Предсказания китайского печенья - Нина Демина

– Это, как я понимаю, твое предложение руки и сердца? Мрачновато. Да и перспектива оказаться придавленной гранитною плитою с нарушенными клятвами… – и встрепенувшись, спросила. – А судьи кто? Кто будет решать, преступил ли ответчик клятвы? Не ты ли божественный?

– Я, – заявил с хитрой улыбкой он. – Пощады не будет.

– А вдруг ты, солнцеподобный, нарушишь собственную клятву, подписанную кровью?

Андрей забарабанил пальцами по столешнице, на лбу пролегла морщина, он явно прокручивал варианты, при которых подобное было бы возможно. Наконец, стукнув ладонью по лакированной плоскости, категорично заявил:

– Этого просто не может быть!

– В жизни все возможно, – сказала я. – Предлагаю, оставить все как есть. Мы будем жить вместе, без свадеб и клятв, мне вполне нравиться дизайн нашей спальни и без надгробных памятников.

– Уходишь от ответственности, – Андрей резко оборвал мои "предложения". – Оставляешь себе лазейку, мол, клятв не давала, я тебе никто и ты мне никто…

Хватит! И даже не спорь и не выдумывай оправданий! Или мы друг для друга все… или ничего! Выбирай!

– Прошу тебя, прислушайся ко мне, не руби с плеча, Андрюшенька… – я вложила в эти слова все убеждение, на которое была способна в этот момент.

Андрей протянул мне правую руку, левую положил на сердце.

– Берешь? – спросил он.

Он смотрел мне прямо в глаза и ждал. Я икнула, судорожно глотнула воздух, словно перед тем, как нырнуть, мысленно попрощалась со своей свободой и взяла его руку.

Я почувствовала, как он облегченно вдохнул, на все это время он затаил дыхание, чтобы ни пропустить и малейшее сомнение в моих глазах. Распрямил плечи, будто скинул тяжелый груз. Я взяла его левую руку, до сих пор прижатую к области сердца:

– И эту я забираю тоже, мне она необходима.

Улыбка Андрея затмила все мои вздохи по свободной жизни. Нужна ли она мне, эта свобода? В конце концов, когда он будет уверен, что я никуда от него не денусь, он не будет ершиться, и маленький глоток свежего воздуха я сумею себе выцыганить.

Как говорит моя заклятая подруга Аллочка: "Ночная кукушка всех перекукует".

Эпилог 12.09.1991

Любовь. За свою жизнь человек испытывает это чувство не единожды, и, слава Богу!

Как непросто вызвать его, сохранить и достойно проститься с ним, если судьбе будет угодно разлучить возлюбленных. Я безумно благодарна Андрею, что он не дал мне замкнуться и скатиться к вечному плачу о своей искалеченной любви. О своем Тиле. Я люблю Андрея зрелою, осознанною любовью, без всяких выгод и корыстей, без хитроумных планов и затей.

На нашей свадьбе было весело и шумно. Янкевич был приглашен тамадою и, безусловно, справился с этой ролью, я даже посоветовала ему зарабатывать этим на жизнь.

– Нуждаться не будешь, Борис Насонович!

– Я и так не нуждаюсь, тем более на кого я своих баб оставлю? Без меня кривая рождаемости на нашей фабричке поползет вниз, я, как патриот, не могу этого допустить. Короче, я решил устроить демографический взрыв на отдельно взятом предприятии. Опять же, являясь цветом нашего генофонда, я намереваюсь улучшить качества нации, – и, взяв меня за руку, наставительно, что бы я запомнила, сказал. – Россиянин будущего будет моим потомком, Неле!

– Россиянин будущего?! Не забывай Боренька, ты же все-таки еврей, – попыталась вразумить я зарвавшегося Бориса.

– Так я и говорю, улучшать буду. Будут проблемы по "этой" части, звони, – смеялся Янкевич, хлопая меня по спине, отчего сотрясались все белые цветы венка моей фаты, и я подумала, что они расстанутся со своими лепестками, если наш тамада еще раз пожелает нам "детишек побольше" и закрепит свои пожелания ободряющим хлопком.

Моя сестра Валерия привезла на нашу свадьбу своего приятеля и однокурсника Алексея, он на год старше Лерки, характер у него замечательно-неконфликтный, так что наша Лерка крутит им как хочет. Она оканчивает Ленинградский Университет, и маменька с папенькой не дождутся, когда Лерка вернется домой. За неимением объекта, о котором необходимо проявлять заботу, маменька является горячим поклонником пожеланий высказанных Янкевичем, и каждый день спрашивает меня по телефону, не станет ли она бабушкой. Папенька продолжает играть на своем басу и ему, взнузданному незанятой маменькой, приходится умереннее принимать горячительные напитки, недавно он жаловался мне, что творческий процесс без употребления "беленькой" становится менее продуктивным.

Наша бригада преподнесла нам прекрасный подарок, поездку в город влюбленных Венецию, где мы в полной мере ощутили разницу между Москвой перестроечного времени и старым, прекрасным и очень романтичным городом. Мы гуляли по узким улочкам, вдыхали тинный запах каналов, рассматривали потемневшие от воды стены дворцов и церквей, и, задернув шторы, до полного изнеможения занимались любовью в полумраке нашего номера в маленькой гостинице, выходящей окнами на мост Риальто. Во время нашей прогулки на гондоле вдоль Канале Гранде я произнесла слова, которые от меня так долго ждал мой муж, и которые вполне могут заменить все клятвы:

– Я самая счастливая женщина на свете! Я люблю тебя! Навсегда.

Зная цену моим словам и моему упорному характеру, мой супруг может быть уверен, что я никогда не устану и не пожалею сил на то, что бы сделать его таким же счастливым.

Я вспомнила предсказания китайского печенья, разломленного мною в московском ресторане "Пекин" двадцать третьего июля 1987 года. "Разочарование в людях", окружающих меня в то время, исполнилось в точности. Я так и не простила Аллочке несдержанность в словах и то, что она отвернулась от меня в самый ужасный момент моей жизни, несмотря на ее попытки пойти на сближение, после оглашения нашей с Андреем помолвки. Разочарование в любимом человеке, выбравшем более легкий путь и жизнь с нелюбимой женщиной, взамен веры, надежды и любви. Мишель, "друг", познакомивший меня с человеческим коварством и опрокинувший мои представления о мужской дружбе. "Дорогой находкой", предсказанной ему, я считаю беднягу Анри, перипетии жизни которого теперь зависят от Мишеля. Я думала, чтобы случилось со всеми нами, если бы Анри не направили в Москву? Он никогда бы не попал под опеку Мишеля, и жизнь его приняла бы совсем другой поворот. Какими бы сложились мои отношения с Мишелем? Может быть, они были бы романтическими? Избавленный от соперничества и ревности, он бы проявил свои лучшие качества и покорил мое сердце? Еще два человека, попавших в мясорубку судьбы – Янис, не сумевший понять и простить и не дающий остыть своей обиде многие годы, и Амалия, постаравшаяся увернуться от удара, да только от предопределенной свыше участи не укрыться.