Шанс только один - Максим Шахов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Кто – я?! – выпучил глаза Аникеев.
– Ну не совсем ты. Скорее этот твой знакомый, как его, а, Пряхин. Только он не придал этой информации особого значения. Да и ты не придал. Но вы договорились, что на конспиративной квартире ты опросишь свидетелей. Точнее – свидетельниц. Они подслушали разговор двух кавказцев. А те говорили, что будто бы существует оборудованная по VIP-классу железнодорожная цистерна для перевозки террористов.
– О господи, это правда?
– Судя по количеству трупов, да, – кивнул Максимов. – Проблема в том, что уточнить информацию не у кого. Девушки мертвы.
Аникеев вздохнул и потупил голову:
– Я же не знал, товарищ генерал.
– Да никто тебя ни в чем и не обвиняет, Леонид. Ты и так сделал все, что смог. Выжил и тем самым не дал обрубить концы. Так что прими пока устную благодарность лично от меня и собирайся.
– Куда?
– В госпиталь, Леня. Ты свое дело сделал, теперь самое время подлечиться.
– А террористы?
– Террористами есть кому заниматься. Тем более, что тут не все так просто… Главное сейчас – выйти на организаторов. Это пока наша единственная ниточка.
114
Агент Делон, вероятно, счастливо дослужился бы до генерала, но в стране грянула перестройка. С гласностью, новым политическим мышлением и полным бардаком. Антиалкогольная компания пробила жуткую брешь в бюджете, направив огромные средства теневым воротилам. Финансирование ПГУ значительно сократилось. Спецоперации за рубежом практически не проводились – то ли по идеологическим соображениям, то ли из-за недостатка валюты.
Впрочем, несколько раз по делам службы Глеб все же выезжал за бугор, но чаще тосковал в Москве без работы. А потом грянул путч ГКЧП. И Ельцин влез на танк. А еще через полгода назначенный им директор КГБ принялся сдавать американцам секреты вагонами…
Здание на Лубянке лихорадило. Идейные чекисты, а таких было немало, в пику новому начальнику уничтожали архивы и базы данных. Кто-то под шумок «приватизировал» агентов, кто-то прятал «золото партии», кто-то готовился пустить себе пулю в лоб.
Но некоторые узлы некогда образцово отлаженного механизма еще работали. «Стукачи», например, по инерции несли в клюве информацию своим кураторам. А те иногда докладывали ее начальству. В один из тех окаянных дней в кабинет генерала Ставицкого без доклада вошел сотрудник – подполковник Крамов.
– Чего тебе? – вздрогнул от неожиданности генерал, поспешно пряча что-то в стол.
Новый директор КГБ не только оптом сдавал секреты американцам, но и чуть ли не ежедневно перекраивал штатное расписание. В результате генерал Ставицкий последовательно лишился водителя, адъютанта, секретаря-референта, а теперь вот остался и без канцелярии. Зато теперь в соответствии с демократическими канонами к генералу одного из самых секретных отделов мог свободно ввалиться любой – хоть сотрудник, хоть уборщица, хоть агент ЦРУ, которых в те дни под видом журналистов бродило по зданию на Лубянке немало.
До чего еще не додумался новый директор, так это до того, чтобы сделать стены лубянских кабинетов прозрачными – как это претворил в жизнь в США Эдгар Гувер. Оно, может, было бы и хорошо, но Ставицкому перестраиваться было поздно – седьмой десяток шел генералу. И от всех этих нововведений его сердце стало давать сбои.
– Так чего тебе? – недовольно повторил Ставицкий, держась за левую сторону груди.
Подполковник Крамов проговорил:
– Да вот надо ведомость подписать, товарищ генерал!
Только вместо ведомости Крамов положил на стол Ставицкого рукописный текст: «Надо поговорить. Можете через пару минут выйти в общий туалет?»
Ставицкий быстро написал: «В туалете наверняка „жучок“».
«Тогда где? Это срочно!!!» – вывел на листе Крамов.
В результате разговор состоялся в подсобке уборщицы – тогда это было единственное место на Лубянке, где наверняка можно было не опасаться «прослушки».
– Так что у тебя? – спросил генерал Ставицкий.
– Не знаю, как и сказать, товарищ генерал. Но, кажется, мы в полной жопе…
– Это-то понятно, а конкретнее?
– Прочтите вот это…
Генерал близоруко моргнул на стандартный бланк и поморщился:
– Тут ни черта не видно, да и очки я оставил в кабинете. Что это?
– Это, товарищ генерал, сообщение оперативного источника – «Фукса». Насколько я могу понять, он работник уголовного розыска Раменского района.
– Вообще ничего не понимаю, – нервно проговорил генерал, прижимая левую руку к груди. – Откуда оно у тебя?
– Случайно попалось на глаза, когда я ходил забирать нашу почту.
– Так, – кивнул генерал Ставицкий, начиная понимать, что к чему.
Новый директор своими безумными реорганизациями словно бы стремился окончательно развалить работу КГБ. С сокращением сотрудников канцелярий система доставки ведомственной почты практически развалилась.
Оставшиеся в центральной канцелярии несколько служащих были просто не в состоянии должным образом зарегистрировать, рассортировать и доставить по назначению горы бумаг. В результате за почтой по очереди ходили сотрудники отделов и управлений и там же, в центральной канцелярии, самостоятельно ее отбирали из кучи скопившейся корреспонденции.
В этой-то неразберихе и случилось то, что случилось. Подполковник Крамов случайно наткнулся на сообщение, поступившее из Раменского райотдела КГБ.
– И что там пишет этот «Фукс»? – спросил Ставицкий.
– Он пишет, что опер районного уголовного розыска Паклин в процессе совместного распития спиртных напитков сообщил ему, что напал на след маньяка, задушившего в прошлом году в Раменском районе нескольких женщин.
– «Раменского душителя», что ли? – наморщил лоб генерал. – О котором прошлым летом все газеты писали?
– Да!
– Но ведь его же, кажется, поймали, – снова проявил завидную память Ставицкий. – Он вроде еще трактористом местным оказался.
– Комбайнером, товарищ генерал, – уточнил Крамов. – Но дело в том, что Паклин с самого начала работал в группе и заподозрил неладное. Нестыковочки там всякие были с этим комбайнером… Ну а прокуратуре главное было – как можно быстрее дело раскрыть. И раскрыли – комбайнеру «зеленкой» лоб намазали, прокурор пошел на повышение, в Москве сейчас. Но Паклин после этого не успокоился и почти год самостоятельно продолжал расследование. В общем, он сообщил «Фуксу», что тем летом в окрестностях Раменского снимал дачу некто Фролов и что тот почему-то не проходит по базам данных.
– Фролов? – быстро спросил Ставицкий. – Так это же…
– Да, товарищ генерал, – тут же кивнул Крамов. – Я подумал о том же, как только это донесение попалось мне на глаза. И только потом прочитал его и умыкнул!
Под фамилией Фролов проводил на родине свои отпуска агент Делон. Комплект документов на эту фамилию был подготовлен КГБ на подлинных бланках, но в служебных базах данных МВД «светить» их не стали.
– Но это же бред! – посмотрел на Крамова Ставицкий. – Делон – маньяк? Это же нонсенс!
– Боюсь, что нет, товарищ генерал. Я кое-что успел проверить.
– Ну? – помрачнел Ставицкий. – Выкладывай!
– Во-первых, Делон действительно провел прошлое лето в окрестностях Раменского. Во-вторых, я вспомнил, как несколько лет назад в Базеле полиция распространила описание человека, подозреваемого в убийстве французской туристки. Под это описание здорово подходил Делон, так что нам даже пришлось его экстренно эвакуировать – во избежание недоразумений.
– Но это тоже могло быть совпадением, – уже не так уверенно сказал Ставицкий.
– Конечно, – кивнул Крамов. – Поэтому я на всякий случай проверил несколько других командировок Делона, выборочно.
– И что?
– Все сошлось, товарищ генерал. Из четырех случаев в трех там, где появлялся Делон, происходили аналогичные убийства. Поэтому я не стал проверять дальше и пошел прямо к вам!
115
Только Максимов отправил Аникеева в госпиталь, как ему позвонили из приемной замдиректора ФСБ:
– Генерал освободился, ждет вас с докладом!
Максимов тут же позвонил Логинову, пару минут спустя они уже входили в кабинет замдиректора.
– Разрешите?
– Заходите, садитесь… Я слушаю. Что там еще за цистерна?
Максимов в двух словах изложил то, что удалось извлечь под гипнозом из памяти Аникеева, и подвел итог:
– Так что предчувствия нас не обманули. Убийства на конспиративной квартире были инсценированы с целью ликвидировать утечку информации. Теперь же, благодаря Аникееву, схема вырисовывается следующая. Где-то есть цистерна, оборудованная для скрытной переброски террористов. К этому наверняка имеют какое-то отношение руководители «Старойла». Непосредственным организатором всей этой операции, судя по всему, выступал Глеб Красовский…
– Хреновая схема! – перебил Максимова замдиректора. – Потому что непонятная! Зачем «Старойлу» все это? Где эта цистерна? Какова цель террористов?