Барс - троглодит - Papirus

Главный вопрос, который занимал меня в данный момент — это где я и в каком качестве? Для прояснения надо было выйти из помещения и расспросить аборигена. Однако абориген в лице капитана пехоты королевства Конкиста предстал передо мной сам. В комнату вошел жилистый мужчина лет тридцати. На нем была надета кираса и шлем. Длинная шпага висела на левом боку, тонкий кинжал на правом.

— Ну что, выспался, сэр? — с веселой ехидцей спросил он.

— Да. Благодарю. А не мог бы ты сказать, где мы находимся?

— О. Это все спрашивают… когда проспятся. Что, и не помнишь как подписывал офицерский контракт?

— Какой контракт? — в полном недоумении спросил я.

— Ну, все ясно, — захохотал капитан. — Однако же и здоров ты пить. Контракт на службу офицером, командиром полусотни десанта, в походе к острову гипербореев. А находимся мы на славном галеоне «Благословение Конкисты» и уже полдня как в океане. Движемся с помощью Создателя по предначертанному пути в указанном направлении.

Я только теперь понял, в чем заключался план брата Зорвеса отправить меня далеко-далеко. Мало того. Я понял, что шансов выжить в этом походе лично у меня ничтожно мало. Скорее всего, от пехоты не ждут возвращения. С нами, вероятно, отправлены маги, которые должны будут с помощью своих магических приемов донести до королевы, что происходит на острове. Возможно, кто-то из солдат или даже офицеров станет «глазом мага» и передаст на борт галеона, что увидит и услышит. А нас всех заранее похоронили. Что мне оставалось делать? Только ждать и готовиться.

Глава 9

Я сразу поверил капитану. Он, наверняка, мог бы предъявить мне контракт с моим отпечатком пальца «тиснутым собственноручно» в присутствии двух свидетелей, подтвердивших добровольность соглашения. Внешне я оставался спокойным. Самоконтроль и еще раз самоконтроль. Никто не увидит моей обиды и ярости. Здесь никто не виноват в моем контракте. Нет здесь виноватых! Сами, явно, такие же, как я, «добровольцы»… по большей части. Мирасель я не осуждал… почти. Однако могла бы и поинтересоваться у брата Зорвеса подробностями его подлого, не побоюсь этого слова, плана. Но сам-то служитель… Казался мне порядочным человеком, неспособным на подобную гадость. Ему достаточно было со мной поговорить. Честно разъяснить ситуацию и всё. На слово барса он мог бы положиться, как на слово самого Создателя, но он предпочел иной путь. Может быть, с его точки зрения, это и не подлость, а великодушный поступок и великолепный выход из положения, но с моей — далеко не так. Мы все в ответе за свои действия и бездействия. Он всего лишь ошибся, но мне очень даже возможно поломал всю жизнь, если она у меня еще будет после похода. Жизнь! А вот назло интригану — выживу, вернусь и «душевно» с ним пообщаюсь. Пообщаюсь так, что он тысячу раз подумает, прежде чем найдет другому подобный выход из положения. А пока необходимо сосредоточиться на первой части плана. То есть элементарно выжить.

— Ну что? Очухался? Осознал? С кулаками и зубами на меня бросаться не будешь? — спросил капитан, дав мне время привыкнуть к новому положению дел.

Я отрицательно помотал головой — не буду. Скрывать знание конкистос и прикидываться дурнем тоже не буду. Не перед кем, да и не к месту. Как не буду назло брату Зорвесу рассказывать своим невольным, в большинстве своем, сослуживцам историю моих отношений с их королевой. Все равно никто не поверит. Вряд ли здесь кому-либо интересна болтовня смертника. Наверняка, как это часто бывает в такой ситуации, каждый второй висельник на этом корыте — младший принц, тайно доставленный сюда, чтобы скрыть от мира душераздирающую семейную тайну. А каждый первый — подло обманутый честный труженик, что, кстати, вовсе не исключалось.

— Церемонии разводить не к месту, поэтому представлюсь сам. Баронет Илькосо, капитан королевства Конкиста, командир десанта на остров гипербореев, — он поклонился и весело взглянул на меня. — Тебе представляться нет нужды. Я знаю, что ты сэр Дит, лейтенант гвардии, возмечтавший подвигов и славы, посему отпущенный принцессой Мирасель для участия в десанте. Назначен командиром полусотни. Кстати, поскольку ты очнулся последним, тебе выбирать уже не из кого. Весь десант — это пятьсот человек, набранных из подонков портового общества. Триста на нашем галеоне и двести на соседнем. Кроме тебя здесь есть еще трое дворян-«добровольцев». Все они старше и гораздо опытнее тебя, поэтому назначены командовать сотнями. Тебе предстоит стать заместителем командира третьей сотни. Она у нас самая проблемная — первые два офицера отобрали себе лучших, а в третью попали все остальные. Так что, имея тебя как бы в резерве, на военном совете я приказал принять решение об усилении этой клоаки еще одним офицером, хоть и молодым, но из самой гвардии.

Он говорил исключительно вежливо и доброжелательно, но чувствовалось, что почему-то недолюбливает гвардию и не знает точно, но догадывается, с какого такого перепугу я, предположительно гвардеец, согласился на это смертельно опасное задание. Человек он был веселый, ехидный и прямолинейный вплоть до грубости. Может быть, в том числе и поэтому его военная карьера пошла по столь неэффективному пути.

Илькосо в полном соответствии с моим представлением о его характере спросил, не стесняясь, прямо в лоб:

— Что, парень, обрюхатил дочку графа какого-нибудь? Ее родичи не согласились с таким положением… хм… вещей, да и нафиг им сдалась нищая родня? Они, недолго думая, подсыпали тебе в вино какую-нибудь гадость и в результате — ты здесь. А несостоявшаяся родня, небось, срочно выдает доченьку замуж, выплатив жменю золота целителю, чтоб временно скрыл беременность от будущего мужа. Вот будет барончику или графчику счастье, когда его сынок родится похожим на питекантропа… Да, ты не обижайся. На правду не обижаются. Ведь верно? — примирительно сказал капитан, заметив мою реакцию на его слова. — Тем более, я лично против твоего облика ничего не имею. Но рассказал я верно? — с любопытством спросил он.

На удивление, он очень правильно просчитал мою ситуацию. Если она была не точна в деталях, то абсолютно правдива в главном.

— Где мне с такой рожей баронесс охмурять? — буркнул я в безуспешной попытке откреститься от предложенного сценария.

— Да, ладно, Дит, — снисходительно отметил мои беспомощные барахтанья капитан. — Я уже не пацан, чтобы не знать — бабы оценивают мужиков отнюдь не по морде лица, каковая может быть один в один обезьяньей. Им интересно то, что ниже пояса… причем сначала сзади, как ни странно, а потом спереди. Инстинкт, понимаешь, у них такой — сильные дети могут быть только от сильных мужчин. К тому же «с лица воду не пить» и «ночью все кошки серы». А уж если ты умеешь говорить красивые и ласковые слова, то любая через минуту сочтет твою личность самой привлекательной в мире. Поверь моему опыту. У меня есть приятель. По сравнению с ним — ты светозарный помощник создателя, но стоит мне познакомиться с девушкой, как через день-другой, она уже меня не помнит, а за другом бегает вприпрыжку. Я ему завидую белой завистью! Даю честное слово!