И никого не стало… - Кирилл Казанцев

– А если мы найдем у вас жесткий диск, который вы стащили с распределительного щитка? – хитро прищурившись, спросил Никита.

– Какой еще диск? – презрительно выплюнул адвокат.

– И мне почему-то кажется, что он при вас, а не в комнате или где-нибудь еще. Впрочем, вы могли его спрятать под лестницей после нашей беседы, могли в гостиной, в тот момент, когда рылись в аптечке. Мы его все равно найдем. Но почему-то мне кажется, что он при вас. Вы боитесь расставаться с этой штукой. Бьюсь об заклад, вы ее не уничтожили, ведь вы такой любопытный и знаете, что такое лишняя веревочка в хозяйстве. Поднимитесь, пожалуйста, Генрих Павлович.

Адвокат побледнел:

– Не подходите ко мне…

– Встать! – прорычал Никита, меняясь в лице. – Руки за голову, не шевелиться!

Правую руку с пистолетом он прижимал к боку, а сам обшаривал вибрирующее туловище. Адвокат пыхтел, таращился на него с ненавистью.

– Теперь спиной!

И сердце екнуло, когда он что-то нащупал сзади за подкладкой пиджака. Небольшое устройство, меньше портсигара… Он волновался, сухость образовалась во рту. Неужели не пропал его скорбный труд? Неужели все, что он делает, – это правильно?

– Дорогой, тебе помочь? – проворковала Ксюша.

– Сам справлюсь, – проворчал он и, привлекая вторую руку, резко разорвал подкладку, и в следующую секунду в его руке уже лежал заветный металлический комочек, а сердце радостно выплясывало чечетку.

– Лови, дорогая, – повернулся он к Ксюше и швырнул ей жесткий диск.

– Поймала! – Она схватила штуковину обеими ладошками и радостно засмеялась. Он подмигнул ей и утратил контроль над ситуацией.

– Осторожно! – взвизгнула Ольга Дмитриевна, и в тот же миг Никита ощутил мощный удар под дых! В глазах потемнело, дыхание перехватило. Генрих Павлович решил использовать последний шанс, и не оплошал! Он нанес удар локтем, резко изогнулся, вывернул руку с пистолетом. «Ярыгин» грохнулся на пол, адвокат толкнул ошеломленного противника, быстро подобрал с пола пистолет и отпрыгнул за диван. Завопили люди.

– Стойте, Генрих Павлович, не стреляйте, не надо! – надрывно закричал Никита, выставляя ладони.

– Не стрелять?! – утробно загоготал Чичерин. Он как-то вприсядку отходил к двери, сжимая пистолет обеими руками, шнырял глазами по сторонам, плотоядно скалился. – Ну, вы и сказали, молодой человек… Ну, хорошо, не буду пока стрелять, вы довольны?

Адвокат остановился, не дойдя до двери нескольких метров. Теперь он держал под контролем ВСЕХ, и в глазах его бесились торжествующие черти. Генрих Павлович явно окреп, подрос в своих глазах. А люди возмущались и гомонили.

– Какой же вы косорукий идиот! – разорялась, как базарная баба, Ольга Дмитриевна, заламывала руки. – Как вы могли такое допустить?! Теперь он нас всех пристрелит!!!

– Боже мой, не могу поверить… – сокрушался Волостной. – Да вы и впрямь кретин!

– Ты точно с дуба рухнул, Никита! – орал и колотил по воздуху кулаками Андрей. – Какого хрена!!! Ты зачем ему это позволил?! Боже мой, почему я собачек с собой не взял?!

И только Ксюша помалкивала, смотрела на Никиту широко распахнутыми глазами и превращалась в мумию. А он лихорадочно обдумывал ситуацию, пытаясь предугадать действия противника.

– А ведь угадали, всех пристрелю! – ржал, словно лошадь, адвокат. – Сколько патронов в «ярыгине» – восемнадцать? Судя по весу, полная обойма. Господа, да вас же нафаршировать можно! А ну, ни с места всем! Кто первым пошевелится, в того стреляю!

– Успокойтесь, Генрих Павлович, успокойтесь… – твердил, как заклинание, Никита. – Старайтесь не делать поспешных действий…

– А и впрямь, чего мне нервничать? – успокоился Чичерин и стал с насмешкой озирать взвинченных людей, видимо, решал, с кого начать. – Ладно, дорогие мои, что вы еще хотите узнать?

– Вы готовы ответить? – процедил Никита.

– Готов, – кивнул Чичерин. – Кстати, если вы лелеете надежды на видеокамеру, что припрятана в углу рядом с вашей подругой, то я возьму ее с собой, если не возражаете. Вы правы, молодой человек, я вас сразу узнал… Ну, не то чтобы сразу, но после того, как восстановил в памяти лица, объявленные во всероссийский розыск. Меня заинтересовал засов, запертый изнутри…

– Это вы убили всех этих людей?

– Ну, если вам так хочется…

– Тварь! – выкрикнула Ольга Дмитриевна.

– Не грубите, женщина, – строго сказал адвокат, – а то получите пулю не в сердце, а в голову и будете некрасивой в гробу.

– Ну, бред… – простонал Волостной и погрузил лицо в трясущиеся ладони.

– За что вы убили свою жену? – спросил Никита.

– Грязная история, – поморщился Чичерин. – Каюсь, позаимствовал по хитрой схемке из благотворительного фонда Аркадия Леопольдовича небольшую сумму на текущие нужды. А Тамара обо всем узнала. Все бы ничего, но несколько месяцев у нас были изматывающие скандалы, слава богу, не выходящие за пределы семьи. Она была такая взвинченная, грозилась все рассказать брату. Не поверите, но эта златокудрая бестолочь оказалась первостатейной стервой!

– Я не понимаю, – сказал Никита. – Нет, с женой мне как раз все понятно… Неясно другое. Ну, устраните вы всех. Заберете диск. Удалите запись с мультимедийного плеера. Неужели вы считаете, что о вашем грешке восьмилетней давности знаем только мы? Ведь операцию готовило такое множество людей…

– Не думаю, – ухмыльнулся Чичерин. – Операцию по похищению – возможно. У каждого исполнителя своя задача, участников смежных групп он не знает. Но конфиденциальная информация является достоянием узкого круга лиц. Не думаю, что в период подготовки акции вы доверяли ее большому количеству людей. Это опасно, ведь в вашей среде так называемой несистемной оппозиции сексотов и агентов едва ли не больше, чем убежденных противников режима. Вы можете доверять лишь самым проверенным. Кстати, насчет самых проверенных, – адвокат самонадеянно оскалился. – Есть парень, его зовут Артем Знаменский, известное лицо в вашей тусовке, нет? Я немного с ним знаком, частенько общаемся, он любит деньги, но риск еще больше… – Адвокат проследил за вытянувшейся физиономией Андрея, радостно хихикнул: – так что извините, я имею фору во времени. На улице стоит вездеход, не так ли? С вашим вторым сообщником, надеюсь, разойдемся, а если нет, то царствие ему небесное. Успею в город, заряжу этого парня на выполнение конкретной задачи, думаю, к вечеру буду знать, кто является носителем пикантной информации. А если уж не судьба, то что ж… во всяком случае, обеспечу себе возможность сделать так, чтобы после пропажи меня не искали.

– Вот сука, не ожидал… – сплюнул сквозь зубы Андрей.

– Господи, помоги… – застучала зубами Ольга Дмитриевна.

– Даже не знаю, Ольга Дмитриевна, что вам может помочь, – вздохнул адвокат, покосившись на дверь. – Господь вам точно не поможет по причине, от него не зависящей: его не существует.

– Существует ОМОН, – сказал Никита. – Он сейчас прибудет.

– Точно, – захихикал Чичерин. – Уже слышу, как он прибывает.

И он манерно приложил ладонь к уху, не отводя глаз от аудитории. И вдруг сглотнул, кадык чуть не вдавился в горло. Из-за двери явственно доносились шаги…

Физиономия адвоката стала медленно вытягиваться и покрываться болотной зеленью. Генрих Павлович занервничал, и пистолет в руке начал совершать угрожающие рывки. Он лихорадочно прикидывал, успеет ли перестрелять всю компанию, пока не появится следующая. Но поздно, шаги звучали под самой дверью! Словно статуя командора передвигалась – грузно, тяжело, неотвратимо. Шаги давались человеку с трудом; прежде чем ступить, он собирался с силами, переволакивал ногу, а когда ставил ее на пол, весь сотрясался… Люди затаили дыхание.

Дверь со скрипом поволоклась – очень медленно, как в сказке. А потом через порог перевалилось такое…

Явление Христа или, скажем, Антихриста люди встретили бы с меньшим изумлением. У порога возвышалось нечто несуразное, порванное, местами окровавленное, одетое в невесть что, заиндевелое, обросшее снегом и льдом. На голове у этого нечто стояло колом одеяло, практически все лицо покрывала корка льда. С бровей и ресниц свешивались огромные сосульки. Лицо у человека было полностью обморожено. И пальцы рук, торчащие из рукавов твердого, как камень, рубища, превратились в белые скрюченные отростки, пригодные разве что для ампутации. Во всем представленном, как-то в основном интуитивно, с твердой долей сомнения, можно было опознать прокурора Головача Иннокентия Адамовича…

Люди ахнули. Адвокат поперхнулся. Он устал уже вертеть головой, контролируя и людей, и это наезжающее на него чудо. А Иннокентий Адамович вряд ли отчетливо понимал, куда он попал. Он двигался на автомате, ведомый инстинктом. Оставалось неразрешимой загадкой, почему он выжил и почему до сих пор передвигается! Он шел, с тяжелым стуком, грузно переставляя похожие на тумбы ноги, и не куда-нибудь, а прямо на адвоката!