Категории
Самые читаемые
RUSBOOK.SU » Проза » Классическая проза » Переселенцы - Дмитрий Григорович

Переселенцы - Дмитрий Григорович

Читать онлайн Переселенцы - Дмитрий Григорович

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 38 39 40 41 42 43 44 45 46 ... 103
Перейти на страницу:

Немного погодя он и спутник его очутились на краю обрыва. Звезды, покрывшие небо, мигали кое-где на дне обрыва и давали знать, что там вода.

– Дедушка, куда ты ведешь меня?.. Дедушка! касатик! я все сделаю… все сделаю! только ты не топи меня! – замирающим голосом произнес мальчик, припадая к нищему, который все еще держал его коренастою своею рукою.

– Кабы топить тебя была надобность, так бы далеко не вел, – возразил Верстан успокоительно.

Сказав это, он начал спускаться, ощупывая землю концом палки; другая рука его продолжала держать мальчика. По прошествии нескольких минут он уже стучал в низенькую дверь знакомой нам мазанки. Надо полагать, Грачиха была предупреждена касательно такого позднего посещения. Она застучала деревянным засовом и отворила дверь, как только услышала голос нищего. Ей, повидимому, известна также была цель ночной его прогулки: увидя мальчика, она не выказала ни малейшего удивления.

– Слышь, тетка… что, тот, ну, знаешь? здесь он?

– Нетути, спровадила! – отвечала Грачиха.

– Ну и ладно, не пущай его… ну его совсем! – сказал Верстан, толкая мальчика в избу.

Грачиха выглянула за дверь, с минуту постояла на пороге, как бы прислушиваясь к чему-то извне, потом вернулась в сени и плотно задвинула деревянный засов. Из избы слышался уже козлячий голос и дребезжащий хохот слепого Фуфаева. Он поспешил выйти навстречу товарищу. Кроме него, в первой половине избы находились также дядя Мизгирь и Миша; последний сидел в темном углу и с любопытством смотрел на приведенного мальчика, который стоял ни жив ни мертв.

– Ну, паренек-то не то чтоб оченно… малый-то невеличек, – и сказал Фуфаев, быстро ощупывая ладонью заплаканное лицо Пети.

– Ничего, годится! – грубо вымолвил Верстан.

– Знамо годится, подрастет!.. – проговорил Мизгирь, осклабляя свои беззубые десны.

– Вестимо, подрастет, – подхватил, смеясь, Фуфаев, – особливо, коли Верстан станет его вытягивать… я чай, уж небось вытянул?

– Такой-то пропастный, кричать было зачал…

– Это с радости, что тебя увидал! Слышь, малый: «на то, скажи, мол, дедушка, и голос дан человеку, чтобы кричать на радостях!» А то как же? Ничего, точно: невеличек паренек; и то надо сказать: цена ему невеличка; будь он с мизинец, и то своей цены стоит. Ну, паренек, ступай! – примолвил, посмеиваясь, Фуфаев, – нечего тебя много ощупывать: даровому коню в зубы не смотрят.

– Только у меня, смотри ты, смирен будь! – перебил Верстан, пропустив мимо ушей замечания товарища и обращаясь к Пете, который, казалось, замер на своем месте, – я шутить не люблю.

– Врет, врет, паренек, не верь ты, ему, – воскликнул Фуфаев, – дедушка у нас добрый; добрее его в целом свете нетути… Что хоть делай, за все угощать тебя станет; угощенье-то знатное какое: нонче угостит из двух поленцев яичницей, завтра даст отведать дубовых пирожков с жимолостным маслом…

– А бежать вздумаешь, – продолжал Верстан, не обращая внимания на Фуфаева, – бежать вздумаешь… вот, вишь, тетка эта: у ней есть, примерно, ступка такая, сядет на нее, ударит пестом – хошь на край света беги, догонит… Этого ты и не думай!.. Ну, пошел, ляг вон поди на скамью! да смирно у меня! – заключил он, бросая в угол палку и направляясь за перегородку к Грачихе, которая возилась подле печки.

Примеру его немедленно последовали дядя Мизгирь и Фуфаев. Оставшись один, Петя боязливо оглянулся вокруг, но глаза его до того полны были слез и притом так темно было в избе[52], что он сначала не заметил маленького товарища, все еще сидевшего в углу своем. Петя робко подошел к лавке, прижался к стенке и крепко зажал ладонью рот, чтоб не слышно было его рыданий. Он ни о чем не думал; в минуты, какие переживал он, мысли являются в неопределенном, непоследовательном виде, быть может потому именно, что их тогда слишком много.

Уже несколько времени находился он в этом положении, когда почувствовал прикосновение чьей-то руки на плече своем. Он быстро привстал, не сомневаясь, что то был его хозяин, и устремил кверху испуганные глаза. Перед ним никого, однако ж, не было; грубый голос Верстана раздавался за перегородкой; на задней стене, ярко освещенной лучиною, мелькала тень исполинской головы его. Петя оглянулся направо – и там никого не было.

– Это я, – шепнул слева под самым его ухом чей-то слабый голосок.

Петя обернулся и почти нос к носу встретился с бледным лицом Миши.

– Ты меня не бойся, – сказал последний, видя, что Петя откинулся в сторону, – я тебе худа не сделаю.

Такие слова и еще более тщедушный вид собеседника несколько успокоили Петю; но когда он осмотрелся в лицо и узнал в нем того самого мальчика, который накануне приходил к ним в избу; когда вместе с этим открытием воображению Пети, и без того уже устремленному к родному дому, представился вчерашний вечер со всею его счастливою обстановкой; когда он вспомнил, что было с ним вчера и что теперь, – сердце его снова наполнилось тоскою и отчаяньем; он хотел превозмочь себя, но напрасно: он закрыл обеими руками лицо и так горько заплакал, что слезы в один миг показались между его пальцами. Миша между тем подсаживался к нему то с одного боку, то с другого; задумчивые глаза мальчика не покидали товарища. Наконец он подсел ближе и тихо взял его за обе руки, стараясь отвести их от лица.

– Полно, ты лучше не плачь, право не плачь, – шепнул он, снова наклоняясь к уху товарища, – слышь? как тебя звать-то – ась?

Петя проговорил свое имя.

– Слышь, Петя, не плачь: услышит твой-то, хуже ведь будет! добре сердит, не любит он этого; хуже его нет у нас… уж такой-то злющий!.. Мой смирнее, да и то другой раз за вихор таскает, коли заплачешь… Право, перестань, услышит… Али тебе жаль кого?

– Мать жаль, жаль ее. Она ничего не знает, что меня увели, – проговорил Петя, тяжело вздыхая и прерываясь на каждом слове.

– Стало, силой тебя отнял? – спросил Миша, кивая головою на тень Верстана.

– Силой…

– А меня так отдали, – проговорил Миша с детским простодушием, – мачеха отдала; отца уговорила – он послушал да и отдал… То-то житье-то было худое! хуже, кажись, здешнего! – подхватил он, потряхивая головою, – мой по крайности, вот слепой-то, видел?.. этот хоть не дерется, смирен; а мачеха-то, бывало, нет такого дня, чтоб не прибила. Раз так кулаком вот сюда, в грудь, ударила… до сих пор больно…

И, как бы в подтверждение сказанного, мальчик закашлялся каким-то глухим, хриплым кашлем, похожим на шелест сухих осенних листьев.

Петя начал уже делаться внимательнее, как вдруг в сенях раздался шум; точно кто-то прыгнул с вышины на пол. Звук этот дошел даже за перегородку, потому что Грачиха тотчас же показалась в дверях. Она промелькнула мимо ребятишек, прижавшихся друг к дружке, и быстро прошла в сени.

– Кого надо? – окликнула сердито колдунья. Но в эту самую секунду что-то прошмыгнуло у ее ног, и не успела она очнуться, как деревянный засов щелкнул, и в сенях показался Филипп; из-за дверей, которые захлопнулись, вышел Степка. Старуха разразилась проклятием; но прежде, чем броситься к разбойнику и удержать его, она окинула глазами стропила; клочок синего звездного неба, светившийся в крыше, объяснил ей появление Степки и потом отца его. Она вцепилась в тулуп разбойника и загородила ему дорогу.

– Эй, пусти лучше, до греха! – проговорил Филипп задыхающимся голосом, между тем как Степка, из опасения, верно, чтобы гнев старухи не зацепил и его, поспешно спрятался за отцовской спиною, – пусти, говорю; неровен час! – бешено подхватил Филипп.

Но так как колдунья продолжала держать его, то он схватил ее за руки и так сильно отпихнул, что она стукнулась спиною об стену. Бешенство душило Грачиху; но не посмела она, однако ж, повторить нападения и ограничилась ругательствами и проклятиями. Действительно, в настоящую минуту не совсем было бы безопасно подступать к Филиппу; Грачиха убедилась в этом окончательно, когда свет из-за дверей перегородки осветил лицо разбойника. Черные волосы его, торчавшие в беспорядке, тряслись заодно с головою; свинцовая бледность лица еще резче выдавала шершавые, судорожно согнувшиеся брови; каждая черта его как будто заострялась; тонкий погиб носа побелел; губы сузились; ноздри раздувались так сильно, что перегородка, разделявшая их, выглядывала наружу.

Вид Филиппа пробудил в Верстане мысль об осторожности; он сохранил, повидимому, свое положение, но поспешно выдвинул из-под стола ноги, как бы готовясь подняться при первой надобности; он отодвинул немного стол и, как бы для пробы, раза два пожал исполинскими своими кулаками. Появление Филиппа весело подействовало на одного лишь Фуфаева; это потому, может быть, что он не мог его видеть.

– А! здорово, тезка! как вас бог милует? Подобру ли, поздорову? Соскучились мы по вас совсем!.. – крикнул он, как только услышал его голос.

– Слушай ты! – сказал Филипп, обращаясь к Верстану и делая усилия, чтоб подавить на время бешенство, которое коробило его черты, – рази так делают?.. ась? Помнишь, ты на самом этом месте сказывал: отдашь за мальчика тринадцать рублев… а вместо того что сделал?

1 ... 38 39 40 41 42 43 44 45 46 ... 103
Перейти на страницу:
На этой странице вы можете бесплатно скачать Переселенцы - Дмитрий Григорович торрент бесплатно.
Комментарии
Открыть боковую панель
Комментарии
Сергій
Сергій 25.01.2024 - 17:17
"Убийство миссис Спэнлоу" от Агаты Кристи – это великолепный детектив, который завораживает с первой страницы и держит в напряжении до последнего момента. Кристи, как всегда, мастерски строит