Чингисхан - Василий Ян

Но разве коварная царица Туркан-Хатун могла поверить монгольскому владыке, который был честен только со своими монголами, а на всех других людей смотрел, как охотник, который играет на дудочке, приманивая козу, чтобы ее схватить и приготовить из нее кебаб.

Одновременно с прибытием Данишменд-хаджиба в Гургандж прибыли лодки из Келифа. В одной из них находился переодетый простым батраком Инаньч-хан, который привез письмо от хорезм-шаха. Падишах извещал мать, что покидает заставы на берегу Джейхуна. Он удаляется в Хорасан, чтобы собрать там большое войско, и зовет Туркан-Хатун выехать к нему со всем его гаремом, не доверяя Чингисхану

Это известие настолько встревожило Туркан-Хатун, что она даже перестала прикладывать к своим глазам примочки, которыми старалась сделать их более красивыми. Поняв, что оставаться в Хорезме опасно, она приказала навьючить большой караван, собрала всех жен и детей хорезм-шаха, нагрузила верблюдов ценностями и направилась через каракумские пески на юг, к горам Копет-Дага.

Перед отъездом старая царица решила обезопасить своих внуков от возможных впоследствии соперников. Она приказала главному палачу: всех юных заложников, живших при шахском дворе, не считаясь с их возрастом, вывезти на лодках на глубокое место реки Джейхуна и там сбросить в воду с большими камнями на ногах. Все двадцать семь мальчиков и юношей, сыновья крупных феодальных правителей Хорезма, были утоплены.

Из всех заложников Туркан-Хатун сохранила жизнь одному Омар-хану, сыну владетеля Язера[124] в земле Туркменской. Она сделала это только потому, что сама направлялась туда, а Омар-хан и его слуги знали дорогу через пустыню. Во время трудного перехода через пески Каракумов, длившегося шестнадцать дней, они верно и безропотно служили старой шахине.

Но когда караван уже приближался к границам Язера и за песками показались скалистые вершины гор, Туркан-Хатун, выждав, когда Омар-хан заснул, приказала отрубить ему голову.

Она направила караван к неприступной крепости Илаль, расположенной на вершине одинокой скалы. Здесь она пребывала со всем своим двором, пока поблизости не появились передовые монгольские отряды, искавшие шаха Мухаммеда.

Один из начальников охраны шахини предложил ей немедленно бежать оттуда под покровительство ее внука Джелаль эд-Дина, собиравшего в Иране бойцов для борьбы с монголами. Все только и говорили о его мужестве, о силе его войска, о том, что он сумеет прогнать врагов.

– Никогда! – воскликнула в ярости старуха. – Лучше мне погибнуть от меча монгола! Как? Чтобы я унизилась до того, чтобы принять милость от сына ненавистной мне туркменки Ай-Джиджек? Чтобы я жила под его покровительством, пока у меня имеются внуки моей благородной кипчакской крови? Лучше я попаду в плен к Чингисхану и перенесу у него унижение и позор.

Вскоре примчались монголы и осадили крепость. Они построили вокруг скалы сплошную ограду, отрезав у осажденных всякую связь с остальным миром. Осада продолжалась четыре месяца, и когда в цистернах и погребах высохла последняя припасенная вода, Туркан-Хатун решила сдаться. Монголы захватили вместе с шахиней-матерью весь гарем и малолетних сыновей хорезм-шаха. Все мальчики были тут же зарезаны, а дочери и жены шаха и сама Туркан-Хатун отправлены в лагерь Чингисхана. Всю же свиту и охрану монголы перебили.

Монгольский владыка немедленно раздал дочерей хорезм-шаха своим сыновьям и приближенным, а злобную шахиню Туркан-Хатун держал для показа на своих пирах. Она должна была сидеть около входа в шатер и петь жалобные песни; Чингисхан бросал ей обглоданные кости.

Так питалась Туркан-Хатун, бывшая раньше самодержавной повелительницей Хорезма и называвшая себя «владычицей всех женщин вселенной».

Часть вторая

Последние дни великого Хорезма

Глава первая

Джелаль Эд-Дин вызывает на бой Чингисхана

Пока не рассыплешь зерна, не снимешь жатвы; пока не рискнешь жизнью, не победишь врага.

Расставшись с хорезм-шахом, Джелаль эд-Дин и его братья от другой матери, Озлаг-шах и Ак-шах, в сопровождении семидесяти всадников пробрались в Мангышлак. Местные кочевники дали свежих лошадей. На них молодые ханы прошли Каракумы и достигли Гурганджа, столицы Хорезма.

Там они объявили знатнейшим бекам, что хорезм-шах Мухаммед отменил завещание и назначил своим преемником султана Джелаль эд-Дина. Хотя бывший наследник Озлаг-шах и подтвердил это, но кипчакские беки не захотели примириться с султаном некипчакской крови. Тайно сговорившись, они решили убить Джелаль эд-Дина. Его предупредил о заговоре прибывший из Келифа Инаньч-хан.

– Что мне делать в этом городе скорпионов и тарантулов, где даже перед лицом опасности нет единства! – сказал Джелаль эд-Дин.

Ночью, в сопровождении Тимур-Мелика и трехсот туркмен, он незаметно покинул Гургандж и направился на юг через Каракумы.

В несколько дней маленький отряд прошел тяжелый путь, на котором караваны делают шестнадцать ночлегов, и достиг города Нессы. Посланный вперед разведчик донес, что на зеленом лугу у подножия хребта Копет-Дага видны какие-то юрты и рядом пасутся стреноженные кони необычной породы. По-видимому, это монголы, и их не менее семисот человек.

Тимур-Мелик сказал:

– Хотя после трудного перехода наши кони утомлены, но сил у них хватит, чтобы ворваться в монгольский лагерь. У нас должно хватить уменья изрубить врагов.

– Смелого догоняет удача! – ответил Джелаль эд-Дин.

Вынырнувший внезапно из песков отряд туркмен Джелаль эд-Дина с отчаянной яростью набросился на монгольский лагерь. Схватка была горячая, обе стороны рубились, не щадя жизни. Монголы не выдержали и бежали в беспорядке, прячась в подземных водопроводных канавах (кяризах). Только немногим удалось спастись.

Это было первое столкновение, в котором туркмены одержали победу над монголами. До этого монголы внушали всем такой ужас, что их считали непобедимыми.

Джелаль эд-Дин сказал:

– Если бы монголы не стояли лагерем на открытой равнине, а находились за крепостными стенами Нессы, то мы на своих измученных конях никогда бы не проскользнули мимо. Скорее ловите их коней и седлайте! Путь наш еще долог.

Все всадники спешно пересели на свежих монгольских коней и горными тропами направились на юг, к городу Нишапуру.

Через несколько дней, опасаясь предательства кипчакских ханов, к Нессе прибыли из Гурганджа два других сына хорезм-шаха: Озлаг-шах и Ак-шах. Их сопровождала большая свита; они пытались пройти незамеченными мимо монгольского сторожевого отряда, но были окружены и все перебиты.

Тем временем Джелаль эд-Дин, нигде не останавливаясь, направлялся все дальше, через Нишапур, Зузен и Гератскую область. Начальник одной горной крепости предлагал ему в ней остаться, полагаясь на неприступность древних стен. Джелаль эд-Дин ответил:

– Полководец должен действовать в открытом поле, а не запираться в стенах. Как бы ни была сильна крепость, монголы найдут способ овладеть ею.

Прибыв в Буст, Джелаль эд-Дин имел уже значительный отряд, собранный из воинов рассеявшейся армии хорезм-шаха. Здесь он соединился с отрядом Амин-ал-Мулька, прогнал отряд монголов, осаждавших Кандагар, и прибыл в Газну, главный город удела, назначенного ему когда-то хорезм-шахом. Там он принял клятвы верности от всех местных беков.

У Джелаль эд-Дина теперь было около тридцати тысяч туркменских воинов. Столько же присоединилось к нему афганцев, карлуков и воинов других племен.

С этим войском в шестьдесят тысяч пеших и конных бойцов Джелаль эд-Дин выступил навстречу монголам и расположился лагерем у города Первана, на истоке речки Лугар, впадающей в Кабул.

Отсюда он сделал набег на Тохаристан и разгромил монгольский отряд Мукаджека, осаждавшего крепость Вариан. Монголы потеряли там до тысячи человек убитыми, поспешно переправились через реку Пяндшир, разрушая за собою мосты, и вернулись к Чингисхану.

Джелаль эд-Дин отправил к Чингисхану гонца с коротким письмом:

«Укажи место, где мы встретимся для битвы. Там я буду тебя ждать».

Чингисхан на письмо не ответил, но обеспокоился поражением отряда Мукаджека и смелостью Джелаль эд-Дина. Он послал против него сорок тысяч всадников под начальством своего сводного брата Шики-Хутуху-нойона.

Джелаль эд-Дин смело двинулся навстречу монголам. Битва произошла в долине на расстоянии одного фарсаха (7 км) от Первана. Перед началом боя Джелаль эд-Дин дал войску такой приказ:

«Богатыри, берегите силы коней до тех пор, пока не забьют барабаны. Только тогда садитесь в седло. До того сражайтесь пешими, привязав поводья коней за спиной к поясу».