охотничьи ружья. Они возились в высокой траве, оживленно болтали. Павел не мог понять, что они там делают. Потом от группы отделился быстроногий парнишка, побежал к облезлому пикапу, стоящему на краю поляны. Забрался в кабину, завел мотор. Переваливаясь через кочки, грузовичок задом подъехал к группе людей. Паренек спрыгнул с подножки, кинулся помогать своим. Парни подняли толстый шест, к которому ногами была привязана большая, покрытая грязной шерстью свинья, начали перегружать ее в кузов. Двое вскарабкались на борт, приняли конец палки. Последний рывок – туша шмякнулась на настил, охотники радостно завопили.

Не походили эти пацаны на наймитов Крэйга. Простые деревенские парни. Он где-то слышал (возможно, от Кошкина с Ордынкиным) – на островах переизбыток диких свиней. Их расплодилось столько, что они наносят нешуточный вред экологии и природному балансу. Разрыли все джунгли. Местные власти всячески поощряют ликвидацию «лишних» особей. Даже деньги какие-то за них платят – а местной босоте никакие деньги не роскошь.

Парни попрыгали в кузов, грузовичок зафырчал, окутал поляну едким смрадом и запрыгал к дороге. Туманов проводил его глазами, перебежал поляну.

По всему выходило, что он пешком пересек остров с юга на север. Через четверть часа он лежал на вершине обрывавшейся в бездну скалы. Открывался панорамный вид на северную оконечность Патикая. Идиллическая красота распростерлась под Тумановым. Море меняло цвет с пронзительной лазури в прибрежных водах до насыщенного темно-синего вдалеке от острова. Ленивые волны облизывали стекающие в воду скалы, песчаные пляжи, изогнутую косу на северо-западе. Спуск к морю был долгим, порядка двух, а то и трех километров. На пологом участке теснились горки скал, похожих на шлемы английских полицейских, разрозненные островки джунглей, отдельные пальмы, скопления усыпанных белоснежными цветами кустарников. Дорога змеилась между скалами, просматривалось что-то вроде развилки, за ней одна ветвь грунтовки уходила вправо, карабкалась на скалы, обрывающиеся в море, а другая упиралась в крохотный рыбацкий поселок, приютившийся на краю бухты. Кучка жалких лачуг, какие-то сараюшки, причал на высоких сваях, у причала несколько суденышек не самых изящных очертаний. На волнах в паре кабельтовых от берега покачивался баркас, оснащенный треугольным латинским парусом. На палубе суетились крохотные фигурки.

Это было именно то, что он жаждал увидеть. А теперь сомнения зашевелились в душе. Выйти в полной красе, собрать людей, поинтересоваться, не найдется ли пара смельчаков, чтобы подбросили его до Хавы? Продемонстрировать кучку мятой наличности?

Возможно, и не все здесь бандиты. Но нужны им неприятности?

Опасения подтвердил молодцеватый внедорожник цвета маренго, показавшийся в поле зрения. Он возник далеко справа, на гребне далекой скалы. Вероятно, дорога, убегающая вправо от развилки, тянулась у пропасти. Туманов не видел, кто сидел в салоне, но явно не один человек. Джип петлял, повторяя извивы дороги, сделался ближе, больше и от развилки ушел в сторону поселка. Внезапно остановился, выгрузились несколько человек, и все повернулись в сторону Туманова. Мысленно ахнув, он уронил голову, начал отползать от края, но тревога оказалась ложной. Послышался рев двигателя, и по дороге метрах в тридцати от его скалы протарахтел еще один джип. На него и смотрели. А этот был старым знакомцем – облезлый, ржавый, с «грыжей» на колесе. Вояки что-то кричали, тыкали пальцами вниз. Джип уверенно катился под откос, объезжая препятствия, добрался до развилки и встал. Экипаж спешился, две группы людей смешались. Туманов пожалел, что не обзавелся биноклем. Прошло не больше трех минут. «Совещание» закончилось. Видимо, охотники пришли к выводу, что охота как-то не задалась, расселись по машинам и в колонну по одному потянулись в поселок.

А вот это, очевидно, надолго. Павел перевернулся на спину, закрыл глаза. Начал погружаться в царство Морфея – все поплыло, закружилось. Ему приснился сон, что он хочет проснуться, потому что спать нельзя, но даже во сне отказался от этой затеи…

Он проснулся от треска моторов. Участники «пробега» нанесли визит вежливости в деревню и теперь возвращались всей толпой по одной дороге. Туманов повернулся на бок, с интересом наблюдал за ними. В гору машины поднимались медленно, двигатели работали на износ. Первым протащился внедорожник цвета маренго – вполне приличное транспортное средство с эмблемой «Мерседеса», не для голытьбы. Верх опущен, пассажиры чинно сидели. В субъекте, расположившемся рядом с водителем, он узнал Олеху. Возможно, подручный Крэйга еще не был в опале, но, судя по зеленой от злости физиономии, уже сегодня мог в ней оказаться. Олеху сопровождали плечистые парни в защитного цвета одеянии и с невозмутимыми физиономиями. Элита Крэйгова воинства?

За головной машиной проследовала вторая. У парней, сидящих в ней, головных болей, похоже, не было. Они курили, хихикали, какой-то хохмач пытался развернуть в сторону товарища неповоротливый бельгийский пулемет, чтобы понарошку его застрелить, и все время попадал водителю по затылку.

Туманов мысленно пожелал им счастливой дороги на юг и, едва затих шум, спустился со скалы и припустил к деревне. Лучше уж сразу, чтобы не терзаться сомнениями. Поначалу он оглядывался – не поедут ли обратно, но потом начал глазеть по сторонам. Вдоль дороги тянулись низкие скалы, прореженные очажками растительности. Павел перебрался через каменный мостик – под ногами журчал ручей в глубокой расщелине, вышел на открытый участок, заторопился, чтобы не мерцать тут. До развилки, похоже, оставалось немного.

И надо же – сподобился обернуться! Липкий пот побежал по спине… Снизу хорошо просматривалась скала, служившая ему наблюдательным пунктом, а также весь гребень, соприкасающийся с небом. Метрах в семидесяти от скалы, взгромоздившись на обрыв, стоял тот самый черный джип, а возле него – человеческая фигура с широко расставленными ногами. Человек смотрел в бинокль.

Удушливый страх – не двигайся, не шевелись! А вдруг не заметит? Но уже заметили, пытались разглядеть, что это движется там по дороге. Не уехали! Остановились – полюбоваться живописной панорамой, заодно проверить, не пропустили ли чего… Туманов плавно повернулся, тронулся своей дорогой. Мерзла спина, покрывалась гусиной кожей. Не выдержал, оглянулся, сделав несколько шагов. Наблюдатель, бросив свой бинокль, бежал к машине, махал кому-то рукой. Туманов побежал, вписался в поворот, снова посмотрел назад. Машины неслись по склону, весело подпрыгивая. Ну все, теперь можно паниковать. Он помчался, как заяц, и вскоре выбежал на развилку. Заметался между тремя пальмами. В поселок? Готовая западня, лучше не придумать. Побежал вправо – метров сорок по дороге, идущей в объезд скалистой северной оконечности, потом слетел с обочины, погрузился в высокую траву (не такую высокую, чтобы его не заметили), припустил к островку леса, до которого было метров сто. Подвернул ногу, завалился, встал, побежал, прихрамывая. Трудно крутить извилинами в такой ситуации, но он старался. Доберутся эти черти до развилки и что станут делать? Дорога ведет в два конца. Разделятся – одни поедут в поселок, другие прошвырнутся по этой дороге? Не найдут никого – вызовут подкрепление, обложат все подходы и подлазы.

Он упал на колени, пригнул голову. Джип с громоздким пулеметом промчался прямо – в поселок (да и слава богу – не боец он против крупного калибра). Второй остановился на развилке. Все, кто в нем сидели, уже стояли, зорко смотрели во все четыре стороны. Вот он! А на что рассчитывал? Что за суслика примут? Олеха пронзительно верещал, некультурно тыкал пальцем в его сторону, джип сдал назад, взревел, как носорог… А Туманов уже мчался под защиту спасительного леска. Влетел в это скопище больших и малых форм – и упругие лианы отпихнули его обратно. Ходят тут всякие… Занес мачете, начал рвать, рубить упругие толстые стебли, втиснулся в прохладную тень. И что тут, спрашивается, спасительного? По сути, одно раскидистое дерево – вроде баобаба в африканской саванне, – а к нему прилепились несколько ветвистых кустов, и все это несчастье оплели вездесущие лианы. Но внизу просторно. До ближайших веток дерева метра два, а внизу под ними – энное количество кубометров свободного пространства. И что ему до этого пространства? Павел дернулся, чтобы бежать дальше, но – надо же! – дальше ничего не было! До соседней кучки зелени метров двести, а за ней вереницы скал, формирующие монолит, в который множество веков колотится море…