Тайна желтой комнаты - Гастон Леру

«И вы были не один!» – воскликнул Ларсан. «Так вы, стало быть, видели его?» – сказал папаша Жак. «Кого его?» – переспросил я. «Как кого? Черный призрак!» И папаша Жак поведал нам, что вот уже несколько ночей видит черный призрак. Он появляется в парке ровно в полночь и с необычайной легкостью скользит между деревьев. Казалось, он проходит сквозь древесные стволы. Дважды папаша Жак, заметив в окне при лунном свете призрак, вставал и, полный решимости, отправлялся на охоту за этим странным видением. Накануне он чуть было не настиг его, однако тот успел исчезнуть за углом донжона; и наконец, минувшей ночью, действительно выйдя из замка, снедаемый мыслью о новом, только что свершившемся преступлении, он вдруг увидел этот черный призрак посреди центрального двора. Вначале он следил за ним издалека, затем подошел поближе… Обогнув таким образом дубраву и пруд, он дошел до начала дороги на Эпине. Там, по его словам, призрак внезапно исчез куда-то.

«Вы не видели его лица?» – спросил Ларсан. «Нет! Я видел только черное покрывало…» – «Отчего же после всего случившегося в галерее вы его не схватили?» – «Я не мог! На меня напал такой страх… У меня едва достало силы следовать за ним…» – «Вы не следовали за ним, папаша Жак, – сказал я, и в голосе моем прозвучала угроза, – вы шли вместе с призраком рука об руку, вплоть до самой дороги на Эпине». – «Нет! – воскликнул он. – Пошел проливной дождь… Я вернулся!.. Я понятия не имею, что сделалось с черным призраком…» Но при этом он старался не смотреть на меня.

Мы ушли. Как только мы очутились на улице, я спросил, глядя Ларсану прямо в лицо, чтобы по выражению его глаз уловить ход его мыслей: «Сообщник?»

Ларсан воздел руки к небу: «Кому это ведомо?.. Как вообще разобраться в таком деле?.. Двадцать четыре часа назад я готов был поклясться, что никаких сообщников нет и быть не может!»

На этом мы расстались, он заявил, что немедленно покидает замок и едет в Эпине…

Рультабий закончил свой рассказ. Я спросил его:

– Так что же? Какой вывод можно сделать из всего этого?.. Что касается меня, то я просто ума не приложу!.. Я ничего не могу понять!.. Но вы-то хоть понимаете, вы что-нибудь знаете?

– Все! – воскликнул он. – Я знаю решительно все!

Никогда я не видел у него такого сияющего выражения лица. Он встал и крепко пожал мне руку.

– Так объяснитесь, – взмолился я.

– Давайте справимся о здоровье мадемуазель Станжерсон, – сказал он вдруг.

Глава XXIV, РУЛЬТАБИЙ ЗНАЕТ ОБЕ ПОЛОВИНКИ УБИЙЦЫ

Во второй раз мадемуазель Станжерсон оказалась на краю гибели. Беда заключалась в том, что дела ее обстояли гораздо хуже, чем в первый раз. Еще бы, этой трагической ночью убийца нанес ей три ножевые раны в грудь, и долгое время мадемуазель Станжерсон находилась между жизнью и смертью, а когда жизнь стала наконец побеждать и появилась надежда, что несчастной женщине и на этот раз удастся избегнуть жестокой судьбы, окружающие вдруг заметили, что хотя силы с каждым днем постепенно возвращались к ней, но разум начал покидать ее. Малейший намек на случившееся повергал ее в ужасное состояние, у нее начинался бред, и, думается, без преувеличения можно сказать, что арест г-на Робера Дарзака в замке Гландье на другой день после убийства лесника сыграл здесь не последнюю роль. Светлый ум померк, мало того, пучина душевных мук готова была и вовсе поглотить его.

Г-н Робер Дарзак прибыл в замок около половины десятого. Я видел, как он бежал по парку с развевающимися волосами, в растрепанной одежде, весь забрызганный грязью – словом, в самом жалком виде. Лицо его было мертвенно-бледным. Мы с Рультабием стояли в тот миг у окна галереи. Заметив нас, он испустил отчаянный вопль:

– Я опоздал!..

Рультабий крикнул ему:

– Она жива!..

Не прошло и минуты, как г-н Дарзак уже входил в комнату мадемуазель Станжерсон, из-за двери до нас донеслись его рыдания.

– Что за злой рок! – сетовал Рультабий. – Какие немилосердные боги обрушивают несчастья на эту семью! Если бы меня не усыпили, я бы спас мадемуазель Станжерсон от этого человека и заставил бы его умолкнуть навеки… И лесник бы остался в живых!

Вскоре к нам присоединился г-н Дарзак. Он был в слезах. Рультабий рассказал ему обо всем: и как он все приготовил, чтобы спасти их – мадемуазель Станжерсон и его; и как бы ему это удалось, если бы он сумел увидеть лицо того человека; и как из-за этого гнусного снотворного план его был потоплен в крови.

– Ах, если бы вы и в самом деле доверяли мне! – едва слышно проговорил молодой человек. – Если бы внушили мадемуазель Станжерсон, чтобы она поверила мне!.. Но здесь никто никому не верит… Дочь не доверяет отцу… Невеста не доверяет жениху… Пока вы тут рассказывали мне, как надо помешать убийце, остановить его, она делала все, чтобы дать ему убить себя!.. Я пришел слишком поздно… наполовину усыпленный… и едва сумел дотащиться до ее спальни, где только вид несчастной, утопавшей в крови, окончательно пробудил меня…

По просьбе г-на Дарзака Рультабий подробнейшим образом описал все случившееся. Пока мы преследовали убийцу в вестибюле, а затем во дворе, Рультабий, держась за стены, чтобы не упасть, добрался до комнаты пострадавшей… Двери в прихожую были открыты, он вошел. Мадемуазель Станжерсон упала на стол и лежала с закрытыми глазами, почти бездыханная; ее пеньюар покраснел от крови, ручьями стекавшей по ее груди. Рультабию, который все еще не мог справиться со снотворным, показалось, что ему снится какой-то страшный сон. В полусознательном состоянии выходит он из спальни мадемуазель Станжерсон, распахивает окно в галерее, кричит нам о свершившемся преступлении, приказывает стрелять и возвращается обратно. Миновав пустой будуар, он входит в гостиную, дверь которой оставалась полуоткрытой, встряхивает г-на Станжерсона, лежавшего на диване, пытаясь разбудить его, как только что будили его самого… Г-н Станжерсон встает с блуждающим взором и позволяет Рультабию увлечь себя в спальню дочери, а увидев ее, испускает отчаянный крик… Ах, наконец-то он проснулся! Проснулся!.. И теперь оба они, собрав остатки сил, переносят несчастную на кровать…

Затем Рультабий направляется к нам, чтобы узнать… наконец-то узнать… но, прежде чем уйти из комнаты, задерживается у стола… Там, на полу, лежит сверток… огромный пакет… Откуда взялся этот пакет и почему он лежит здесь, возле стола?.. Развязав обертку, Рультабий склоняется над содержимым… Бумаги… бумаги… фотографии. Он читает: «Новый электроскоп – дифференцирующий конденсатор… Основные свойства промежуточной между весомой материей и невесомым эфиром субстанции…» Нет, вы только подумайте, что за бред, какая злая ирония судьбы: в тот час, когда убивают его дочь, профессор Станжерсон вновь обретает все эти ненужные теперь бумаги, которые он завтра же собирается бросить в огонь!.. В огонь!.. В огонь!..

Наутро, последовавшее за этой ужасной ночью, мы вновь увидели г-на де Марке, его секретаря, жандармов. Всех нас подвергли допросу, за исключением, конечно, мадемуазель Станжерсон, которая была почти в бессознательном состоянии. Мы с Рультабием, договорившись обо всем заранее, рассказали лишь то, что хотели рассказать. Разумеется, я ни словом не обмолвился ни о моем пребывании в темном чулане, ни об истории со снотворным. Короче, мы умолчали обо всем, что могло бы навести на мысль, будто мы ожидали чего-то в этом роде, а также о том, что могло навлечь подозрения на мадемуазель Станжерсон: не дай бог, кто-нибудь подумает, что она ждала убийцу. Несчастной, быть может, придется поплатиться жизнью за тайну, которой она окружала убийцу… Разве имели мы право сделать эту жертву напрасной?.. Артур Ранс рассказывал всем с самым естественным видом – настолько естественным, что я был просто поражен, – будто в последний раз он видел лесника около одиннадцати часов вечера. Тот, по его словам, приходил к нему в комнату, чтобы забрать его чемодан, который должен был отнести рано утром на вокзал в Сен-Мишель, и задержался, разговорившись с ним будто бы об охоте и браконьерстве! Артур Уильям Ранс и в самом деле собирался наутро покинуть Гландье, отправившись, по своему обыкновению, в Сен-Мишель пешком, поэтому он-де решил воспользоваться утренним путешествием лесника в маленькое селение, дабы избавиться от своего багажа. Если верить его рассказу, то именно этот багаж и нес «зеленый человек», когда я увидел его выходящим из комнаты Артура Ранса.

А что прикажете думать, если г-н Станжерсон подтвердил сказанное им, добавив, что накануне вечером он не имел удовольствия видеть у себя за столом своего друга Артура Ранса, так как тот около пяти часов окончательно распрощался и с ним, и с его дочерью. Сославшись на легкое недомогание, господин Артур Ранс попросил принести к нему в комнату просто чашку чая.