Желания Элен - Лоуренс Сандерс
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Людей оказалось немного: парочки и кое-где семьи расположились вдоль парапета, служившего защитой от ветра, или у воды, прикрыв разноцветными пластиковыми щитами огонь жаровен.
Их ждал великолепный ланч. Тут был жареный цыпленок, завернутый в алюминиевую фольгу и еще теплый, куски холодного ростбифа, яйца в крутую, сельдерей, банка сардин, ломоть чесночного хлеба, помидоры, нарезанные огурцы. Он не забыл соль, перец, консервный нож для сардин и штопор для двух бутылок охлажденного розового вина. Не были забыты также термос с черным кофе, хрустальные бокалы для вина, бумажные салфетки и сладкое.
Они сели, прислонившись спинами к шершавому бетону парапета, оба в больших темных очках. Здесь не было ветра, и становилось теплей – с каждой минутой. Он снял фуражку, шарф, пиджак, свитер, майку. Она отбросила одеяло, жакет, свитер… и представила на всеобщее обозрение свой маленький надувной лифчик. Солнце припекало; он расстелил большое пляжное полотенце и они развалились на нем.
Время от времени они смотрели друг на друга невидящими взглядами – как слепые. Он открыл одну из бутылок и разлил вино по фужерам; они чокнулись и отпили по глотку. Подставив свои бледные лица и тела осеннему солнцу, они смотрели на самодовольных, франтоватых чаек на берегу. Это было неплохо.
– Ты знаешь, – лениво спросил он, – ты знаешь, что я величайший любовник во всем Нью-Йорке.
– Серьезно? – также лениво переспросила она. – Где же проводилось соревнование – на стадионе «Янки»?
Он обнажил зубы в улыбке.
– Ну… все дело в мужественности.
– Мужественности.
– Да. Элен, ты просто представить себе не можешь, сколько в Нью-Йорке голубых. И сколько таких парней, которые вроде и не голубые, а просто не интересуются сексом. И сколько мужей, до того выдохшихся в погоне за деньгами, что уже не в состоянии заниматься этим со своими женами. Ты просто представить себе не можешь.
– Представляю, – вздохнула Элен.
– Вот об этом я и говорю. Эти парни не могут доставить женщине удовольствие. И тогда на сцене появляюсь я. Мужественность. Ну ладно. Давай, перекусим.
Они распаковали его многочисленные алюминиевые и бумажные пакеты, и стали жевать, грызть и глотать их содержимое. Еда всегда кажется вкуснее в ясный, холодный октябрьский день – так было и на этот раз.
– Видишь ли, – объяснял он, обгладывая косточку, – это вопрос спроса и предложения.
Она отпила глоток вина. Услышав громыхание досок настила они выпрямились и оглянулись. Это оказалась патрульная машина полиции. Она медленно проехала по пляжу и скрылась за поворотом.
– Спрос и предложение, – повторил он, запихивая в рот кусок огурца. – Я могу предложить то, что пользуется большим спросом. Понимаешь?
Она посмотрела на него с изумлением, но не прекратила пережевывать кусок ростбифа.
– Это вроде профессии, – продолжал он с набитым ртом. – Полагаю, я – профессионал. Знаешь, вроде ортопеда.
– Ортопед, – кивнула она.
– Видишь ли, с каждым годом все больше и больше одиноких женщин приезжают в Нью-Йорк. Верно ведь? Они получают хорошую работу и зарабатывают много денег. Но они оторваны от дома. Понимаешь? Дом у них в Канзасе, Южной Дакоте или Индиане. Они снимают хорошие квартиры, покупают кучу тряпок, кладут деньги в банк. Но им не с кем поговорить. Ты это знаешь. На их долю остаются только педерасты, бисексуалы и разные грязные старикашки. Верно?
– Верно.
– Знаешь, сколько из них ходят к психоаналитикам? Сотни. Тысячи. Миллионы. Не потому, что им так нужен психоаналитик, а потому, что они готовы платить полсотни в неделю, лишь бы иметь возможность поговорить с кем-нибудь. Поговорить! Разве это жизнь? Знаешь, чего они хотят на самом деле? Немного обычного мужского внимания.
Она впилась зубами в холодный, спелый помидор. Хорошо. Она посолила его немного. Еще лучше.
– Ну вот, – сказал он, – тут за дело берусь я.
– Точно.
– Да. Как я тебе уже говорил – это профессия. Неужели это так ужасно?
– Нет, думаю нет.
– Я мужчина, представитель вымирающего племени.
– Ты имеешь в виду, что у тебя встает?
– Ну… да.
– И женщины платят тебе за это, Чарльз?
– О, деньгами никогда. Я никогда не беру деньги у женщин. Но вещи – да. Эту машину, например. Камеру «Полароид». Африканские маски и баночки со специями. Аппаратуру. Ну, и тому подобное.
Она посмотрела на него очень внимательно.
– Ну, и чего бы ты хотел от меня, Чарльз?
– О, бог ты мой!
Он наклонился к ней, положил руку на ее обнаженное плечо. Его лицо оказалось совсем близко. Она видела застывший жир на его губах.
– Бог мой, Элен, ты меня совершенно неправильно поняла. Я ничего не прошу у тебя. Ничего. Ты одна из немногих женщин – очень немногих – с которыми мне просто нравится быть. Я ничего у тебя не прошу. Я просто думал, тебе это будет интересно. Я думал, тебя это развлечет. Бог мой, ничего я от тебя не хочу. Мне достаточно быть с тобой. Ты это знаешь.
– Разумеется, – сказала она. – Возьми вареное яйцо.
Некоторое время они сидели молча. Полицейский автомобиль с шумом промчался в обратном направлении.
– Скажи мне, – спросила Элен, аккуратно обгладывая куриную гузку, которую обожала, – чем ты объяснишь свою способность удовлетворить стольких женщин?
– О, – ответил он, скромно потупившись и вытирая руки салфеткой, – полагаю, просто сноровка.
– Сноровка?
– Да… к тому же у меня потенция, как у быка. И я никогда не слышал ни от кого никаких жалоб. Ты же никогда не жаловалась.
– Это точно. Ты успешно справляешься со своей работой.
– Во-во. Знаешь, у меня ведь нет никакой другой работы. Ну есть у меня маленькая трастовая компания, но если смотреть правде в глаза, я живу за счет женщин.
Она понимающе кивнула. Они открыли вторую бутылку, и у Элен возникло странное чувство будто она смотрит непристойный телесериал, о котором не знает никто, кроме нее. И в главных ролях в этой мыльной опере они – Элен и Чарльз, чарующие и незабываемые.
– Но Чарльз, – начала она, протягивая руку за пучком зелени, намереваясь отыграть эту сцену до рекламной паузы, – Чарльз, что будет с тобою дальше? Ведь твоя «сноровка» не вечна. Что будет с тобою, когда ты постареешь? Я имею в виду, когда ты не сможешь делать это тридцать семь раз на дню?
– Я думал об этом, – с победоносным видом заявил он. – Я работаю над этим вопросом. Вдова. Или, быть может, в разводе. Куча денег. Дом в Калифорнии. Пляж. Солнце. Масло для загара. Белый вечерний пиджак. И все что нужно. Понимаешь?