Неправильный брат - Саманта Аллен

Тот на удивление, неплохо с ним ладил и дружил, несмотря на то, что был старше него почти на пять лет. У нас громко играла музыка, мы были слегка навеселе и не услышали шум двигателя. Мы хватились своих детей, когда было уже слишком поздно. Моя жена спустилась проведать мальчишек и увидела, что их просто нет на месте. Как нет и одной из легковой машин. Мы сразу же позвонили в полицию и бросились на поиски. Мальчишки любят машины. В тот день Роб и Оливер решили покататься на тачке. Роб всегда был уверенным в себе парнишкой. Конечно, ведь отец давал ему управлять автомобилем, где-нибудь на пустом бездорожье.

Александр закрыл глаза. Острый кадык дернулся вверх-вниз. Я напряглась и застыла, слушая мужчину.

– Когда мы нашли детей, было уже слишком поздно. Роб, ожидаемо, не справился с управлением спорткара. Машина вылетела с дороги, перелетев через ограждение. При падении повредился бензобак. Началось возгорание. Роб был не пристегнут и смог выбраться. Моему Оливеру не так повезло. Он был пристегнут. Его прижало погнувшимся корпусом машины. Огонь перекинулся очень быстро. Мой сын сгорел заживо. До приезда пожарных и скорой помощи.

Я выронила бокал из ослабевших пальцев. Александр открыл глаза и подобрал стакан, убрав его в сторону.

– Простите, я сейчас все уберу! – забеспокоилась я из-за того, что забрызгала разлитым соком дорогую обивку дивана.

– Ерунда! В жизни есть гораздо большие огорчения, чем пару пятен от апельсинового сока.

Мартин допил остатки виски.

– Когда мы прибыли на место происшествия, спасти удалось только Роба. Он и сам сильно обгорел, остался без волос и ресниц, с волдырями на руках, потому что пытался помочь моему мальчику. Но, увы, выжил только один сын Мартина.

У меня мурашки побежали по коже от ужаса, а в горле встал ком, через который я не могла вдохнуть воздуха. Я просто не могла себе представить этот кошмар! Убитые горем родители, мертвый мальчик, Роб, пытающийся спасти маленького друга.

– Тогда было сказано много обидных слов. Мне до сих пор иногда бывает стыдно за все то, что сказала моя жена и я сам.

Александр вздохнул.

– Вы винили Роба в смерти своего сына?

– Да, мы в гневе и печали бросались ужасными фразами, обвиняя подростка в несчастном случае, желая ему тех же мучений.

Александр провел по лицу рукой.

– Это ужасно! Не знаю даже, что ужаснее. Потом стало ничуть не легче. Едва Роба вылечили от ожогов, он начал творить с собой всякое. Он словно наказывал сам себя. И тогда уже тяжело стало Мартину. Он сам не один раз спасал сына.

– Поэтому в доме Мартина не запирается почти ни одна дверь?

– Да. А раньше еще и мебель вся была привинчена к полу, чтобы Роб не мог сдвинуть, например, комод и закрыться в комнате. Роберта почти не оставляли наедине, но он все равно умудрялся навредить себе. Потом сына Мартина отправили на лечение. Оно принесло свои плоды. Но моего сына было не вернуть. Я продолжал работать вместе с Мартином, а моя жена не могла смириться с потерей и простить мне того, что я продолжаю работать бок о бок с отцом убийцы ее сына. Она так и называла Роба. Убийца моего сына, дьявольское отродье. Мы с женой развелись. С тех пор я так и не женился, не обзавелся семьей.

– Мне очень жаль… – сквозь слезы сказала я.

– Ну вот, я довел дочку Мартина до слез, – с сожалением произнес Александр. – Извини, но это не самая добрая история на ночь.

– Я все понимаю…

Я поискала по карманам, но не нашла салфеток. Александр протянул мне свой платок.

– У вас есть фотографии вашего сына? – спросила я, понимая, что не могу просто так взять и уйти, оставив этого человека с этим огромным горем наедине.

– Да, конечно. Они в зале…

Я пошла следом за Александром. Он не глядя, наощупь взял альбом, протянув его мне, и включил свет, сев рядом. Я листала семейный альбом, слушая рассказы мужчины. Было видно, что он искренне любил сына и сожалел о трагических событиях. Я рассматривала фото, на некоторых из них был и Роберт. Улыбчивый и такой солнечный, что я улыбалась в ответ симпатичному мальчугану.

– А знаете, у вас с Робом похожие улыбки, – быстро выпалила я.

– Ох, перестань! – отмахнулся Александр. – Роб – вылитая копия Анны.

– Да, он сильно похож на свою мать.

Я отложила альбом в сторону.

– Вы сказали, что Анна недолюбливает вас. Из-за того, что вы винили Роба в смерти своего сына? Из-за того, что он причинял вред себе?

– Разумеется, и по этой причине тоже. Но на самом деле, ее вражда началась гораздо раньше! – Александр откинулся на диване. – Знаешь, Кэс, иногда мне кажется, что я проклят. Мой первый ребенок родился мертвым. Второй ребенок сгорел живьем. Я мог бы завести семью еще раз. Но я жутко боюсь. Я трушу, что и с третьим ребенком, если он у меня появится, произойдет что-то страшное…

Голос Александра надломился, он крепко стиснул пальцы. Даже костяшки побелели. Я погладила мужчину по руке, разделяя с ним его боль. Это был жест сочувствия и дружеской поддержки.

Мама всегда говорила, что если больно тебе, всегда найдется тот, кому еще больнее. И тогда ты просто не имеешь права уйти, не попытавшись помочь. Возможно, твою протянутую руку помощи в гневе отбросят в сторону. Но ты должен попытаться. И потом кто-нибудь обязательно поможет тебе в трудную минуту.

Александр разжал пальцы и похлопал меня по руке.

– Смотря на твое увлечение фотографией, я вспоминаю сынишку. Он тоже постоянно бегал с фотоаппаратом и снимал все подряд.

Александр обнял меня за плечи.

– Сейчас моему Олли было бы столько же лет, как тебе.

– Мне очень жаль.

– Ты добрая девушка, Кэс. Уверен, что Мартин уже полюбил тебя, хоть и не знал о твоем существовании.

Внезапно в отдалении послышался бешеный стук и громкие крики. Александр отстранился и пошел посмотреть, кто к нему пришел.

Мне же яростный голос