Книга судьбы - Брэд Мельцер

— Все утро я провел со своим дру… со своим адвокатом. Он подтвердит это. Можете позвонить ему прямо сейчас. Эндрю Рогожинский.

Михей негромко смеется.

— Полагаю, тот факт, что он остается вашим школьным другом и человеком, с которым вы вместе снимаете квартиру, не означает, что он солжет, чтобы защитить вас? Вы отсутствовали почти шесть часов, Уэс. Этого более чем достаточно для…

— Для чего? Чтобы вскочить в частный реактивный самолет, пролететь два с половиной часа до Вашингтона, потом освободить Нико — который, кстати говоря, однажды пытался убить меня — и снова прилететь на работу в надежде, что никто не заметил моего отсутствия? Да, это поистине гениальный план. Отправиться в гости к парню, который долго являлся мне в кошмарах, оказаться настолько тупым, что записаться под собственным именем в журнале посетителей, а потом выпустить его на свободу, чтобы он мог снова начать охотиться за мной!

— Кто сказал, что он охотится за вами? — бросает мне вызов О'Ши.

— О чем вы говорите?

— Перестаньте изображать из себя идиота, Уэс. Вы прекрасно знаете, что Нико — всего лишь пуля. И тогда, много лет назад, на курок нажал кто-то другой.

— Кто-то другой? Что это должно?..

— Вы разговаривали сегодня с Бойлом? — перебивает меня О'Ши.

Я пытаюсь прикусить верхнюю губу, на мгновение забыв о том, что поврежденные нервные окончания делают это невозможным.

— Мы здесь не для того, чтобы причинить вам боль, Уэс. Просто будьте честны с нами: вы преследуете его или помогаете ему? — вклинивается в разговор Михей. Он берет из ведра швабру и начинает перебрасывать ее из одной руки в другую. Мне даже слышится «тик-так», словно стук метронома.

— Вы же знаете, что я не освобождал Нико, — заявляю я.

— Мы задали другой вопрос.

— И я не разговаривал с Бойлом, — парирую я.

— Вы уверены в этом? — интересуется О'Ши.

— Я только что сказал вам…

— Так разговаривали вы с ним или нет? Я задаю этот вопрос как офицер, проводящий расследование.

Швабра Михея летает туда и обратно. Метроном. Они ведут себя так, словно ответ им известен, но если бы это действительно было так, то я сейчас был бы в наручниках, а не стоял в дежурном туалете. Я смотрю им прямо в глаза.

— Нет.

О'Ши качает головой.

— Сегодня в полдень неопознанный мужчина вошел в клинику Святой Елизаветы и попросил о беседе с Нико наедине, представившись агентом Секретной службы и предъявив значок и идентификационную карточку с фотографией, к чему вы имеете доступ. Да, я действительно готов признать, что только полный тупица воспользовался бы собственным именем, и я также согласен не называть вашу фамилию прессе — единственно из уважения к вашему боссу. Но, заметьте, очень интересно, что в ситуации, о которой, по вашему утверждению, вам ничего не известно, только ваше имя то и дело попадается на глаза, как маргаритка на цветочной клумбе.

— К чему вы клоните?

— Я веду к тому, что когда вы приезжаете в Малайзию, там же появляется и Бойл… когда ваше имя оказывается в журнале посетителей клиники в Вашингтоне, из нее сбегает Нико. Это не азбука Морзе. Чувствуете тенденцию?

— Я не ездил в Вашингтон!

— И не видели ожившего мертвеца в Малайзии. И президент не посылал вас за кулисы, чтобы вы получили от Бойла какое-то сообщение, правильно? Или мы все это просто выдумали, чтобы чувствовать себя лучше, — что-то типа вашей старой навязчивой идеи с запиранием дверей и включением и выключением света, а? Или более того, частые повторяющиеся молитвы, которые…

— Только потому, что я посещал консультанта…

— Консультанта? Это был психиатр.

— Он был специалистом по критическим случаям…

— Я все проверил сам, Уэс. Он был клиницистом-психологом, который пичкал вас лекарствами почти год. Он прописал вам альпразолам для лечения синдрома беспокойства и тревоги в сочетании с сильнейшим средством, оланзапином, — для преодоления компульсивного поведения. А ведь это все нейролептики. Плюс его записи, в которых сказано, что он считал, будто каким-то странным образом вы получали удовольствие от своих шрамов — что вы видели в них искупление за то, что посадили Бойла в лимузин. Разве это не говорит о том, в каком состоянии вы тогда пребывали?

— Этот малый разнес мне половину лица к чертям собачьим!

— Вот почему у вас лучший мотив и самое неубедительное алиби — особенно в том, что касается событий в Малайзии. Сделайте одолжение и будьте поблизости, если, конечно, вам не придется куда-либо сопровождать президента. По крайней мере, пока мы не выясним, что происходит.

— Что, теперь я еще и под домашним арестом? Вы не можете так поступить со мной.

— Уэс, у меня на руках параноидальный шизофреник-убийца в бегах, у которого через два часа в правой стороне мозга начнется забавная щекотка, поскольку действие лекарства, помогающего обуздать его психоз, постепенно заканчивается. Он уже застрелил двух санитаров и охранника в воротах — все трое получили по пуле в сердце и, подобно Бойлу, стигматы, то есть раны в руку, — и это в то время, пока он находился под действием лекарства. Поэтому я могу делать все, что, черт возьми, заблагорассудится! Я заявляю вам открытым текстом: если вы попытаетесь улизнуть из города, а я обнаружу вашу связь с этим делом — попытку связаться с Бойлом, например, или с Нико, или хотя бы с парнем, который продавал попкорн на трибунах трека в тот день, — то обвиню вас в препятствовании совершению правосудия и разорву на части так, что вы не успеете и глазом моргнуть.

— Впрочем, все это останется между нами, если вы расскажите, какое сообщение должен был доставить Бойл президенту в тот день в Малайзии, — предлагает Михей, ни на секунду не прекращая своих игр со шваброй. — Подумайте сами, Уэс, они явно намеревались встретиться в тот вечер и дальше скрывать все ту грязь, которую, как они считали, успешно похоронили. Вы проводите в обществе Мэннинга каждый день. Все, что нам нужно знать, это когда они должны встретиться снова.

Как и прежде — как и любому агенту ФБР, старающемуся заработать себе имя, — им нужен только Мэннинг. Теперь уже нет сомнений: он сыграл главную роль в том, что Бойлу удалось скрыться, и обманул при этом целую страну. Я сдаю его со всеми потрохами, и они с радостью выпустят меня из мышеловки. Но вся проблема заключается в том, что я даже не знаю, каким образом должен его сдать. А если попытаюсь сунуть нос поглубже… Там, на пляже, они упомянули о способности Бойла использовать слабости людей. Отлично, но в чем же состоит слабость Мэннинга? Что-то из их общего прошлого?

И, может быть, именно поэтому в игру вмешались Римлянин и Троица. В чем бы ни заключалась эта причине, я не узнаю ее, если не выиграю хотя бы немного времени.

— Дайте мне… я должен немного подумать об этом, ок? — прошу я.

О'Ши молча кивает, понимая, что добился своего и объяснил мне свою точку зрения.

Я поворачиваюсь, чтобы уйти, но на пороге останавливаюсь.

— А как насчет Нико? У вас есть какие-то предположения, относительно того, куда он направляется? — говорю я, чувствуя, как начинают дрожать пальцы. Чтобы никто это не заметил, я прячу руки в карманы.

О'Ши внимательно рассматривает меня. Сейчас он может из меня веревки вить, и он знает это. Агент поправляет на голове бейсболку Открытого чемпионата США по теннису.

— В округ Колумбия. Полиция нашла его одежду в прачечной самообслуживания примерно в миле от клиники Святой Елизаветы. По словам врачей, Нико много лет не вспоминал о Меннинге, но на всякий случай Служба удвоила число охранников.

Я киваю, но по-прежнему не вынимаю рук из карманов.

— Благодарю.

Михей открывает рот, намереваясь дать мне очередной хороший совет, но О'Ши кладет руку ему на плечо, не давая сказать ни слова.

— Вы не один, Уэс, — добавляет О'Ши. — Если только не захотите этого сами.

Прекрасное предложение, сделанное по всем законам жанра. Но от этого оно не становится более заманчивым. Это всего лишь очередная уловка. Начать стучать в ФБР… закладывать Мэннинга… и в результате получится эффект «домино», который похоронит меня под собой. Начиная с этого момента, я могу благополучно выпутаться из этой истории, если только узнаю всю правду и сумею воспользоваться ею. Это единственный пуленепробиваемый жилет, который может сохранить мне жизнь.

У меня в кармане начинает вибрировать телефон. Вытащив его, я вижу на дисплее имя Лизбет. Прощайте, мечты, здравствуй, суровая реальность.

— Это моя мать, — говорю я О'Ши. — Наверное, она услышала о побеге Нико в новостях.

— Следите за своими словами, — предостерегает меня Михей.

Можете не сомневаться. Тем не менее предоставленный мне выбор достаточно прост. Сотрудничество с ФБР означает, что они используют меня в игре против Мэннинга в качестве разменной монеты. Но прежде чем воткнуть нож в спину Цезаря, я хочу быть уверенным, что выбрал нужную мишень. По крайней мере, с Лизбет я рассчитываю выиграть время, чтобы понять, что же в действительности происходит.