Двор Хаоса - Роджер Желязны

Я хмыкнул, еще раз посмотрел на Рэндома и грозу, а затем отхлебнул из фляжки и покрепче завернулся в плащ.

— А почему бы, собственно, и нет? Если, конечно, длинные рассказы не вгоняют тебя в тоску… Думаю, лучше всего будет начать с Земли, места моей ссылки. С частной лечебницы «Гринвуд». Так вот…

ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ

Небо сделало полный оборот, затем еще один, а я все рассказывал. Рэндом победил грозу. Она раздалась посередине, словно расколотая огромным топором, затем щель расширилась, половинки покатились на север и юг, стали бледнеть, уменьшаться и в конце концов исчезли. Местность, по которой прокатилась гроза, не претерпела вроде бы заметных изменений, но черная дорога исчезла. Мерлин сказал, что никаких проблем это не вызовет — он переправит нас во Двор на паутинном мостике.

Рэндом покинул нас с Мерлином — после нескольких часов полной отключки. Он испытал неимоверное напряжение. В новом короле Амбера трудно было узнать нашего младшего братца, нахала и весельчака, над которым все мы измывались, с колоссальным причем удовольствием. На его лице появились незнакомые мне морщины, признаки некой — тоже не замечавшейся мной прежде — глубины. Он стал выглядеть благороднее, сильнее и надежнее — хотя, конечно же, мое восприятие несколько окрашено недавними событиями. Неужели все это — волшебные трансформации, осуществляемые его новой ролью? Помазанный Единорогом, рукоположенный апокалиптической грозой, Рэндом приобрел самое доподлинное королевское величие.

Я поспал, а Мерлин все еще спит, что очень меня радует — до пробуждения сына я буду единственным островком сознания на всем этом скальном кряже. Только я один буду смотреть отсюда, с самого края Хаоса, на уцелевший мир, мир, перенесший тяжелые испытания, но выстоявший…

Возможно, мы уже опоздали на похороны отца, так и не станем свидетелями его ухода за пределы Двора, в места, не имеющие названия. Жаль, но у меня просто не было сил двигаться. Буду утешаться тем, что видел его похоронную процессию и — что самое главное — несу внутри себя значительную часть его жизни. И я успел попрощаться. Отец поймет.

И ты прощай, Эрик. Теперь, после всех прошедших лет, я могу сказать это — так. Доживи ты до этих дней, от нашей свары не осталось бы и следа. Мы могли бы даже стать друзьями — теперь, когда причина взаимной ненависти исчезла. У нас с тобой было больше сходства, чем у любой другой пары членов нашей семьи. Исключая, может быть, Дейдру и меня — да и то только в некоторых отношениях… Но слезы на этот счет пролиты давным-давно и давным-давно высохли. А попрощаться все-таки надо. Прощай, любимая моя сестра, ты вечно будешь жить в моем сердце.

И ты, Бранд… С горечью и сожалением поминаю я тебя, бешеный мой брат. Ты чуть не погубил нас. Ты чуть не сверг Амбер, наш город, горделиво высящийся на склонах Колвира. Ты был готов разнести все Тени вдребезги. Ты почти сумел уничтожить Образ и переделать вселенную согласно своим планам. Злобный и бешеный, ты подошел к исполнению своих желаний настолько близко, что даже сейчас, думая об этом, я дрожу. Я рад, что ты ушел, что стрела послала тебя в бездну, а бездна тебя приняла, что ты не поганишь больше своим присутствием мест, где живут люди, не дышишь сладостным воздухом Амбера. Я хотел бы, чтобы ты никогда не родился или хотя бы чтобы ты умер раньше… Довольно! Думая так, я уничтожаю себя самого. Оставайся мертвым и не лезь больше в мои мысли.

Братья мои и сестры, я раскладываю вас по мастям, как карты, полученные при сдаче. Мне неловко за свою самонадеянность, мне больно судить вас с такой безапелляционностью, но вы — и я тоже, — мы изменились, и, прежде чем снова окунуться в повседневную суету, мне нужно бросить на вас еще один спокойный взгляд.

Каин. Ты никогда мне не нравился, я все еще тебе не доверяю. Ты оскорблял меня, предавал меня, даже ударил меня ножом. Забудем. Мне не по душе твои методы, однако верность твоя не вызывает сомнений, во всяком случае — на этот раз. А значит — мир. Пусть в новом правлении наши отношения начнутся с новой, чистой страницы.

Ллевелла, ты обладаешь большими резервами, недавняя ситуация почти их не востребовала. Ну и хорошо. Выйти из конфликта, не подвергнув свои возможности проверке, — иногда это тоже приятно.

Блейз, для меня ты все тот же рыцарь без страха и упрека — отважный, помпезный и порывистый. За первое прими мой поклон, за второе — улыбку. А третье за последнее время заметно смягчилось. Наконец-то. Постарайся в будущем держаться подальше от всяческих заговоров. Худое занятие, да и не по тебе оно.

Фиона, ты переменилась больше всех. В твоем случае мне пришлось полностью заменить старое чувство на новое — мы впервые стали друзьями. Прими мое восхищение, колдунья, я перед тобою в долгу.

Джерард, мой медлительный и верный брат, думая о тебе, я понимаю, что не все мы изменились. Ты стоял непоколебимо, как утес, держался того, во что верил. Да не будешь ты поддаваться обману с такой легкостью. Да не придется мне схватиться с тобой еще раз. Выходи в свое море на своих кораблях, дыши чистым соленым воздухом.

Джулиан, Джулиан, Джулиан… Неужели я и вправду никогда тебя не знал? Нет. Я долго отсутствовал, зеленое волшебство Арден пошло тебе на пользу, прежнее твое тщеславие приугасло, оставив после себя только рыцарскую гордыню и нечто такое, к чему ближе всего подходит название «честь». Качество, не имеющее ровно ничего общего с милосердием, но все равно — ценное добавление к богатому арсеналу прочих твоих достоинств.

И ты, Бенедикт… Боги свидетели, мудрость твоя возрастает год от года — и все равно в своем знании людей ты пренебрегаешь единичными особями этого биологического вида. Возможно, теперь, когда битва завершена, мне посчастливится увидеть твою улыбку. Отдыхай, воин.

Флора… Говорят, что благотворительность нужно начинать с собственного своего дома. Сейчас ты ничем не хуже, чем много лет назад. Если так подумать, все, чем я сейчас занимаюсь в отношении тебя и прочих — подбиваю какие-то балансные ведомости, выискиваю положительное сальдо, — все это — сентиментальная чушь. Чушь собачья. Сейчас, в настоящий момент ни один из нас не враг другому, этого вполне достаточно.

Ну а некий джентльмен в черном и серебре, с серебряной розой? Хотелось бы думать, что он обрел умение верить людям, что он промыл глаза чистой ключевой водой, что у него появился один-другой идеал. Ладно, пустое. Возможно, он так и остался шибко острым на язык любителем совать свой нос куда не просят. Возможно, он и не умеет-то толком ничего, кроме как выживать в затруднительных ситуациях. И юмор у него казарменный, а что касается тонкой, изысканной иронии — тут он слеп, почище, чем в том каземате. Впрочем, достаточно, забудем. Он никогда мне не нравился, да и не понравится никогда.