Мертвая вода (СИ) - Локалова Алиса

Она говорила очень тихо, голос дрожал. Жрица плакала совсем незаметно, без всхлипываний и спазмов, только мокрые щеки блестели, а из-под длинных ресниц быстро-быстро скатывались капли, одна за другой, одна за другой…

— Послушай меня, — она мягко взяла Брис за плечи, заглядывая в лицо. Из-под опущенных век все так же каскадом стекали слезы. — Ты слушаешь? — Жрица кивнула. — Я не собираюсь взваливать это целиком на тебя. Как только я почувствую, что меняюсь, что становлюсь настоящим мертвецом, я сама себя обезврежу. Мы выкопаем яму где-нибудь в безлюдном месте, такую глубокую, на какую хватит сил, заранее. Ты ее освятишь. Голову нужно будет закопать отдельно, остальное тело обмотать серебряной цепью и кинуть в яму. Потом…

— Хватит!

Брис вырвалась и стала кричать, размахивая руками, как подстреленный лебедь — крыльями.

— О чем ты просишь меня?! Отрубить тебе голову, сковать, бросить в яму — я кто, по-твоему, мясник? А потом жить с этим — с тем, что наследница престола лежит в сырой земле с полным глины и червей ртом и сатанеет от тоски, одиночества, предательства? Это ты просишь меня с тобой сделать?

Брис в приступе праведного гнева оказалась слишком громкой. Весь корабль от носа до кормы затих, уставившись на них.

— А об этом ты когда собиралась сказать? — холодно поинтересовалась Цефора. Она явно не имела в виду упокоение Феликсы.

Феликса сползла на палубу, и ее прорвало. Она стала смеяться, громко, истерично и безудержно. Из глаз брызнули слезы, а она все смеялась, и смеялась, и смеялась…

Пока не почувствовала, как что-то неудержимо подхватывает ее и уносит в каюту. Смех сменился всхлипами, всхлипы — ноющим плачем. Фель слышала, как рядом кто-то плетется, спотыкаясь.

— Устроили тут девчачьи разборки, — буркнул откуда-то слева Лаэрт. — Теперь обе в истерике. Давай, клади королевну на кровать, я дверь закрою. А ты садись!

Это уже относилось к Брисигиде. Жрица тяжело опустилась на койку.

— Значит, так, — заговорил Данатос. Низкий голос вибрировал, как рык. — Вам обеим должно быть стыдно. Во-первых, мы не обсуждали эту чехарду с престолонаследием. Раскрывать эту информацию вот так — верх идиотизма!

Брис прятала лицо в ладонях и молчала. Феликса лежала лицом в подушку, ожидая выговора в свой адрес.

— Во-вторых, — решительно продолжал оборотень, — ты, дорогая императрица, нашла, кого просить об убийстве! Ты вконец сбрендила — просить жрицу Триединой отрубить тебе голову и кинуть в яму, как поганую крысу!

Феликса приподнялась и упрямо замотала головой.

— Вам придется смириться с тем, что я могу превратиться в чудовище. И вам придется меня убить, как поганую крысу, хотите вы этого или нет!

— Умолкни, — попросила Брис, не поднимая головы. — Замолчи сейчас же. Даже слышать об этом не хочу.

— Давайте решим это здесь и сейчас, — сказал Дани. — В чем-то вы обе правы.

Девушки одновременно вскинули головы.

— Фель действительно может начать терять человечность — это неизбежно. Но сегодня говорить об этом рано. Я не закончил, — осадил он Феликсу, которая собралась возражать. — Если мы все-таки увидим, что ты начала терять контроль над собой, разбираться с тобой будет не Брис. Ей такое и правда не под силу, в первую очередь потому, что она утратит свою благодать, если начнет поступать подобным образом.

— Меня вовсе не это беспокоит, — возмутилась Брисигида. — Благодать! О чем мы вообще говорим? Убийство чудовищно по своей природе! Мы не допустим, чтобы тебя убили.

— Ну тогда, вероятно, я убью вас, — Феликса отвернулась к стене. Разговор шел совсем не так, как она его представляла. А как теперь разбираться с командой, услышавшей про ее титул?

— Я с тобой справлюсь сам, — пообещал оборотень. — Не обольщайся. В яму я тебя кидать все равно не стану. Разбираться буду по-своему.

— Будь добр объясниться, по-своему — это…

— Не буду! — рыкнул Дани. — Не стану ничего объяснять! Хватит тебе думать о смерти. Лучше бы подумала о том, как выжить.

Лаэрт кивнул с суровым видом.

— Помирать она собралась, — подхватил разговор шпион. — А нашу страну решила бросить на произвол судьбы? Кто будет выдворять узурпатора? Тебе не приходило в голову, что сама по себе Арделорея из этого кризиса не выберется? Будут рождаться новые маги — и тут же попадать в лапы ассасинов. Кто кроме тебя сможет им помочь?

Феликса открыла рот — и тут же закрыла. Она действительно об этом не думала.

— Антимаги не остановятся на арделорейских волшебниках, — продолжил Лаэрт. — Готов поспорить, они уже строят планы, как погубить магов в остальном мире.

— Получается, я уже не самая главная угроза, — усмехнулась Феликса.

Брис вымученно улыбнулась ей в ответ.

— Стало быть, вопрос закрыт, — резюмировал Данатос. — А теперь вали на палубу объясняться с командой. И ты, сестренка, тоже!

* * *

Палуба встретила ее встревоженным, слегка натянутым весельем.

— Как бишь его теперь?.. — расшаркался Кистень. — Ваше высочество? Ваше величество? Ваша светлость?

— Официальный титул — Ваше императорское высочество. Неофициальный — госпожа императрица. Обращаться к правящей персоне дозволительно только с чистым носом и в выстиранных портках, — съехидничала Феликса. — Так что расслабься, штурман, ты можешь обращаться, как хочешь. Все равно ни по одному из пунктов придворного этикета не проходишь.

Кистень раскатисто хохотнул.

— К тому же, — переглянулась с ней Брисигида, — наша милостивая государыня еще не коронована. У меня есть последний указ императора, но вне тронного зала Славиры он — прах. Указ не вступит в полную силу, пока названный в нем человек не явится на место его действия.

— Дурь какая, — фыркнул Кистень. — Сами себе палок в колеса понавставляли своей… как ее… юристикой.

— Юриспруденцией, — поправил его капитан. — Но как по мне — он прав. Неудобно же! Поэтому не говорила?

— Нет, — покачала головой волшебница. — Хотя и поэтому тоже. Между прочим, для меня это тоже стало сюрпризом, и я все еще не знаю, как буду это разгребать. Меня никто не спрашивал, готова ли я принять такую ответственность, а если бы и спросили — я до сих пор не знаю, что бы я ответила!

— Ты, должно быть, шутишь, — пророкотала Цефора. — Ты не хочешь править?

Феликса усмехнулась.

— Каждый, кто хоть раз прикасался ко власти и пытался использовать ее по совести, хочет держаться от нее как можно дальше, — заверила ее Феликса. — Только эгоисты и мерзавцы получают удовольствие от власти. Мне и капитанская-то должность поперек горла, а тут присватали целую империю! Это не подарок, это бремя — и весьма тяжкое.

Акыр согласно кивнул. Единственный из всех, кто был на корабле.

— Сюрприз, говоришь? — послышался голос из-под навеса мостика. На свет показалась седеющая голова Хольгера. — Да ты единственный человек в Славире, для кого это стало сюрпризом. Вся столица показывала на тебя пальцем и звала будущей императрицей.

— Но она ведь не дочь императора, — удивился Кистень. — Неужто сосватали?

— В Арделорейском престолонаследии есть одно важное отличие, — пояснила Брисигида. — Если наследник бесплоден, он лишается права наследования. Это очень древний закон.

— Почему? — спросил кто-то из офицеров.

— Все потому же. Из-за магии. Почти все особенности арделорейского права продиктованы необходимостью сосуществовать с магами, — ответила жрица. — Придворный маг всегда поддерживает здоровье императорской семьи. До недавнего времени правители имели срок жизни существенно более долгий, чем у других людей, ведь их здоровье поколениями поддерживала магия.

— В результате императорам приходилось передавать власть раньше, чем они по-настоящему старели, — продолжила за нее Феликса. — И если своим детям они еще были готовы передавать власть, то смена династии проходила невероятно тяжело.

Брис кивнула и стала рассказывать дальше.

— У императора Леветира родилось двое детей, двойняшки. Мальчик и девочка. Беременность императрицы протекала очень тяжело, а роды и вовсе ее убили. Когда они приблизились к возрасту полового созревания, стало понятно, что оба бесплодны.