Осколки четырех миров - Елена Кондаурова

– Удачи вам, ваше высочество! – И склонился перед ней в придворном поклоне, на который она ответила очень любезно, моментально включившись в его игру. Если остальные Заргоны и были недовольны его поведением, то после любезности Кинари их недовольство сошло на нет, и они присоединились к поклону.

– А теперь я бы хотела уйти отсюда. – Кинари хотелось закрепить успех, но у Заргонов на этот счет было другое мнение.

– Госпожа Кинари, несомненно, извинит нас за то, что мы позволим себе задержать ваше высочество у себя еще ненадолго, – осторожно сказал Заргон-Вьор, изо всех сил стараясь скрыть свои истинные чувства.

– Насколько? – Кинари уже поняла, что они приготовили ей какую-то гадость. Аура Заргон-Лара запереливалась цветами предупреждения, но, к сожалению, Кинари не была истинной Лари и не смогла понять, что именно он хочет этим сказать.

– Всего лишь на ужин. – Господин Савайр был ласков, как удав, обматывающий горло своей жертве. – Он состоится через два часа. Я надеюсь, вы успеете переодеться?

Кинари поняла, что возражать попросту глупо. Чтобы там ни ожидало ее на этом ужине, избежать этого ей не удастся. Она медленно кивнула.

– Кстати, – Заргон-Вьор протянул ей все бумаги, снова сложив их в одну стопку, – вы не пожелали до конца выслушать то, что я должен был вам сообщить. Просмотрите их сами на досуге. Уверяю вас, вы найдете здесь много интересного!

Последняя фраза сопровождалась улыбкой голодного дракона, и потому Кинари взяла бумаги с некоторым трепетом, так, как обычно брала в руки ядовитого паука Гау, яд которого очень любила использовать в своих составах, лечебных и не очень. Больше всего в данный момент она сожалела только об одном: о том, что упомянутый паук Гау находится слишком далеко от нее и чересчур любезного Заргон-Вьора.

Она посмотрела бумаги немного позднее, когда горничные причесывали ее к ужину, и только многолетняя выучка придворной гайре не позволила ей завизжать от бессилия и закатить глупую бабскую истерику. В этих бумагах, помимо официального предложения руки и сердца выродка Заргона детально прописывались условия их брака, к слову сказать, очень выгодные для нее, но это было еще не все. Там было сказано, что в том случае, если они не смогут иметь совместных детей, их законной наследницей автоматически становится ее дочь от первого брака Нерави Тенг-Лар.

Глава 7

Прекрасный Крийон, бывший Заргон-Ангриц, а ныне просто Заргон Первый, одевался к этому ужину особенно тщательно. Можно было даже сказать, что он слегка нервничал, потому что некоторые предметы в его спальне иногда начинали ни с того ни с сего летать по воздуху, время от времени врезаясь в стены и падая после этого вниз. И в связи с этой его нервозностью даже у его давно и прочно заговоренных слуг руки покрывались холодным потом и тряслись мелкой дрожью, что не мешало им, однако, безукоризненно выполнять свои обязанности.

Сегодняшний его наряд был темно-синим, как дань уважения вкусам его невесты (сам он предпочитал черный), и в высшей степени элегантным, как и подобало королю. Ослепительно белая шелковая рубашка подчеркивала нежность и гладкость его загорелой кожи, а также глубину прекрасных голубых глаз. Волнистые белые волосы были собраны в хвост на затылке и доходили длиной почти до талии. Он их никогда не стриг. Возможно, верил в приметы, а впрочем, думайте что хотите! Наряд дополняли кое-какие золотые побрякушки (разумеется, заряженные под завязку), амулеты, которые он не считал нужным прятать, и дорогое оружие, хотя вполне можно было обойтись и без него. Телохранителей у него теперь было предостаточно, но... Привычка, знаете ли! Тем более что от Кинари всегда можно было ожидать чего-нибудь... неординарного.

Как всегда, вспомнив Кинари, он до боли сжал зубы. Эта малолетняя предательница, которую он должен был ненавидеть лютой ненавистью до конца дней своих! Он и правда ненавидел ее так, что иногда готов был разрезать на куски, если бы она в какой-то момент попалась ему под горячую руку. На куски – это значит на куски в буквальном смысле, не думайте, что это шутка или образное выражение. Он часто сладострастно представлял себе, как отрезает ту или иную часть ее прекрасного тела, и на душе у него становилось легче. И, очень вероятно, если бы можно было продлить эту приятную процедуру хотя бы на пару сотен лет, он бы пошел на все, лишь бы иметь возможность это делать. Но, к сожалению, тела Кинари не хватило бы на столь долгий срок, и она неминуемо снова покинула бы его, уйдя в небытие, и теперь уже окончательно. А как раз этого Крийон и не мог вынести. Она нужна была ему здесь и сейчас всегда, все эти бесконечные сто с лишним лет, и он не хотел даже думать о том, что опять может потерять ее, так и не испив до дна всей радости и боли этой истерзавшей его душу любви.

Вся его авантюра с захватом власти имела перед собой только одну настоящую цель: Кинари и месть. Месть и Кинари. Месть Кинари и месть всем ради Кинари. Кинари, Кинари, Кинари... имя все еще билось в его мозгу, не давая ему покоя так же, как и тогда, когда он в первый раз увидел ее. Кинари! Нескладный подросток, почти ребенок, девочка с куклами в тайной комнате. Ясноглазый ангел, посланец забытых богов древнего мира. Кем бы был Крийон без тебя? Возможно, он уже не жил бы, уставший бороться за свое право на существование с жестокой цивилизацией гайров, не желающей принимать его. Кем бы он был без той столетней войны, навязанной тобой, жестокой и беспощадной, придавшей такой красивый смысл его бесполезной жизни? Как бы он смог понять и почувствовать Нерхаш, если бы не любил тебя и не пытался найти хоть какой-нибудь способ, чтобы быть с тобой? Ему помогли, конечно, и довольно значительно, но основную работу он сделал сам. И все равно, теперь он должен платить за помощь, и расплата обещает быть жесткой. Но все это мелочи, Кинари!

Он явился на этот ужин немного раньше намеченного срока, не выдержав пытки ожиданием. Его бывшие родственники Заргоны любезно предоставили ему возможность портироваться прямо во дворец, минуя все принятые в таких случаях формальности. Кинари еще не спустилась, и Крийону все равно пришлось ждать. К счастью, недолго.

Она неторопливо (вероятно, потому, что хотела подольше его помучить) спустилась по широкой лестнице, ослепительная в своей неповторимой красоте, в чем-то летяще-голубом, цвета летнего неба и глаз Крийона, нежно обволакивающем ее фигуру и почти полностью скрывающем ее от посторонних и не посторонних глаз. Все представители дома Заргон, находящиеся в зале, а их было немало, склонились перед ней в низком придворном поклоне. Все, кроме Крийона. Он не склонился. Просто забыл.