Суррогатный папа поневоле - Марина Орлова

– «Жертва»? – с угрожающей вкрадчивостью переспросил Паша, словно ослышался. – Ты, сволота такая, заявился к будущей матери своего ребенка, после расставания из-за измены, как ни в чем ни бывало. И еще имел наглость заявлять ей о своих планах на новые свершения с другими женщинами? Я все правильно понял, а, кобелина?

– После измены? – слегка растерялся Кравцов, посмотрев на мою перекошенную физиономию. – Лан, а чего происходит? – впервые заподозрил Игорь нечто необычное… помимо того, что ему нос разбили, разумеется.

– Хочешь сказать, измены не было? – опередив меня на долю секунды, задал Паша вопрос, даже не шелохнувшись, но у меня натурально мороз по коже прошелся.

А вот у Кравцова ничего не ёкнуло. Похоже, с нюхом на ближайшую неделю, ему и чувство самосохранения отбило напрочь одним ударом по бестолковой головушке!

Потому он сказал то, что сказал, отчего мне захотелось прошибить себе лоб от отчаяния и чувства стыда за то, с кем собиралась связать себя узами брака.

– Нет, ну было дело, конечно! – нехотя признался Игорь, а после вновь взял не тот тон, снисходительно фыркнув, даже не подозревая, что по моей версии, измена случилась с неделю как. Нет, то, что отнекиваться не стал и признал свою вину – это хорошо. Даже положительно характеризуется Кравцова. Признавать ошибки он может. Плохо, что он за эти ошибки вины не ощущает… – Но когда это было! Пора бы уже и забыть, дело-то житейское. Я же мужик, с кем не бывает?! Вон, Ланка не даст соврать, она все понимает и уже не злиться наверняка! Она отходчи…

Договорить он не успел и уже через мгновение вновь выл на полу, но на этот раз уже громче. А я с прискорбием понимала, что послышавшийся хруст раздался не у меня в воображении, и одними гематомами Игорь не отделается.

– Да посади ты его уже на цепь! – взревел Игорь, со слезами на глазах смотря на меня, пока по подбородку стекала кровь из все же сломанного носа. – И это… «Скорую» вызовите, – простонал Кравцов.

– Паш, держи себя в руках! – потребовала я. – Хватит драк в моем доме!

– Да, конечно, пожалей его! – насупился Смирнов, расхаживая на безопасном расстоянии из стороны в сторону и сложив руки на груди. Но, как показала практика, у Павла была такая реакция и скорость, что ни безопасная поза, ни расстояние роли не сыграют, если ему еще что-то не понравится. – Тем более, что они уже знают куда ехать. Адрес-то знаком. Глядишь, та же бригада и приедет, – иронизировал он, пока я успокаивающе гладила Игоря по плечу. – Может они же и расскажут незадачливому папашке, что, вместо того, чтобы трахаться на стороне от беременной невесты, стоило бы позаботиться о ее благополучии. Быть может, тогда она бы не падала в обмороки, подвергая и себя и ребенка опасности.

– Лан, он о чем? – слегка отвлекшись от жалости к себе и боли, переспросил Игорь.

– Потом расскажу, – устало вздохнула я и неловко поднялась с пола, проигнорировав попытку Смирнова помочь мне. – Паш, тебе следует уехать. Дальше я разберусь сама, – холодно произнесла я, вспомнив свои былые выражения и интонации «строгого босса». С торчащим вперед пузом и после нашего поцелуя, полагаю, выглядела я не столь внушительно, но вот промелькнувшая обида во взгляде Павла меня неприятно кольнула виной.

За меня вступились! Впервые бескорыстно и искренне вступились. А я… даже поблагодарить нормально не могу. Вместо этого выпроваживаю, как провинившегося пса!

«Я же говорила, что ты невыносима! Смотри на Пашу внимательно и запоминай. Вероятно, это последний раз, когда ты его видишь…» – ерничал мой внутренний голос.

– Как скажешь, – после нескольких секунд молчания, раздраженно сказал, как отрезал, Паша и зашел в гостиную, где забрал свой смартфон, а после, даже не смотря на нас Игорем, обулся, сорвал с вешалки куртку и вышел из квартиры, хлопнув за собой дверью.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

– Не то, чтобы я жаловался, но можно все же вызвать врача, если ты закончила гипнотизировать дверь? – жалобно уточнили из района пола. – Я тут кровью истекаю!

– А еще слезами и соплями, – поддакнула я раздраженно и тяжело вздохнула. – Идем в ванную, попробуем остановить кровь, пока неотложка не приедет.

* * *

– Перелома нет, – посмотрев рентген-снимок головы Кравцова, сообщил врач в травмпункте. – Но нос сильно поврежден, заживать будет долго и неприятно. Может быть незначительное сотрясение, потому будете пить то, что пропишу и лучше бы вам отлежаться пару-тройку дней. Уверены, что не хотите госпитализироваться? – перевел доктор взгляд на мрачного и молчаливого Игоря с заклеенным носом. Тот взирал на мир уже с меньшей ненавистью после укола обезболивающего, но вот уже образовывающаяся синева под глазами добавляла его образу некой скорбности и даже угрюмости.

– Уверен, – покосившись на молчаливую меня, ворчливо отозвался Игорь.

– Что же, как хотите. Вам нужно подождать немного. Дадите показание дежурному, нам нужно для отчета в полицию, и можете ехать домой. Все рекомендации будут в выписке.

– Спасибо вам, – поблагодарила я доктора, который кивнул мне на прощание и ушел дальше по своим делам, оставив нас в полупустом коридоре, что для травмпункта мне показалось странным. – Игорь, – позвала я мужчину, осторожно прикоснувшись к его локтю. – Прости, что так вышло. Мне очень жаль, правда.

– А у меня есть выбор? – холодно поинтересовался Игорь и, поморщившись, хотел было прикоснуться к повязке, но после передумал и раздраженно выпрямился на кушетке, не зная, куда деть руки, потому сложил их на груди и уставился на меня выразительным взглядом из-под заплывших от отека глаз. – Не ты же меня била. Чего тебя прощать?

– Не я, но по моей вине, – тяжело вздохнула я.

– В качестве извинений могла бы рассказать, в честь чего я получил по роже, и кто этот черт, вообще, такой?

– Даже не знаю, с чего начать… – мученически вздохнула я, с легким отчаянием посмотрев в потолок. Честное слово, волнуюсь как перед своим первым совещанием.

– Начни с того, почему его морда показалась мне знакомой? – любезно, но со злой иронией предложил Кравцов. – Это тот придурок, который тебя с корпоратива увез?

– Ага, – тоскливо призналась я, виновато пряча взгляд. – И… он не знал, что