(не)идеальный брак (СИ) - Матрохина Дарья

— Разве что перестать «выкать», потому что я сразу начинаю чувствовать себя старой развалиной, разговаривающей на улице с маленькой девочкой.

— Ну, вообще так и есть. Мне же всего двадцать пять, а Вам…

— Двадцать девять.

— Ох, простите…

— Ничего, всё в порядке, я просто очень старо выгляжу, — снова шутит Света и на сей раз её собеседница смеётся. — Вероятно, тебе стоит пить вместе с будущим мужем, чтобы не искать его потом по чужим квартирам. Но это так — личный совет, ему следовать не обязательно.

— И всё равно… мне бы хотелось извиниться, для меня это крайне важно — знать, что люди не держат зла.

— Я не держу. Честно.

— Помнишь то место, где мы были, когда я меряла платья? — когда Света согласно хмыкает, Мила вдруг принимается тараторить: — Я знаю, что это странно и ты отказалась, но мне почему-то кажется, что тебе бы очень понравилось мерять все эти платья. Они такие красивые, такие мягкие, а освещение настолько уютное…

— Хорошо, — поняв, что иначе происходящее не прекратить, соглашается Света. — Но это только один раз и только потому, что ты хочешь извиниться.

— Да, ты обязательно должна почувствовать себя принцессой…

— Ну, как?

— Это… определённо не принцесса, — бормочет Света, наблюдая свою перетянутую блестящими лентами фигуру в огромное зеркало, и гораздо громче произносит: — Что-то не так, возможно, размер не тот.

— Нет, тебя же обмеряли в самом начале. Может, модель не та?

— Может у меня просто тело кальмара.

— Не глупи, ты принцесса.

— Ладно, так и быть: у меня тело королевского кальмара. К сожалению, это не сильно меняет дело. У них что, нет ничего… — она смотрит на розовый цвет и едва сдерживает тошноту, — Телесного? Или хотя бы голубого? Синий тоже был бы вполне неплох…

— Ты с ума сошла? Розовый — хит этого сезона, о таком платье мечтают все девушки от шестнадцати до восьмидесяти.

— Что ж, видимо, я не «девушка», — Света поправляет лиф, но тот из-за отсутствия бретелей постоянно скатывается, заставляя грудь немного обвиснуть. Выглядит ужасно, и, сколько бы она ни пыталась привести всё в божеский вид, выходит не очень. — Мила, а в этом платье точно не предусмотрены бретели?

— Сейчас посмотрим, дай минутку…

Откуда-то сбоку появляется сначала одна помощница, затем — вторая, неподалёку маячит администратор — изящного вида дама с тугим пучком на голове и слишком ласковым для правды взглядом. Мила открывает занавес, которым огорожена примерочная, столько раз, что, когда он снова дёргается пару минут спустя, Света не ждёт подвоха.

— Добрый день.

— Оу… — она на секунду замирает, останавливая бесконечное поправление платья. Ровно столько требуется Николаю, чтобы шагнуть вперёд и протянуть руку. — Эм… и Вам доброго дня, Николай. Вы… приехали за Милой?

— Нет. Я знал, что Вы тут будете и пришёл извиниться. Ну… за случившееся вчера вечером. Это было ужасно некрасиво и бестактно, признаваться в чувствах в пьяном виде. Даже без свечей.

— Оу, всё в порядке, просто в следующий раз… Стоп, что? Я не…

— Это нормально, что Вы не принимаете мои чувства. В конце концов, мы оба несвободны и не имеем права отвечать взаимностью. Но Вас отказ характеризует как приличную женщину и хорошую жену.

— Стоп. Николай, я не совсем понимаю. Мы можем… поговорить об этом в другой раз, когда вокруг не будет столько народу… — она вздрагивает, когда занавеска снова дёргается, и торопливо пожимает протянутую руку в знак приветствия. — Спасибо, что пришли. Мне крайне важно знать, что подобное больше никогда не повторится.

— О, уверяю Вас, больше никогда.

— Вы… успели поговорить? — возникает в примерочной Мила. — Прости, что не предупредила, я как-то совсем не подумала о возможной неловкости встречи. Но всё ведь в порядке, правда?

Ситуация не просто комичная, она сумасбродная настолько, насколько это вообще возможно. Света кусает губы, пытаясь подобрать правильные слова, чтобы объяснить милой маленькой девочке всю правду. Николай очевидно не сошёл вчера с ума, он действительно пытается признаться в чувствах не своей невесте и это… волнует и заставляет нервничать. В любом случае Миле надо знать о происходящем больше, чем остальным. Поэтому Света решает поговорить о нём с глазу на глаз.

— Да, конечно.

— Вот и славно, — расплывается в улыбке Николай. — Как насчёт мороженого, девочки?..

Димик на позднем совещании, так что Света просит высадить её у «мастерской» и, поднимаясь в лифте, тоскливо размышляет о происходящем. О Миле, светящейся при виде своего будущего мужа и даже не подозревающей, что тот буквально вчера признавался в любви другой женщине. О Николае, непонятно почему вдруг начавшем вести себя крайне странно, более того — навязчиво предлагая свои чувства, он и не подумал об отмене свадьбы. О Димике, позволяющем ей утопать в чужих отношениях и работе вместо того, чтобы просто запереть дома, вдали от всего, что может навредить. О, он бы смог, ревности в этом мужчине едва ли не больше, чем любви. И, разумеется, она думает о себе и своей странной реакции на слова постороннего мужчины.

Ведь Света всегда знала, что выйдет замуж лишь единожды, измены недопустимы и мысли о другом мужчине — ужасная вещь, хуже которой для женщины может быть лишь нежелание иметь детей. Вероятно, это было впитано с молоком матери и стало основой основ, но… у них с Димиком нет детей и сейчас она впервые размышляет над истинной причиной этого факта. Они оба подобрались к порогу третьего десятка, однако до сих пор даже мельком не обсуждали тему деторождения. В самом начале супружеской жизни Света требовала обязательного использования презервативов, потому что безумно боялась забеременеть. Со временем страх ушёл, растворившись в усталости и нежелании предпринимать какие-либо усилия, так что предохраняться они бросили.

И всё же детей нет.

Возможно, это с ней нас самом деле что-то не так? В конце концов, так ведь бывает, что женщина в принципе не может забеременеть и потому обрекает своего супруга на отсутствие наследников…

— Ох, Светлана, я всё-таки смог! — встречает её на этаже у дверей лифта Николай. Он тяжело дышит и без своего привычного чёрного плаща, но выглядит всё так же презентабельно. И держит в руках её сумку. Какого… — Вы забыли в машине, вероятно, ключи от квартиры внутри.

— Ох, спасибо, это так мил…

Николай тянется вперёд, рывок — и её впечатывает в противоположную стену лифта, а губы оказываются в плену чужих. Сумка падает под ноги и Света даже не успевает сообразить, что происходит. У неё плавится всё внутри, кажется, будто от губ по телу расходятся крохотные электрические разряды. И даже немного хочется, чтобы это длилось вечно…

Двери лифта со звоном открываются. Николай отстраняется и с коротким «до встречи» просто выходит, пропуская семейную пару с галдящим ребёнком. Света до самой подъездной двери смотрит ему в спину и ощущает на губах фантомное касание.

— Вам куда? — спрашивает женщина, прежде чем ткнуть в восьмёрку на панели управления лифта.

— Четвёртый, пожалуйста…

Глава 18

Николай не звонит.

Света старательно имитирует нормальную жизнь.

Она смотрит с мужем дурацкие американские комедии, ест попкорн и на всякий случай кладёт трубку телефона поближе. Просто так, ничего особо не ожидая. Она поступает так даже во время мойки посуды и впервые в жизни отправляется с мобильником в туалет.

— Смотри не потеряй его там, — шутит Димик, в очередной заметив, как его жена возится с телефоном. — И не заиграйся до смерти.

Света день за днём задаётся вопросом о том, подозревает ли вообще живущий с ней мужчина о тайных мыслях своей жены, но неизменно не находит ответов. Она не признаётся даже сама себе чего именно ждёт, но каждая новая трель заставляет её вскинуться и тут же, разглядеть имя или цифры, разочарованно поджать губы. Они до сих пор помнят то прикосновение, горячее и просящее. И, возможно, всё-таки стоило открыть рот, раз уж это, судя по всему, было её единственным шансом испытать нечто подобное…