Книга судьбы - Брэд Мельцер

Глаза его широко раскрылись и уставились на знакомую черно-синюю сетку улиц округа Колумбия. Ориентируясь по широким мазкам Приливного бассейна и Эспланады, он быстро нашел отметку, обозначающую памятник Вашингтону. Отсюда он провел линию до Дюпон-серкл и дальше…

— Округ Колумбия? — поинтересовался Эдмунд, кладя руку на плечо Нико и заглядывая в карту. — Я думал, тебе нужна карта штата Вашингтон?

Нико почувствовал, как окаменели руки и ноги, а тело слово оцепенело. Если бы не снайперская подготовка, сейчас у него дрожали бы руки. Он почувствовал, как между бровей забилась предательская жилка. Та самая, которая набухла, грозя лопнуть, когда у него забрали скрипку… когда отец сказал, что матери больше нет… когда Троица сказала ему правду.

Просто чтобы почувствовать себя увереннее, он поджал пальцы ног и уперся ими в землю прямо через подошвы ботинок. Жилка все еще пульсировала. Быстрее, чем прежде. Ускорялась. Господи, пожалуйста, сделай так, чтобы она не лопнула… А потом… когда Нико сжал губы и затаил дыхание, сосредоточившись на паутине вен, набухающих в теле, все прошло.

Слегка повернув голову, Нико бросил взгляд через плечо на Эдмунда.

— Эй… с тобой все в порядке? — спросил Эдмунд, отступая на шаг и указывая на лицо Нико. — Твой нос… у тебя из носа кровь так и хлещет, приятель.

— Я знаю, — ответил Нико, роняя карту. Он протянул руку и потрепал Эдмунда по плечу. — Это кровь нашего Спасителя.

Глава тридцать восьмая

Национальный аэропорт им. Рейгана,

Вашингтон, округ Колумбия

— Ну вот, все устроилось, мистер Бенуа, — с улыбкой приветствовала его у выхода на посадку представитель авиакомпании.

— Отлично, — ответил Римлянин, стараясь держать голову слегка повернутой влево. Ему не было нужды скрываться. Или использовать вымышленное имя. В самом деле, побег Нико дал ему прекрасный повод оправдать свою поездку на Юг. Как заместителя помощника директора это была его прямая обязанность. Тем не менее он старался не привлекать к себе лишнего внимания. Он знал, где расположены камеры скрытого наблюдения. Ни к чему заранее оповещать всех и каждого о своем приезде.

Римлянин прошел регистрацию, направился к зеркальным стеклам и устроился в самом дальнем конце длинного ряда сидений. Достав из кармана телефон, он, не обращая внимания на болтовню пассажиров, набрал нужный номер и невидящим взглядом уставился в черное предрассветное небо.

— В-вы знаете, который час? — взмолился на другом конце сонный, недовольный голос.

— Почти шесть утра, — спокойно ответил Римлянин, глядя в окно.

Было еще слишком рано, чтобы разглядеть на горизонте оранжевые мазки, предвещавшие восход солнца. Но это вовсе не означало, что он должен сидеть в темноте.

— У вас уже есть новое расписание? — поинтересовался Римлянин.

— Я же говорил еще вчера вечером, что теперь, когда Нико сбежал, весь день Мэннинга планируется буквально в последнюю минуту… уж кому, как не вам, следовало бы знать об этом.

Глядя на свое отражение в стекле, Римлянин задумчиво кивнул. Позади него вооруженный агент в ветровке с надписью «Служба безопасности» лавировал между столиками кафе, осматривая толпу. Только войдя в здание аэропорта, у металлических детекторов он заметил еще троих агентов, которых занимались тем же, — и это не считая дюжины или около того детективов в штатском. ФБР отчаянно хотело заполучить Нико обратно — и, по их разумению, для этого следовало перекрыть все аэропорты, железнодорожные и автовокзалы. План был хорош, он доказал свою эффективность многолетней успешной практикой. Вот только Нико никак не вписывался в обычные стандарты преступников, с которыми привыкли иметь дело фэбээровцы.

— А что Уэс? Когда он получает свой экземпляр расписания? — спросил Римлянин.

— Мы же больше не в Белом доме. Не имеет значения, насколько он близок с Мэннингом, — подобно всем нам, он получает его только утром.

— В таком случае, как только он его получит…

— Я немедленно отправлю вам копию, — заверил его собеседник. — Хотя и не понимаю, зачем. У вас же уже есть микрофон, установленный…

— Пришлите мне его немедленно! — проревел Римлянин. Несколько соседей-пассажиров недоуменно покосились в его сторону. Но он лишь невозмутимо закрыл телефон и опустил его в карман плаща. И только разжав кулак, заметил свежее пятно крови на марлевой повязке.

Глава тридцать девятая

— Репортерша? — с преувеличенно гнусавым южным выговором переспрашивает Рого, пока мы лавируем в потоке утреннего движения на бульваре Окечоби. — Ты сидишь на самом крупном политическом скандале со времен «Типот-доум»,[21] организованного «Шайкой Твида»,[22] и вот так взял и преподнес его репортерше на блюдечке с голубой каемочкой?

— Во-первых, Твид не имел никакого отношения к «Типот-доум». Они отстоят друг от друга на добрых пятьдесят лет, — сообщаю я ему. — Во-вторых, куда подевалось твое спокойствие, навеянное вчерашним просмотром «Пурпурного дождя»?

— Я всего лишь хотел сделать так, чтобы ты почувствовал себя лучше! Но это… ты взял и отдал все на откуп репортерше?

— У нас не было выбора, Рого. Она подслушала наш разговор.

Его нога покоится как раз под отделением для перчаток на автомобильном коврике с надписью «Не гони!», выполненной гигантскими белыми буквами. Он подарил мне этот коврик несколько лет назад на день рождения в качестве некоего личного напоминания. Судя по выражению лица, Рого до сих пор считает, что урок не пошел мне впрок.

— Если бы она захотела, то могла бы напечатать эту историю уже сегодня, — добавляю я.

— Это она и есть? Колонка светской хроники? — спрашивает он, развернув газету и найдя колонку Лизбет в разделе «Акценты». Заголовок ее статьи бросается в глаза: «По-прежнему недосягаемая доктор первая леди затмевает всех». Статья начинается подхалимским описанием бледно-зеленого костюма миссис Мэннинг от Нарциссо Родригеса и золотой заколки в виде орла, которые Лизбет назвала «американской элегантностью». Надо отдать ей должное, она не опустилась до того, чтобы упомянуть о побеге Нико и о том, что власти прошляпили его.

— Видишь, она недурно пишет, — говорю я.

— Все это лишь дымовая завеса, чтобы ты не заметил, как она исподволь подводит тебя к самому центру мишени. А потом бац! — и готово. Подумай об этом.

— Поверь мне, я знаю, чего хочет Лизбет.

— Ты даже не обращаешь внимания на тот факт, что она скоро перестанет писать о первой леди и воспользуется твоим именем, чтобы пробиться в первые ряды. К черту колонку светских сплетен, Уэс, — тогда у нее будет своя первая страница целиком.

— Да она могла бы иметь ее прямо сейчас! Как ты не понимаешь? Вчера вечером она слышала все: и о том, что Бойл жив, и о том, что мы не доверяем Мэннингу… Но, как и я, она прекрасно осознаег, что если сейчас предаст эти сведения гласности, то вызовет лишь поток дерьма, который похоронит под собой всех нас.

— Собственно говоря, он похоронит лишь Бойла и Мэннинга. В общем, тех самых людей, которые и накликали его на свои головы!

— Ты когда-нибудь слушаешь кого-нибудь, кроме себя, Рого? Что бы ни случилось в тот день, в этой истории замешаны самые влиятельные люди в стране, включая — если верить парням из ФБР — бывшего президента Соединенных Штатов Америки, который относился ко мне как отец почти десять лет…

— Ну вот, приехали — ты всегда боишься сделать больно папочке.

— Я не боюсь сделать больно никому — особенно тому, кто, черт бы его побрал, сотворил со мной такое, — говорю я, прикасаясь к щеке. — Но что ты предлагаешь? Ты хочешь, чтобы я — даже не зная толком, что, собственно, происходит, — влез на самую высокую колокольню и начал орать на весь белый свет обо всем, то есть сунул бы палку в осиное гнездо и хорошенько разворошил его.

— Я этого не говорил.

— Ты имел в виду как раз это. Но если я спущу всех собак с привязи, Рого, то есть обращусь к общественности, то уже не смогу остановить лавину. И ты прекрасно знаешь, что стоит мне открыть рот, как эти люди — люди, обладавшие достаточной властью и влиянием, чтобы убедить миллионы в реальности их иллюзии, — направят все усилия и энергию на то, чтобы я выглядел как очередной ненормальный, увидевший ожившего мертвеца. Так что прежде чем поднять бурю в стакане воды и разрушить все профессиональные отношения в своей жизни, я хочу быть абсолютно уверенным в своей правоте. И только потом выпущу джинна из бутылки.

— Кто бы сомневался, — спокойно замечает Рого. — Вот почему, если ты станешь сотрудничать с ФБР…

— То что? Спасу свою шкуру? Мне нечего предложить ФБР. Они уже знают, что Бойл жив. Я нужен только для того, чтобы им удалось добраться до Мэннинга и самим поджечь динамитную шашку. Но если я буду поступать по-своему, то бикфордов шнур останется у меня в руках, и мы сможем получить кое-какую информацию, которой никогда не дождемся от твоих так называемых приятелей из правоохранительных органов.