Раб и Царь - Александр Смирнов

– Николай Иванович! – кричала она ему с порога. Больной оживал, и его лицо приобретало какое-то выражение.

– Это ты, Катюша? – говорил он ей ласково. – Как долго ты не была у меня. Я уж думал, ты больше совсем не придёшь.

– Ну где же долго? Я вчера у вас была.

– Правда? А мне показалось, что уже вечность прошла.

– Николай Иванович, пойдёмте погуляем в садик. Смотрите, какая погода хорошая.

Они прошли в больничный сад и сели на скамеечку под сиренью. Катя достала из сумки пирожки, налила в стакан молока и протянула свёкру.

– Попробуйте, домашние. Специально для вас испекла.

Рабов-старший набросился на пирожки так, как будто его не кормили целую вечность.

– Понравились? – спросила Катя. – Да не торопитесь так. Я вам ещё принесу.

– Не принесёшь.

– Почему не принесу? Завтра же испеку и принесу.

– Не успеешь. Я умру сегодня.

– Типун вам на язык. Откуда у вас только мысли такие? Вон аппетит-то у вас какой, лучше, чем у молодого!

– Это так бывает, Катюша. Перед смертью обычно человеку легче становится.

– Да выбросите это из головы, что вы ерунду какую-то несёте.

– Это не ерунда, Катенька. Она уже приходила за мной.

– Кто приходил?

– Смерть приходила.

– Ну да, вот так, со своей косой к вам и пришла?

– Смеёшься? А я серьёзно. Сегодня приходила. И совсем она без косы. Высокая такая, и красивая. Приходила и сказала, что сегодня опять придёт. Придёт, и тогда уже заберёт меня насовсем. А пока отпустила меня, потому что я кое-что не доделал.

Катя поняла, что больной начал заговариваться, и чтобы не нервировать его, стала поддерживать разговор.

– Ну и какие дела вы не доделали?

– Дело очень простое. Я тебе всё должен рассказать.

– Что, всё?

– Вот расскажу всё, тогда она меня и заберёт. Слушай.

Николай Иванович нагнулся к самому уху Кати и начел шептать:

– Ты не считай, что я сумасшедший. Отнесись к моим словам серьёзно. Она сказала, что тебе угрожает опасность, а тебе ещё рано.

– Кто сказал?

– Тьфу ты, господи, какая ты непонятливая! Да смерть же, конечно, кто же ещё?

– А-а, – только и могла сказать Катя.

– Да не а-а, а слушай. Не могу я так просто туда уйти. Мне надо всё тебе рассказать. Ты думаешь, я ничего не знаю? Я всё, девонька, знаю. Знаю, как тебя подставили, как гадостью опоили, чтобы ты сопротивляться не могла. Это всё он с корешем своим. Серый его зовут. Он ко мне приходил недавно, убить меня хотел, да не стал. Сдохнешь здесь, старый козёл, сказал. Сказал и ушёл.

– Да кто он?

– Господи, да муж твой, кто же ещё? Сынок мой, будь он проклят. Это ведь он всё и придумал.

Николай Иванович сел на своего любимого конька. Ещё не было ни одного раза, чтобы при встрече с Катей отец не обливал грязью своего сына. Катя привыкла к этому. Она относила это к болезни и не обижалась на свёкра. Вот и в этот раз ей приходилось выслушивать эти плоды его больного воображения.

– А этот Серый всё исполнил, как он и придумал, – продолжал свёкр. – Потом Серый ему денег дал. Много денег, нам тогда даже и не снились такие деньги, и он эти деньги украл, а я Серого в тюрьму засадил. Теперь этот Серый объявился, значит, он отомстит ему. А ты, дочка, в опасности большой. Теперь, когда над твоим муженьком дамоклов меч навис, он ни перед чем не остановится. Не дай бог помешаешь ему, убьёт, и даже глазом не моргнёт.

Николай Иванович внезапно прервал свой непонятный рассказ. Он внимательно посмотрел на Катю.

– Не веришь мне? Вижу, что не веришь. Думаешь, сумасшедший старик бред несёт?

– Да что вы, Николай Иванович, верю. Ещё как верю, – успокоила его Катя.

– И правильно, не верь. Разве в такое можно поверить? Всё проверять надо.

Он опять нагнулся к самому уху Кати и зашептал:

– У меня ведь и доказательства есть. Это кассета. Я её у него выкрал. Ты думаешь, что эта та кассета, что в киоске продавалась? Нет. Они там ещё и для себя снимали. Посмотри её, и ты не будешь думать, что я бред несу.

Рабов с надеждой посмотрел на Катю.

– Почему бред? Я обязательно проверю. Вот сейчас приду домой и проверю.

– Проверь, дочка, проверь. Она в коробке с моими старыми военными сапогами спрятана. В голенище. А сверху портянкой прикрыта.

– Не беспокойтесь, Николай Иванович, обязательно посмотрю.

– Ну, вот и всё, что я тебе сказать хотел. А теперь мне пора. Она уже ждёт меня.

– Кто ждёт? – не поняла Катя.

– Господи, да смерть, конечно. Она же меня только для того и отпустила, чтобы я тебе это всё сказал.

Николай Иванович встал со скамейки и решительно пошёл к себе в отделение. В дверях он остановился, обернулся и посмотрел на Катю.

– Смотри, обязательно посмотри, ты мне слово дала.

Домой Катя вернулась поздно. Муж был уже дома. Он сидел за письменным столом и рылся в своих бумагах. Настроение у неё было отвратительное. То, что она увидела в больнице, не столько пугало её, сколько подавляло своей безнадёжностью. Таким свёкра она ещё никогда не видела. И, хотя она уже привыкла к его бредовым жалобам на своего сына, сегодня было нечто другое. Сегодня она не поняла, а скорее почувствовала, что он прощался с ней.

– Ну, как ты сходила? – спросил её Владимир, не отрывая глаз от бумаг.

– Ты бы зашёл к нему, ему очень плохо.

– А кому в психушке хорошо?

– Слушай, меня твой цинизм поражает. Он же твой отец!

– Сама посуди, что я там буду делать? Слушать, как он меня грязью поливает?

– Он больной человек. Можно и мимо ушей пропустить. Он сказал, что сегодня за ним приходила смерть. Не боишься, что он умрёт, а ты так и не простишься с ним?

– А о чём в сумасшедшем доме можно ещё говорить? Умрёт он, как же! Он ещё нас с тобой переживёт.

Катя хотела что-то ответить, но её остановил мобильник, который неожиданно, из коридора, заиграл марш Мендельсона.

– Замени ты эту дурацкую мелодию! Неужели она тебе нравится, – с раздражением сказал муж.

– Нравится. – Катя вышла из комнаты в коридор и взяла трубку.

Через пару минут Катя снова вернулась.

– Кто это? – спросил Раб.

– Катерина.

– Какая?

– Та самая.

– И что ей надо?

– Просила помочь устроиться на работу.

– А ты?

– Я обещала помочь.

Владимир оторвался от бумаг и с удивлением посмотрел на жену.

– Ты что, совсем с ума сошла? Она ободрала тебя, как липку, а ты её на работу будешь устраивать?

– Она не ободрала.

– То есть, как это не ободрала? Разве ты не отдала ей деньги?

– Деньги отдала, но она меня не обдирала. Она хотела всё вернуть.

– Хотела или вернула?

– Хотела. Я сама не взяла.

– Как, не взяла? Ты не взяла двести пятьдесят тысяч рублей?!

– Ты только про свои деньги думаешь, а про неё ты подумал? Ты подумал, в какую яму она скатилась вот из-за таких, как ты? Она же превратилась в проститутку!

– Нет, у тебя точно с головой не в порядке! Что же, по-твоему, я должен выйти на улицу и все свои деньги проституткам отдать?

Катя ничего не ответила.

– А на работу для чего ей устраиваться? С такими деньгами можно и не работать.

– Тебе этого не понять. Она хочет стать нормальным человеком. Находиться среди нормальных людей.

Неизвестно, чем бы закончился этот разговор, но снова зазвонил телефон. Владимир снял трубку.

– А, это ты, Серый? – сказал он кому-то. – Да, да, конечно, всё сделаю, Серый. – Муж отвернулся от жены и приглушённым голосом сказал: – Слушаюсь хозяин. – После чего положил трубку.

– А это кто? – спросила Катя.

– Так, знакомый один.

– А почему серый?

– Кликуха у него такая.

В квартире опять зазвонил телефон.

– Тьфу ты! Достал уже, поговорить не дадут! Дима, возьми трубку, скажи, что никого нет дома! – крикнул Раб сыну, который играл в соседней комнате.

– Да, так о чём мы говорили? – спросил Катю Владимир.

– О Катерине.

– Да, так вот, чтобы об этой Катерине я больше не слышал.

В комнату вошёл Димочка. Он остановился в дверях и смотрел на родителей испуганными глазами.

– Ну, что ещё?! – крикнул Раб. – Я же сказал, что нас нет дома!

– Не кричи на ребёнка, – оборвала мужа жена. – Он-то здесь при чём? Что случилось, Димочка?

– Из больницы звонили, – ответил он. – Дедушка умер. Просили завтра принести одежду.

– Как?! – крикнула Катя.

– Ты оказалась права, я действительно не успел, – тихо сказал Раб.

В комнате воцарилась гробовая тишина. Первой в себя пришла Катя. Она обняла сына и сказала:

– Пойдём, сынок, соберём дедушке вещи.

Катя с сыном ушли. Раб, посидев немного и о чём-то подумав, прошёл в коридор, взял Катину сумку, достал её мобильный телефон и переписал с него чей-то телефон.

Катя в комнате Николая Ивановича просматривала вещи свёкра, а Дима скорее играл, чем помогал маме.

– Мама, а в чём мы будем хоронить дедушку?

– В форме, – отвечала Катя, просматривая мундир. – Вот, посмотри, видишь, какие здесь пуговицы? Надо такие же найти, чтобы к мундиру пришить. Поищи там, – указала она на шкаф.