Начало - Денис Абсентис

— Что-то не помню такого про обезьян, — отозвался Алик.

— Сейчас об этом «Красном Франкенштейне» достаточно хорошо известно, да и тогда эти опыты никто не скрывал. Николай Горбунов, управляющий делами Совета Народных Комиссаров СССР, помог выделить 10000 долларов Академии наук для африканских экспериментов Иванова. Не особо замалчивали проект даже в 1928 году, когда на западе в марте появились статьи о том, что большевики хотят вывести в специально организованном для этих опытов сухумском питомнике новую расу советских людей из гвинейских обезьян. Тут можно спорить, Замков или Иванов был прототипом профессора Преображенского в романе Булгакова «Собачье сердце». А можно и не спорить, ведь это не важно — оба занимались в конце концов одним и тем же делом.

— Многие тогда подобные идеи выдвигали. Еще в 1929 году советский генетик Серебровский разработал план радикального улучшения генофонда населения путем искусственного осеменения женщин спермой наиболее выдающихся мужчин.

— О чем и речь. Это история становления страны Советов с ее утопическими проектами создания нового общества, новой природы, «нового человека», совершенно новой, с нуля, «советской» нации. Стране нужны были коммунисты, истинные ленинцы. Создать новую породу людей — вот главная мистическая задача тайного клана.

— Хм. — Алик, казалось, наконец, проснулся и стал быстро что-то искать в сети. — Иванова, получается, арестовали еще в первую волну. А Горбунова, поддерживавшего его опыты, расстреляют только в 1938-ом. Но вообще-то, мне на эту тему скорее припоминается поддерживающий необходимость синкретизации социализма и религии «богостроитель» Богданов, основатель первого в мире Института переливания крови. В его экспериментах как раз слились эти два аспекта — долголетие и создание нового человека.

— Как раз сейчас читал о его опытах и заметил характерный нюанс. Первое в истории переливание крови связывают с папой Иннокентием VIII. Неверно, кстати, связывают — ведь папа кровь должен был не перелить, а просто выпить, переливать тогда не умели. Три мальчика, кровь которых должна была папу вылечить, от потери крови умерли, если верить современнику папы историку Инфессуре. Это известная история, но никто не обращает внимания на интересный штрих — в русском переводе «Дневников» Инфессуры, изданных в 1939 году Государственным антирелигиозным издательством, этого момента нет. То есть такая, казалось бы, пропагандистки важная деталь для характеристики папства — мечта воинствующего безбожника! — цензурируется.

— Потому что ничего «мрачного» про переливание крови на тот момент писать нельзя?

— Вероятно, а то еще умершего при переливании крови Богданова начнут с папой-вампиром ассоциировать. Большевики — это ведь не партия, а орден, включающий несколько уровней посвящения. Тот самый «орден меченосцев внутри государства», как называл ленинскую партию Сталин, был лишь прикрытием для настоящего ордена. Большинство большевиков, прости уж за каламбур, было совершенно не в курсе мистической составляющей движения. Но среди них существовали разные псевдорелигиозные кланы, впитавшие в себя орденско-католическую культуру и парахристианскую мистику. Напомню, например, что Феликс Дзержинский вообще рос ревностным фанатичным католиком и готовился стать иезуитом, хотя при этом ненавидел ксендзов.

— Ну, Дзержинский, вроде, мистиком не был.

— Нет, он не мистик. Бердяев, попавший к нему на допрос, считал Дзержинского просто фанатиком, и упоминал, что тот мечтал стать монахом. Наиболее мистически были настроены другие персонажи — сторонники герметизма, которые считали, что в силу принципа аналогии понимание той или иной причинной связи может дополняться магическим воздействием на действительность. В основном это были выходцы из школы Горького на Капри, мечтающие не просто модифицировать христианство, но провести социальную модернизацию в стране, используя в качестве инструмента религиозное реформирование. Скорее всего, даже Ленин был не совсем в курсе их взглядов — он бывал у Горького на Капри только пару раз, а также писал яростную критику против «богостроительства». Помогали же Горькому основывать школу Луначарский и Богданов. Последнего по настоянию Ленина из партии вовсе исключили, а Луначарского пропесочили за попытку придать научному социализму характер религиозного верования.

— Не помогло, как я понимаю?

— Нет, «красные маги» были ребятами упорными и все равно продолжали развивать свою тему. Это был не древний эллинский герметизм, а его средневековое переложение в духе мистических рыцарей-розенкрей-церов. Не случайно символом более высокой ступени братьев в созданном ВЧК «Едином трудовом братстве» служила красная роза с лепестком белой лилии и крестом, означавшая полную гармоничность. Знак Розы и Креста был позаимствован у розенкрейцеров, а лилия, по утверждению самого Барченко, взята из позднесредневековых трактатов «Мадафана». Кстати, на допросах в 1937 году Барченко показал, что имел личную печать со знаком солнца.

— Ну да, все это прямые отголоски магической философии тайных христианских сообществ и католических орденов. Я припоминаю, что Богданов посещал в Швейцарии лекции Штайнера, который еще раньше открыл в Германии розенкрейцеровскую школу.

— Да, именно тогда «красный мистик» заинтересовался магическими свойствами крови, что вылилось в написанный им фантастически-мистический роман «Красная звезда» о марсианских вампирах. Под влиянием учения Генделя и Штайнера он захотел объединить все нации во Всеобщее Братство методом перемешивания крови. Христианский символ Фомы Аквинского, Благой Пеликан Христос, давно стал символом воскрешения, как и феникс, символ «химического христианства» розенкрейцеров. Как Христос-пеликан по средневековым представлениям выкармливал своей кровью своих птенцов-христиан, так и с помощью методов Богданова старые партийцы должны были «выкормить» своей кровью молодых. А в обмен они получали молодую кровь, продлевающую им жизнь.

— Универсальное решение.

— Да, универсальное. Идеология первого в мире Института Переливания крови заключалась в создании системы глобальной циркуляции крови старых и юных большевиков, при которой старые партийцы заряжаются энергией юности, а молодые усваивают от старых верность большевистским идеям. Однако отец «вампирического коммунизма» Богданов слишком быстро умер во время опытов на себе, заразившись кровью молодого студента. Комсомолец с перелитой «партийной» кровью при этом выжил, но метод себя скомпрометировал. Необходимо было найти более действенный способ по переделке человеческой природы. В конце концов, мистические большевики неспроста позиционировали себя инженерами человеческих душ.

— Кстати, Богомолец, последователь Богданова и следующий директор института, как раз и прикрывал расследование Хрущевым мора лошадей на Украине в 1937 и в 1938 годах, — вспомнил Алик. — Массовая гибель лошадей была, вероятно, вызвана микотоксинами то ли спорыньи, то ли фузариума, но все комиссии, расследующие этот инцидент, в полном составе постоянно расстреливали, обвиняя их самих в саботаже и в отравлениях. Однако из двух грибков, которыми этот мор объяснили официально, один, похоже, не существует вовсе, а другой, который упоминал в мемуарах сам Хрущев, с 1938 года почему-то эпидемий у лошадей не вызывал. Зато эту комиссию не расстреляли — такой диагноз всех устроил.

Алик сел на диван, помолчал с минуту, словно споря сам с собой, и отрицательно покачал головой.

— Ну, хорошо, это все и так известно, я могу вспомнить еще с десяток образцов мистического бреда тех времен. Да и вообще в начале 30-х было очень много откровенно шарлатанских проектов. После их краха, иногда связанного просто с разворовыванием денег, на подобных рационализаторов прошла серия гонений, а под них попали и вполне научные проекты, потому что никто не мог разобраться, где жулики, где нормальные ученые, а где парахристианские мистики. Границы были размыты.

— Кажется, они и сами не всегда могли разобраться, кто они есть. Пресловутый Барченко, кстати, еще вместе с известным дрессировщиком Дуровым проводил опыты по передаче мыслеобразов — замечу, с одобрения академика Бехтерева. Поэтому показательно, что именно Барченко был отправлен исследовать ме-рячение — какой-то странный самопроизвольный транс, насколько я помню.

— Это северная разновидность кликушества, — пояснил Алик. — Я бы сказал, гипнотическая разновидность. Впадающие в мерячение начинали беспрекословно выполнять команды или приказания. Женщине можно было приказать бросить в огонь своего ребенка, и она послушно бросала. То есть у больных развивалась чрезмерная патологическая внушаемость, что не могло не заинтересовать мистический клан большевиков. Именно такие механизмы зомбирования они и искали. Полагаю, что за кликушество и за мерячение ответственна все та же спорынья, это особые подвиды отравления, действие алкалоидов полиморфно. Но прямая связь с Лысенко от меня по-прежнему ускользает.